Бар «Де Бовуар»

Вдохновленная новыми возможностями, Светка без устали суетилась на работе. «Светлана Олеговна, моя правая рука, – церемонно представил ее Саша братьям Аветисянам, – и левая иногда тоже». Братья любили приезжать в «Литеру» по вторникам, когда в клубе проходили рэп-баттлы. Они занимали лучший столик и весь вечер вальяжно сидели, попивая коньяк. В тот вечер Светка, запыхавшись, протискивалась сквозь толпу. Она только что отнесла в гримерку бутылку виски и колу для новоиспеченной хип-хоп звезды GangStar. Ашот махнул ей рукой.

– Света, посиди с нами, – он похлопал рукой по дивану. Крупный, холеный, одетый в футболку «Armani», он был полной противоположностью худому, остролицему, начинающему лысеть Артуру. По бокам от братьев сидели броско накрашенные девицы в мини-платьях.

– Все работаешь? – усмехнулся Ашот, положив руку на Светкино колено.

– Да, много дел, – пискнула Светка и заозиралась по сторонам. Неподалеку Саша увлеченно разговаривал с Ирмой, промоутером клуба, – высокой коротко стриженной блондинкой с точеным модельным лицом.

– Отдыхать надо, – прокомментировал Ашот и пододвинул к ней рюмку с коньяком. – А мы ведь толком и не познакомились. Давай выпьем, Света.

Саша, увидев их, прервал разговор и в два шага очутился у столика.

– Ашот, дорогой, не лапай моего лучшего сотрудника, – ласково сказал он.

– Лучшего? – поднял на него глаза Ашот.

– Ага, – размеренно ответил Саша, в упор глядя на Ашота.

Ашот медленно убрал ладонь с ее колена и сказал:

– Пусть твой лучший сотрудник принесет нам еще выпить. Солнышко, шампанского возьми и фруктов девочкам.

Светка побежала на кухню. Ее лицо горело. Саша зашел следом.

– Не обращай внимания, – тихо на ухо сказал он ей. – Он думает, что все здесь – его собственность.

– И я тоже? – вскинулась Светка.

Саша пожал плечами.

– Они такие, их не переделаешь. Забей, ничего страшного не случилось.

Первые месяцы Светка летала, как на крыльях. Она сделала красивую стрижку, купила новую одежду, с содроганием заказала на американском сайте дорогие кеды – в клубе только в таких и ходили. Такое расточительство казалось экономной и осторожной Светке оправданным: она работала в одном из самых известных клубов города, ей хотелось соответствовать и не выделяться среди сотрудников и посетителей, по большей части хорошо одетых и следящих за модой. Саша, впрочем, никак не отреагировал на изменения в ее внешности, но однажды вскользь брошенное им: «Хорошо выглядишь, Петрова, похудела, что ли?» заставило ее поверить, что все прикладываемые усилия не пропадают втуне. Она действительно похудела, достигнув почти идеальных, по ее мнению, пропорций, и парни в клубе обращали на Светку внимание и пытались познакомиться.

Работы все прибавлялось. Со временем, правда, ее энтузиазм поутих, завораживающая клубная атмосфера стала повседневной рутиной, Светка перестала одеваться, как на праздник, и следовать диете. У нее не случилось никаких мало-мальски захватывающих любовных отношений. Одно время вокруг Светки крутился Елисей, работавший на мелкой должности в одной из компаний, с которой сотрудничал клуб. Самым интересным в Елисее было его имя, в остальном он был невыносимо скучен: исправно приходил в клуб несколько раз в неделю, пил воду у бара и смотрел на пробегающую мимо Светку щенячьими глазами. Он ей совершенно не нравился, но Светке льстило это внимание – до тех пор, пока неожиданно не выяснилось, что Елисея интересует не она, а работа у Саши. Он почему-то вообразил, что Светка будет подходящим трамплином для трудоустройства в клуб. Светка страшно оскорбилась и убедила под каким-то надуманным предлогом Сашу немедленно подыскать другую фирму-контрагента.

После шумной угарной вечеринки на Хэллоуин она переспала с Герой. К полуночи клуб ломился от гостей, очередь на вход начиналась чуть ли не от шлагбаума, персонал «Литеры» был к утру в полном изнеможении от усталости. Саша великодушно отпустил Светку и разрешил ей «оторваться на танцполе, как следует». На Светке были черный кружевной корсет и пышная юбка в стиле балетной пачки, на лице – яркий грим в сине-черных тонах. Получилась странная смесь танцовщицы кабаре и ведьмы, но Светке было плевать – она выглядела интригующе, соблазнительно и знала это, кружась на танцполе так, что юбка взлетала выше бедер, поводя плечами и встряхивая руками, отчего грудь подпрыгивала в низком вырезе корсета.

