Страница 8 из 9
– Ну что, выродок, подумал над своим поведение? Готов служить Господину? – в очередной раз приводя меня в чувства, окунув голову в ледяную воду, шипит один из стражников и отшвыривает в сторону, не забыв как обычно пнуть ногой по рёбрам. Я уже даже сбился со счета, сколько раз им приходилось срастаться, пока нахожусь тут.
– Пошёл ты со своим Господином в задницу! – сплёвывая воду со сгустками крови, отвечаю и подтверждаю свои слова весьма распространённым жестом на пальцах.
Дальше ожидаемо следует удар и темнота. Хоть так я могу снова увидеть свою любимую и нашу счастливую жизнь, которую жестоко и хладнокровно отняли потомки мерзкого упыря Владислава. Это были не новообращённые перевёртыши, как меня пытались убедить ранее, я точно знаю, что эти твари имеют прямую связь с Высшим, потому что помню их запах, он навечно застыл в моем подсознании. А ещё я знаю, что они живут в этом доме, развлекаются, пьют и трахаются, возможно даже не представляя, что я рядом и что скоро им придёт конец.
Дана
Просыпаюсь от того, что кто-то усердно тарабанит в дверь. Так не хочется возвращаться из сновидений в реальность, но выхода нет. Потирая слегка затекшую шею, плетусь к двери и открываю её. В комнату входит девушка, одетая в форму прислуги и ставит на прикроватную тумбочку поднос с едой. Следом за ней заходит женщина с небольшим чемоданчиком и в стерильных перчатках. К чему эта показуха не понятно. Оборотню, в прочем как и вампиру, не страшны разные людские заболевания, поэтому можно было обойтись и без всего этого.
– Присядь на постель, я возьму у тебя кровь. – грубо говорит она и достаёт внушительных размеров шприц.
– И вам здрасьте! – отвечаю, но все же послушно выполняю её просьбу. – Я здесь немного намусорила вчера, не могли бы вы убрать. – обращаюсь уже к девушке в форме, расплываясь в довольной улыбке, потому что её лицо брезгливо искажается, когда она видит этот «мусор».
Когда остаюсь снова одна смотрю на поднос с едой и никак не могу решиться, стоит ли это есть или нет. Вампиры не едят обычную пищу, значит всё это приготовлено исключительно для меня, а это означает, что там может быть намешано всё , что угодно. Должно же быть хоть какое-то объяснение тому, что моя волчица спит мёртвым сном, не желая помогать мне в такой сложной ситуации. Правда в доме Влада я ещё ни разу не ела, а вот вчера, когда мы ехали сюда, выпила пару глотков воды, но из закупоренной бутылки и там по сути ничего опасного не могло быть.
Ходить из угла в угол надоедает буквально через полчаса и я снова рискую, решив покинуть комнату. Не думаю, что кто-то из охраны решится напасть на меня снова, а вот встретиться с Виктором и остальными вероятность есть, хотя чего греха таить, именно на это я и надеюсь. Как оказалось эти вампиры весьма болтливы. Вряд ли это из-за их не далёкого ума, а скорее всего никто не верит, что я проживу больше пары дней, но это неважно. Главное узнать, что задумал Владислав и почему его детки не в курсе его великих планов.
Вокруг снова тихо, даже в гостиной пусто. Видимо эти твари расползлись по своим норам или свалили из дома по поручению Высшего. Бесцельно побродив по коридорам и не найдя ничего важного и интересного для себя, решаю вернуться в свою комнату, но с ужасом понимаю, что немного заблудилась среди множества дверей и комнат.
– Чтоб ты вечно блуждал в этом своём лабиринте! – злобно шепчу и толкаю вперёд очередную дверь в надежде увидеть за ней знакомый коридор в сторону гостиной.
