Страница 2 из 35
Ругая и одновременно внушая себе – больше никаких необдуманных поступков в угоду своим животным инстинктам, я начал изучать своего соперника. Он тоже, усевшись на песок, буравил меня своими сегментарными, как у мухи, глазами. Внешне этот монстр производил пугающее впечатление. И в первую очередь давила на психику его харя. Да, вот именно харя, она была похожа на морду повидавшего виды хряка. Как будто на торс здоровенного негра надели голову мощного одомашненного кабана, а вместо свинячьих глаз вставили в тысячи раз увеличенные органы зрения мухи. Руки у этого монстра, впрочем, так же как и ноги, были мощны и мускулисты. Пальцев было по шесть на каждой конечности. Ростом он был больше двух метров, именно так я оценил его, когда бросал песок, целя в эти мушиные глаза. Одним словом, жуть, такого увидишь во сне, и без успокоительных таблеток или капель никогда больше не уснёшь.
Так мы сидели, переглядываясь, наверное, больше часа. Потом я встал и подошёл к источнику, он тоже. Воды в чаше не было. Я уселся практически вплотную к световому кругу и стал ожидать появления благословенной влаги. Монстр, которого я про себя начал называть Свинтусом, сначала стоял неподвижно и наблюдал за мной. Потом, подойдя вплотную к кругу зелёного света, попытался очередной раз достать меня своим черпаком. Конец его поварёшки просвистел сантиметрах в пяти от моей головы, и это при том, что он увеличил длину черпака, держа его за шнур. Больше попыток достать меня он не делал. Свинтус, так же как и я, уселся на песок и стал ожидать появления воды.
Сколько часов продолжалось это сидение, я не знаю. Никаких зацепок, чтобы определить время, не было. Освещение было постоянное, температура тоже, стояла полная тишина, звуки с противоположной стороны барьера ко мне не проникали. Я вошёл в какое-то аморфное состояние. В голове билась только одна мысль: «Парень, не вздумай проспать воду! Только это может тебя поддержать и не дать этой твари выиграть поединок».
В серьёзности всего этого эксперимента я уже нисколько не сомневался. А сомневался я только в своих силах и в способности задавить животные инстинкты организма. В этой ситуации они не помощники, могут только помешать найти верное решение.
Появление воды я чуть не проспал, но краем сознания заметив чуть видный блеск в чаше, молниеносно вскинул свой черпак и попытался наполнить его водой. Но не тут-то было, как и в прошлый раз, я ощутил удар, и снова моё единственное средство для выживания отлетело в сторону. Только благодаря шнуру оно не вывалилось из моей руки. Пока я восстанавливал равновесие и перехватывал черпак, Свинтус спокойно наполнил свою поварёшку, и в данный момент времени, прямо на моих глазах струя живительной влаги, совершенно недоступная для меня, безостановочно вливалась в его пасть. Я потянулся было за остатками воды в чаше, но Свинтус к этому времени уже успел опорожнить свой ковш и, увидев, что я потянулся к источнику, опять попытался ударить по моему черпаку. Но я уже ожидал этого и быстро отдёрнул черпак. Только поварёшка Свинтуса пронеслась мимо, я сунул свой ковш в чашу и собрал в него остатки воды. Но быстро выдернуть его из зоны, куда мог достать Свинтус, мне не удалось, он всё-таки успел зацепить мой ковш своей поварёшкой. Часть воды выплеснулась, так что до своего рта мне удалось донести только несколько жалких глотков.
После этого поединка мы опять уселись на песок напротив друг друга и совсем рядом с источником. Мне уже стало ясно, что такими методами мне этот поединок ни за что не выиграть. Свинтус был сильней, быстрее и, пожалуй, сообразительнее, чем я. С горечью осознавая это, я попытался вступить с ним в контакт. Начал рисовать на песке различные формулы и знаки, подходил почти вплотную к барьеру и выкрикивал Свинтусу различные предложения. Смысл всех слов и знаков был один: парень, мы же разумные существа, давай по-доброму договоримся и поделим по-братски воду. Ведь пространственно-временная сущность наверняка блефует, воды на самом деле больше, чем на одного, и если мы будем джентльменами – этой влаги хватит на обоих. Наш экзаменатор только и ждёт, когда мы договоримся. Он поймёт, что так же договорятся и наши цивилизации. Поэтому он оставит всё как есть, и мы будем счастливо жить со своими родичами. В конце каждой своей речи я добавлял:
– Пойми, Свинтус, если пространственно-временная сущность так могущественна, зачем ей уничтожать разумные существа, стоящие ниже её по развитию на много порядков?
