Страница 23 из 38
– Что именно? – как ни в чем не бывало спросил компаньон.
– А то! Какого черта ты пялишься на Ирину?!
– А она тоже Ирина? – удивился Никита. – Не много ли тебе одному Ирин?!
Тут уж пришла очередь удивляться Вербицкому:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как же! Из кафешки увел одну Ирину, сюда привел – другую! Я и говорю, не много ли тебе Ирин!
– Никитка!! Я, конечно, вижу, что Джексон сотворил с этой женщиной нечто необыкновенное, но какое тебе до нее дело? Ты ведь не любишь блондинок!!!
– Погоди… – Улыбка сползла с лица Прокофьева. – Ты хочешь сказать, что эта дама-вамп и официанточка – одно и то же лицо?
– Представь, именно это я тебе и пытаюсь втолковать!
– То есть ты ее водил к Джексону?
– Да не водил я! Он сам вдруг оказался вовремя в одном месте…
– Представляю, сколько ты ему отвалил за этакую метаморфозу! – задумчиво произнес Никита, скривив свои крупные губы подковой.
– Идиот ты, Прокофьев, как я погляжу! – окончательно взбесился Вербицкий. – Васька, между прочим, сказал, что Ирина так хороша, что ей нужен минимальный макияж! Понимаешь! Минимальный!! Джексон только постриг ее, и все… Ну… и платье… у Регины брали…
– Ай да Джексон… – пробормотал Прокофьев, пропустив Регину мимо ушей.
В это время хозяева опять пригласили гостей к столу, и скучнейший прием опять покатился вперед нескончаемой липкой лентой, приклеившись единожды к которой очень трудно вырваться. Иногда во время смены блюд, вин или ваз с фруктами гости принимались танцевать. Виктор Рыбаков нагло лип к Ирине, но Вербицкого это мало занимало. Он усиленно следил за Прокофьевым. Тот вел себя безукоризненно: в сторону дамы босса не смотрел, а танцевал чаще всего с Натальей Удаловой, хозяйкой дорогого салона «Модные мелочи». Ксения Рыбакова висла на плечах Вербицкого.
– Саша, – прошептала она ему в самое ухо, – неужели эта молодушка тебя так присушила?
– Хороша молодушка, – усмехнулся он. – Ей сорок с чем-то… забыл…
– Ну а тебе ведь даже не пятьдесят.
– И что?! – запальчиво выговорил Александр Ильич, слегка отодвинув от себя Ксению и смотря ей прямо в глаза.
– Только то, что сказала! – ответила она, тоже глядя в его глаза не мигая. – Меня, пятидесятилетнюю, ты решил отодвинуть в сторону? Я тебе больше не нужна, раз есть помоложе? Так, что ли?
Вербицкий скривился:
– Прости за правду, Ксюша, но ты никогда не была мне нужна и всегда знала это. Я всего лишь уступал твоим желаниям. Разве не так?
– А в эту… ты, значит, влюбился?
– Нет… то есть не знаю… не понял еще…
– Влюбился! Это же ясно! На меня ты никогда так не смотрел!
К счастью для Вербицкого, музыка закончилась, и мужчины повели своих дам к столу.
– Следующий танец я все-таки танцую с вами, – неожиданно сказала ему Ирина и положила свою ладонь на его руку. Александр слегка пожал ее пальцы.
Десерт тянулся до омерзения долго. Вербицкий понимал, что Ксения не захочет больше танцев. Она не желает видеть, как он на ее глазах обнимает за талию другую женщину. Что ж, без танцев так без танцев! Без них даже лучше. Он действительно не готов обнять Ирину за талию даже в танце…
– Ну и скучно же оттягивается ваша тусовка! – с легким смехом сказала Ирина, когда садилась в машину Вербицкого.
– По-разному оттягивается, – ответил он. – В этом доме принято так, в других – по-другому. Некоторые нанимают артистов, диджеев, цыганские варьете и стриптизеров. Кому как нравится.
– А вам как нравится?
– Не знаю даже, что и сказать… Скорее всего, никак… Но я занимаюсь серьезным бизнесом, мне нужны дружеские отношения с определенными людьми, и я их поддерживаю как могу.
– То есть вы ради выгоды ездите в дома людей, которых презираете?
– Прошу вас, Ира! Не изображайте из себя Чацкого в лиловом платье! Я вовсе не презираю Рыбаковых. Виктор – очень неплохой человек, классный торговец, если можно так сказать… Во всем Питере можно по пальцам пересчитать людей, которые так разбирались бы в мебели, как Рыбаков!
– И вы спите с женой этого неплохого торговца мебели! – заявила Ирина.
– Вам это неприятно? – спросил Вербицкий.