Гера подстерег ее на выходе из туалета, внезапно выскочил навстречу из-за угла и, хитро улыбаясь, потянул за собой. Путаясь в одежде, натыкаясь на углы, они торопливо перепихнулись в подсобке, где стояли ведра и швабры. На следующий день они повторили – уже в квартире Геры. Секс с Герой ей не понравился, он ни с кем, кроме Левы, ее первой любви, ей не нравился, но Светку растрогало то, как он властно прижал ее к себе, когда они вышли покурить на балкон. Светка зябко ежилась на стылом ноябрьском ветру, Гера распахнул вязаную кофту и буквально вдавил ее спиной в свое тело, до того горячее, что показалось ей раскаленным. Он, легко касаясь, убрал с ее лица растрепанные волосы и тихо замурлыкал какой-то однообразный мотив. Возвращаясь домой, Светка позволила себе немного помечтать о том, каково это – быть девушкой Геры. Но все ее мечты вмиг разлетелись от Таниного вопроса:

– Ты же знаешь, что у Геры есть невеста?

Светка вцепилась в барный стул, едва не упав от удивления.

– Ну, он мне сам говорил, – Таня за стойкой перетирала стаканы. – Они пару месяцев назад подали заявление, в загс на Шпалерной, – она подняла стакан, проверяя его чистоту на свет. – Свадьба, кажется, перед Новым годом будет. Она сейчас у родителей своих, в Архангельске.

– Поздравляю их. А зачем ты мне это рассказываешь? – Светка силилась изобразить равнодушие.

– Так, чтобы ты была в курсе, – Таня ушла на кухню.

Закипая от злости, Светка забарабанила пальцами по клавиатуре ноутбука. В ее голове роились сотни гневных ответов и уничижительных комментариев, которые она выпалит Гере в лицо, когда он в следующий раз пригласит ее к себе домой. Но после того раза Гера больше не звал ее, на работе вел себя на диво спокойно и безразлично, как будто ничего не произошло, а Светка так и не собралась с духом проявить инициативу и выяснить с ним отношения. Она купила бутылку вина, торт и поехала к Кристине Курмис (Чук, как обычно, где-то зависала в компании Сереги и его друзей) с намерением порыдать у нее на груди и пожаловаться на то, какие мужики козлы. Но задушевного разговора не получилось: у дочки Кристины резались зубы, Руслан был в командировке, и Крис металась, как угорелая, от пьяной мрачной Светки в спальню, где каждые пять минут начинал кричать ребенок. Вскоре приключение с Герой забылось, Светка постаралась убедить себя, что ничего, в сущности, не произошло, подумаешь, это даже на служебный роман не тянет, с кем не бывает.

– Ты какую музыку слушаешь? – вскоре после начала работы спросил у нее Саша.

– Разную. – Светка почти ничего не слушала, но боялась в этом признаться Саше.

– В старину таких людей называли «меломан», – хмыкнул Александр. – Ну, а все-таки, что любишь?

– Радиохэд, – быстро ответила Светка. Где-то она слышала, что любить Радиохэд – признак хорошего вкуса.

– Не знаешь что ответить, скажи Радиохэд, – весело оскалился Саша. – А это как тебе? – он прибавил громкость. Из колонок, подключенных к ноутбуку, донесся хрипловатый девичий голос под аккомпанемент незамысловатого гитарного перебора: «Мое тело – храм. В моей душе – мрак. Выкинь из квартиры хлам. Набей на руке партак…»

– Фигня какая-то, – честно призналась Светка.

– Ничего ты не соображаешь, Петрова, – неодобрительно покачал головой Саша. – Она выступает у нас в пятницу. Да под эту песню миллионы будут терять невинность.

«Знал бы ты, как я потеряла свою», – вздохнула про себя Светка.

На втором курсе Светка без памяти влюбилась в Леву Спиркина. Лева учился в параллельной группе. Невысокий, смуглый, стройный, он был похож на юного арабского принца, воспитанного в роскошных дубайских дворцах в окружении искусственно выращенных садов и многочисленной челяди. Однокурсницы, западавшие на дорого одетых взрослых парней с собственными машинами, не замечали его. Лева, приехавший из Нижневартовска, носил мешковатые толстовки и потертые джинсы, увлекался кибер-спортом и дружил с толстым нелепым Костей Малининым, который пытался казаться солиднее, отращивая клочковатую бороду и усы. Светка, вечно погруженная в размышления, тоже не обращала внимания на Леву, когда вдруг на скучнейшей лекции по экономике ее рассеянно блуждавший по аудитории взор зацепился за тонкий Левин профиль. Светку как током ударило. Перестав дышать, она смотрела, как он, опустив голову, рисует что-то в тетради. Солнце из окна подсвечивало его загорелую кожу и вспыхивало искорками в гладких темных волосах. Ей показалось, что Лева окружен золотым сиянием, она смотрела и смотрела, впитывая в себя этот сказочный мираж. Из забытья ее вывел звонок. Лева повернулся на стуле и стал укладывать в сумку учебники, его черные, словно нарисованные кистью, брови были сосредоточенно нахмурены. Малинин, по-тюленьи заворочавшись, встал из-за парты и сказал что-то Леве на ухо, тот негромко рассмеялся, Светкино сердце гулко забухало в груди. Она продолжала сидеть за партой, машинально вертя ручку в руках. Левина спина в черной толстовке с надписью «True Religion» проплыла прямо перед ее глазами. Светка уронила ручку, потянулась вниз – и ударилась головой о парту. Она поморщилась и пробормотала: «Твою мать». «Твою мать, твою мать», – звучало в Светкиной голове всю дорогу, пока она шла домой. Добравшись до дома, она лихорадочно разделась и упала на кровать. Перед глазами стояло смуглое Левино лицо.