Так я разорялся по моим представлениям часа четыре, даже покрылся потом, несмотря на начавшуюся уже ощущаться нехватку влаги в организме. Когда я, уже вконец обессиленный, повалился на песок, в моей голове начали звучать исковерканные русские слова, но смысл их понять было можно так:
– Козявка, ты и подобные тебе существа недостойны существовать. Вы пожираете сами себя и гробите место своего существования. Бедная ваша планета вздохнёт с облегчением, когда освободится от такой скверны, какой являетесь вы – мерзкие слизняки. Вы не обладаете даже такой элементарной вещью, как общение на расстоянии, как же вы можете договориться между собой. В душе твоей я почувствовал следы ненависти и презрения к своим же сородичам. Ты просто переполнен завистью к другим, более успешным человеческим существам, и с радостью бы принял факт их уничтожения божественной силой. Нет, не достоин ты жизни. Так хотя бы умри достойно.
После этого телепатического сеанса Свинтус встал, перешёл поближе к источнику и изготовился добывать воду. А я на все его телепатические слова только и смог, что в бессильной злобе вслух прокричать одно из матерных предложений в его адрес и наивное по своей сущности оправдание:
– Зато, Свинятина, у нас есть сотовая связь и интернет, и мы не нуждаемся во всяких там телепатиях.
Понятное дело – злость, уязвлённое самолюбие и обида на судьбу, но пить хотелось страшно. Поэтому я тоже поднялся, подошёл к источнику и приготовился вступить в схватку за обладание хотя бы несколькими глотками воды. Ожидание этого момента продлилось больше часа, наконец, вода появилась, и мы начали бой. На этот раз длился он несколько минут. Мы как рапиристы фехтовали нашими ковшами, в итоге победил опять Свинтус. Ему достался полный ковш благословенной влаги, а мне опять только несколько глотков.
Уныние и тоска переполняли меня. Я уже чувствовал подступающую слабость, а боров оставался таким же сильным, как и в самом начале нашего противостояния. В полном отчаянии я пошёл прочь от стены, разделяющей нас со Свинтусом. Так я шёл по песчаной пустыне часа три. Внезапно в этом монотонном пейзаже возникло какое-то изменение. Мне показалось, что вдали свет начал подрагивать. Это было хоть каким-то ориентиром, и я ускорил шаг.
Через полчаса вышел к так заинтересовавшему меня месту, где происходил феномен изменения окружающей среды. Это оказалась небольшая выпуклость в ровной песчаной поверхности. От неё разило жаром, горячий поток воздуха вырывался из этой, можно сказать, дюзы. Да, эта выпуклость чем-то напоминала дюзу реактивного самолёта. Метрах в десяти за ней угадывалось мерцание силового барьера. Оглядевшись, я на грани видимости разглядел ещё одно такое же дрожание воздуха. Скорее всего, там находилась ещё одна дюза.
Ну вот, похоже, я добрался до конца этой лаборатории, а по периметру её, видимо, располагались обогревающие это колоссальное помещение своеобразные калориферы. Я в изнеможении опустился на песок. Стремиться стало некуда, к появлению воды я уже не успеваю. А когда, обессиленный, я приду к источнику, Свинтус, употребив полную дозу живительной влаги, обретёт полную силу, а у меня при следующем появлении воды не хватит сил даже на то, чтобы быстро сунуть черпак в чашу.
«Всё, парень, ты отмучился! Теперь постарайся безболезненно сдохнуть», – именно с этой мыслью я схватил лежащий рядом черпак и отбросил его в сторону дюзы.
Но умирать не хотелось. Вдруг мой взгляд вернулся к черпаку, лежащему метрах в пяти от дюзы, и намертво зацепился за него. Чертыхаясь, я на четвереньках добрался до этой единственной вещи, напоминающей мне о моей цивилизации. Форма его неожиданно стала ассоциироваться с доменной печью, со сталеваром – ручным ковшом (вроде бы это называется тигелем), достающим расплавленный металл из печи для проведения анализа плавки. Наверное, появлению этой ассоциации способствовала нестерпимая жара, которая стояла даже в пяти метрах от дюзы, где я находился. Схватив своё единственное достояние, я отбежал подальше.