– Мне кажется, что это непорядочно: жрать в доме человека и спать с его женой.
– Жрать? Вам показалось, что я жрал?
– Это я так… к слову… – бросила ему Ирина, завела руки за спину, расстегнула замочек колье и бросила украшение Александру Ильичу на колено. Скользкая змейка не удержалась на нем и с легким шорохом скатилась на пол салона автомобиля. Ирина принялась расстегивать серьгу. Возможно, женщине хотелось разозлить Вербицкого, но он, рассмеявшись, сказал:
– Если станете продолжать в этом же духе, то вам придется ехать по городу голышом! Платье тоже принадлежит мне и, заметьте, даже белье под ним – мне Регина сказала, что пришлось ваше заменить! Вы можете швырнуть мне в лицо всю одежду, но боюсь, что… замерзнете… – И он рассмеялся уже в голос.
Ирина замерла с серьгой, которую успела вынуть из уха. Потом аккуратно положила ее на приборную панель, через минуту присоединила к ней вторую и зло сказала:
– Да, сейчас мне платье, конечно, не снять, но если вы думаете, что я буду его снимать при вас, а потом… ложиться с вами в постель из благодарности за проведенный вечер, то… то вы – глубоко ошибаетесь!
Вербицкий усмехнулся, куснул нижнюю губу и с непонятной женщине интонацией спросил:
– А с чего вы, Ирина, решили, что я собираюсь с вами… спать?
– А разве вы… сняли меня… для чего-то другого?
Александр Ильич не смог бы объяснить даже себе, что он собирался предложить женщине дальше. Он просто ехал себе и ехал от центра города в сторону Веселого поселка, где жила Ирина, а потому спросил:
– А вы сами-то на что, собственно, рассчитывали?
Женщина промолчала, и Вербицкий вынужден был повернуть к ней лицо. По щекам Ирины текли слезы. Александр Ильич этого никак не ожидал, а потому резко затормозил, чуть не выскочив на тротуар. Хорошо, время было уже очень позднее, и на нем не было прохожих. Шедшая за ними «девятка» как-то умудрилась вильнуть и, не задев их, пролететь мимо.
– А вот этого не надо… – сразу охрипшим голосом проговорил Вербицкий. – Не надо плакать… Слезы еще никому не помогали…
– Да что вы знаете о женских слезах! – выкрикнула ему Ирина и взялась за ручку дверцы. – Выпустите меня немедленно! Скажите, куда принести платье – и я принесу!
– Это ваше платье, Ирина. Я не ношу их… – попытался отшутиться Александр Ильич, но женщина не желала понимать шуток.
– Подарите своей… следующей… или этой… жене мебельщика! Она смотрела на меня так, будто я отобрала у нее весь ее именинный пирог!!! Вы спите со всеми, кто приглянется, так?
– Уж не ревнуете ли вы? – опять усмехнулся Вербицкий.
Ирина сразу затихла и перестала дергать дверцу машины.
– Нет… то есть не знаю… Я чувствую себя странно… как говорится, не в своей тарелке… мне плохо, но я ничего не могу объяснить. Отвезите меня домой, Александр Ильич.
Вербицкий кивнул и двинул машину дальше. Возле подъезда Ирины он остановился, подождал, пока она выпростает из салона длинный «хвост» вечернего платья, и осторожно спросил:
– Вы разрешите вам еще позвонить?
– Не знаю… – бросила она. – Звоните, только… в общем, я ничего не обещаю… – И женщина побежала к подъезду, путаясь в длинной юбке. Возле самой двери она чуть не упала, наступив на подол. Вербицкий рванул дверь, чтобы броситься ей на помощь, но Ирина уже справилась с этой неприятностью и, подобрав руками подол, скрылась в подъезде.
В состоянии полнейшего смятения банкир Александр Вербицкий ехал к себе домой. Он перебирал в памяти детали сегодняшнего вечера, и ему не нравилось абсолютно все. Во-первых, неприлично вела себя Ксения. Если даже Ирина заметила, что между ними была кое-какая связь, то это могли заметить и остальные. Нет… конечно, про эту былую связь и так все знали, но она давно закончилась, и Вербицкому не хотелось бы, чтобы Витька Рыбаков опять стал на него дуться. Во-вторых, Никита Прокофьев, страстный любитель брюнеток, почему-то явно запал на Ирину и даже не смог этого скрыть. Он даже не смотрел на нее в конце вечера чересчур демонстративно. В-третьих, Ирина Кардецкая, простая официанточка, как назвал ее все тот же Никита, повела себя нестандартно, то есть на мероприятие согласилась, а на выполнение неназванных словами обязательств почему-то – нет, да еще и порыдала напоследок.