Снова ошибка, за дверью не коридор, а пыльная лестница, ведущая куда-то вниз, где очень темно и по запаху сыро. Понимаю, что скорее всего это подвал или того хуже темница, где возможно томятся заточенные пленники. А вдруг там есть и кто-то из моей стаи?! От этой мысли становится не по себе. Знаю, что сделаю себе только хуже, если спущусь туда, но бросить там умирать сородича не могу. Возможно бедняга долгие годы сидит на цепи, словно пёс и молит небеса лишь о смерти. Сердце сжимается в комок от таких догадок, и я, больше не раздумывая, бегу вниз по лестнице. Дыхание учащается, и по телу выступает липкий пот страха. Не знаю, что со мной будет, когда я увижу всех этих несчастных. С облегчением выдыхаю, не найдя внизу кучу обезображенных трупов. Передо мной опять длинный коридор, стены которого покрыты пылью и паутиной. Видно плохо, но дышать становится тяжело, словно сырость и пыль оседают в лёгких. Впереди еле заметно горит огонь от факела, и я направляют туда. Все двери встречающиеся на пути практически не видны и срослись со стеной, но самая крайняя явно открывалась совсем недавно. Достаю из держателя факел, осторожно открываю тяжёлую, противно скрипящую дверь и уверено шагаю внутрь темницы.
В лицо сразу ударяет запах затхлости, крови и пота. Вонь такая, что даже не имея острого обоняния, меня начинает тошнить. Помещение небольшое, поэтому факел достаточно хорошо освещает его полностью. Затыкаю нос рукой и начинаю оглядываться. В углу небольшая металлическая бочка наполненная водой, вероятно уже затухшей и грязной. Рядом с ней ящик с какими-то непонятными мне инструментами, а рядом…
– Боже… – шепчу, руки начинают дрожать, и факел падает на пол, погружая темницу и меня вместе с ней во мрак.
Не могу отойти от шока, поэтому стою некоторое время без движения. Как можно быть такими тварями, чтобы сотворить такое с человеком или кем бы то ни было. Тело пленника похоже на кровавое месиво и эта картинка отчётливо стоит перед глазами, не желая пропадать вместе со светом от факела.
Еле слышный стон выводит меня из оцепенения, и я бросаюсь к несчастному, чтобы попытаться хоть как-то помочь. То ли моя сила потихоньку возвращается, то ли глаза привыкают к темноте, но я начинаю более-менее видеть закованного в цепи. Его голова безжизненно свешена вниз, а короткие волосы свалены от грязи и крови, не позволяя понять их оттенок. Уверена точно, что это не человек, потому что люди не в состоянии выжить после таких издевательств. Стараюсь принюхаться, но от смеси резких неприятных запахов в горле начинает першить. Слегка касаюсь плеча бедолаги и меня обжигает словно пожаром. Значит это и не вампир, потому что им не дано иметь такую тёплую кожу и горячую кровь в жилах.
– Эй… – говорю еле слышно и убираю прядь волос со лба незнакомца. – Вы меня слышите?
Не могу понять красив ли мужчина или нет, и могла ли я его где-то видеть, потому что его лицо всё в ожогах и глубоких порезах, глаза закрыты, но я отчётливо слышу его сиплое прерывистое дыхание. Слезы жалости текут по щекам, потому что я не знаю как помочь. Трогаю цепь, наручники, но как не стараюсь, не могу их сломать. Затем быстро подхожу к бочке, набираю воды в ладошки и смачиваю сухие, потрескавшиеся губы мужчины.
– Мне так жаль… – всхлипываю, гладя несчастного по израненной щеке.
Не знаю почему, но я чувствую родство с ним. Хочется уменьшить его страдания, утихомирить боль. К тому же враг моих врагов автоматически становится мне другом. Помощь такого мужчины мне бы очень пригодилась, хотя бы потому, что не смотря на то, что его тело измучено и изранено, оно всё равно остаётся мускулистым и натренированным. Я всегда считала, что мой Артур один из самых массивных среди полуоборотней, но сейчас даже он по сравнению с незнакомцем кажется не таким уж и большим. Мне на секунду чудится, что я начинаю где-то вдалеке улавливать его истинный запах. Весьма необычный аромат, но не скажу, что неприятный. Наклоняю голову поближе, чтобы получше принюхаться, но пленник неожиданно приходит в себя и с диким ревом бросается на меня. Если бы не цепи, которыми он прикован к стене и полу, то мне точно пришёл бы конец. Не желая больше испытывать судьбу, как можно быстрее покидаю темницу с заточенным в ней пленником и бегу со всех ног прочь. Стараюсь передвигаться быстро, но на деле кажется тащусь подобно улитке. Я напугана и растеряна. Я больше ничего не хочу знать и видеть. Желание выходить из предоставленной мне комнаты пропадает, как и твёрдое решение бороться. Кого я обманываю?! Что я могу сделать, находясь в логове врага, не имея возможности даже почувствовать приближение полукровки, что уж говорить о самом Владиславе!