Страница 76 из 120
Грифф чувствовал себя некомфортно с самого начала похода на Крору. Гирион сразу же предупредил о скорости оного, о том, что он собирается побить все рекорды по возвращению в Крору, но юноша не придал этому особого значения, а зря. Ноги болели чудовищно. Из-за похода, Грифф стал меньше времени отводить фехтованию, хоть и Клаур в любой момент выражал готовность тренировать, несмотря на усталость. Кроме того, недавно Амит пообещал юноше показать основы сражения с двумя мечами в руках, и эта мысли манила юношу. Битва с двумя клинками выглядела очень впечатляюще, хоть по мнению опытных солдат, таких как Крер не приносила много пользы. Фехтовальщики как Амит, победители нескольких турниров, могли разить врагов и таким стилем, но не умея сражаться одним мечом браться за два – идея весьма сомнительная.
В Алую пришла весна. Черногравия всегда была регионом без времени, без четкой смены времен года. Север королевства, снова расцветал и пожухлая трава медленно сменялась зелеными ростками. Унылые черные стволы кланта остались позади, и до самой Кроры, вдоль Имперского тракта ровным строем построились сосны, уже посвежевшие и вкусно пахшие смолой. Жизнь возвращалась в Алую. По суровому стечению обстоятельств, вместе с ней вернулась и война.
Солнце зашло за горизонт. Отряд почти из пяти тысяч человек стал в лагерь. Даже время отдыха проходило крайне нервно – Файон, чуть ли не с пеной у рта, потный и злой скакал по всему лагерю и заново формировал деление по отрядам, назначал других офицеров и в целом занимался организационной работой. Гриффу нравился Альберт, хоть он и замечал в нем очевидные признаки отчаяния. Также Файон, в отличие от Гириона начал особо следить за дезертирами, вводя наказания и явно демонстрировал заинтересованность в успешном походе на столицу. Грифф, чувствуя, как гудят ноги устало сел на землю. В общем шатре у него оставалось спальное место, но сейчас ему нужно пройтись по лагерю, немного подышать. К тому же, вчера Гирион, очень раздраженно посмотрев на Гриффа, попросил того вместе с ним ужинать и следить за питанием. Вес Грифф снова пошел вниз, из-за нервов. Он и так всю жизнь был тощим, но, как правильно отмечал его наставник Клаур без мышц невозможно научиться фехтованию. Безусловно, теперь уже поздно для ужина, но какой-то странное наваждение повело Гриффа к шатру Арети. Позже, он будет многократно проклинать этот вечер, и желание внимания со стороны Гириона.
Грифф подошел к шатру, видя, что он закрыт, и понимая, что Гирион, скорее всего спит. Он сделал еще несколько шагов и вдруг услышал весьма странные звуки. Они не казались громкими, но вполне различимо шли из шатра. Гирион подошел чуть ближе, абсолютно не думая. И тут его перекосило от смущения.
Характерность некоторых звуков ни с чем не спутать. Такова человеческая природа, часть интонаций, поведений, жестов мы воспринимаем на глубинном, полуживотном уровне. Безусловно, из шатра шли полуглухие стоны и шлепки. Гриффа перекосило еще больше, когда он узнал голоса. Глухие, но вполне знакомые, к тому же в армии Гириона женщин было не много, а с Оливией Грифф провел много времени, и голос помнил отчетливо. В этот момент часть души Гриффа замерла. Он не мог поверить тому, что сейчас происходило за тонкой стенкой шатра. «Она же всегда ненавидела Гирона. Так почему?». Вторая еще более злая мысль тихо прошелестела внутри «Почему не я?». А третья обидно шипела «ты просто хуже». Грифф сжал зубы и отошел от шатра. Его лицо покраснело, по щекам что-то потекло. Он с удивлением понял, что это слезы.
«Дурак и плакса, дурак и плакса, дурак и плакса» эти слова Грифф повторял в своем рассудке, постепенно переходя на еле слышный, полубезумный шепот.
Крайне часто юношеская любовь пылка и несколько… глупа, что ли. Причем что самое странное, юноша осознает нелепость чувства даже лучше, чем другие. В голове Гриффа, казалось бы, симпатия к Оливии никогда не переходила определенную линию, но духовно, эмоция давно переросла во что-то большее, как бы Грифф не пытался скрыть. Поэтому связь Оливии с Гирионом юноша воспринял как предательство. Обоих. Пусть это глупо, пусть Оливия никогда ничего не знала о чувствах Гриффа, но юношеская любовь часто перестает в такую же интуитивную неприязнь. Грифф, чувствуя себе раздавленным, вернулся в шатер и всю оставшуюся ночь, с закрытыми глазами в дреме с ненавистью представлял, как Гирион овладевает Оливией. Воображение бесило и распаляло его одновременно. Головой Грифф понимал все, и понимал, что никто и не хотел его предавать или злить, и гневиться из-за таких вещей, вполне себе житейских, глупо, но не мог остановиться. Тот идол, Гирион Проклятый, который стоял перед его глазами огромной статуей, пример для подражания, вдруг оказался существенно ниже. Грифф чувствовал бессильную ненависть, и от осознания ее несправедливости, ему было еще больнее.
+++
Вайс кратко и спокойно в разговоре рассказал об идее покушения новому командиру гарнизона Лацетису:
- Все что нам нужно - допуск во дворец, и чтобы твои люди исчезли на пять минут.
Лацетис, всегда преданный Вайсу сегодня казался мрачным. Идея с убийством Орлана Морроу его совсем не впечатлила.
- Звучит как глупость, Вайс. Ты хочешь стать таким же как Раагу, убийцей короля?
- Если только такие методы работают, то да – хладнокровно кивнул Вайс.
Лацетис вполголоса произнес:
- Сделав подобное, ты снова ввергнешь столицу в хаос. Я стражник, и должен защищать порядок. Это моя основная задача, а сущность порядка и имя человека, принесшего порядок, меня не интересует. Вайс, из-за того, что ты мне как отец, я не арестую тебя за эти мысли. Но, видно, что постепенно ты начинаешь сходить с ума на почве ненависти. Убийство Орлана Морроу лишь приведет к новым смертям, среди невинных.