И будешь ты царицей мира

С этими словами он поднялся и направился к выходу из столовой, кажется, даже спиной излучая неприязнь.

— Не обижайтесь на Сан Саныча, — извиняющимся тоном произнес Жуков. — Он последнее время сильно не в духе.

— Из-за меня? — небрежно осведомился Пастухов.

Иващенко стрельнул в него острым взглядом, словно арбалетным болтом.

— Разве что отчасти. Из-за вас, скорее, вон Миша должен нервничать, — он хмыкнул и указал подбородком на Жукова.

Коммерческий директор усмехнулся и поднял руки в знак капитуляции:

— Невиновен. У нас все открыто. На этой фирме я чуть ли не больше всех заинтересован в успехе вашей работы. Так что, если вам нужна информация, документация или еще какая помощь, обращайтесь без стеснения.

— Спасибо, учту, — любезно ответил Антон и принялся наконец за суп.

Повисшую паузу решил заполнить Иващенко:

— А Санычу и без вас есть о чем переживать. У фирмы наступили трудные времена. А я еще в позатом году предупреждал: надо не только за сиюминутной выгодой гоняться, но и на преспективу работать.

Пастухов порадовался, что у него занят рот, — так оказалось проще справиться с рефлексом поправить директора по производству. Порой у Антона создавалось впечатление, что на этой фирме его все специально троллят, зная его пунктик на грамотности. Но если это и был троллинг, то, скорее, коммерческого директора — «преспектива» была камешком в его огород и вспыхнувшие на мгновение глаза Жукова выдали, что бросок попал в цель.

— Чтоб вы знали, у нас на фирме абсолютная монархия, — слегка поморщившись, произнес Жуков. — Сан Саныч все решает сам, а у нас только совещательный голос. Так что насчет «преспективы», — язвительно передразнил он директора по производству, — у меня связаны руки.

Иващенко чуть нахмурился, блеснул очками и пошевелил усами.

— Это-то да, это-то конечно… Саныч частенько склонен шашкой махать. Знаете, какая у него присказка любимая? Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов! — и он скрипуче засмеялся.

* * *

Да уж, зерно в сознание Пастухову заронили. Размером как минимум с персиковую косточку. Причем не только Олег, но и вся троица директоров «Ронина» в полном составе. Не будь этой встречи в столовой, Антон, пожалуй, счел бы историю, рассказанную необъятным админом, его очередным дурацким приколом и забыл бы о нем. Но сейчас… все выглядело несколько иначе. Впрочем, возможно, дело в том, что параноидальные мысли заразны и теперь уже сам Антон придумывает то, чего нет. А у этой встречи в столовой может оказаться вполне себе разумное объяснение. Например, сегодня у больших боссов просто не нашлось времени сходить на обед туда, где они как правило трапезничают, и пришлось вот так, по-пролетарски. А может, они вообще периодически ходят в эту столовую, а Антон на них впервые наткнулся потому, что пошел в неурочный час, а обычно они просто не совпадали по времени. А насчет остального уже его воображение постаралось.

Что же до самого Олега, его личность немало занимала Антона, причем, скорее, как гимнастика для ума. Не такая уж плохая замена обычным депрессивным мыслям. Впервые за долгое время Антона что-то всерьез заинтересовало. С одной стороны, парадоксально-оригинальный, Олег слишком часто пересыпал свою речь цитатами, причем из самых разных источников, казалось бы, не сочетаемых в поле интереса одной личности. К тому же все это не воспринималось позерством, намеренным эпатажем. Такая манера поведения выглядела настолько естественной и органичной, что казалась намертво вросшей в личность Дужникова и пустившей там корни. Впрочем, такой эффект может быть и у постоянно носимой на людях маски, которая со временем намертво прилипает к лицу. Кроме того, никогда невозможно было с уверенностью сказать, всерьез он говорит что-нибудь или стебается, где его реальные мысли, а где изощренная словесная игра, полная намеков и иносказаний, в которой трудно было бы заподозрить человека вроде него, периодически включающего если не дурака, то не шибко умного маргинала. Да и мысли его, и вроде бы случайно брошенные фразы нет-нет да и снайперски попадали в цель, задевая за живое. А в том, что он рассказал в качестве якобы сюжета для книги, в оболочке из всякого бреда могли скрываться намеки на реальные злоупотребления, которые Антону, правда, пока обнаружить не удавалось. Клюева, кстати, Пастухов читать начал и неожиданно для себя увлекся. Поначалу казавшаяся сюром ради сюра книга на поверку содержала довольно интересные и парадоксальные мысли. Накануне Антон впервые за несколько лет заснул с книжкой в руках.

Если подумать, его мозгу нужно было что-то подобное, загадка, которую требовалось разгадать. Теперь, когда он больше не писал, мозг его просто начинал пожирать сам себя мрачными мыслями и тоской. Так что Дужников появился в его жизни необычайно вовремя… Помимо всего прочего, при всех своих закидонах Дужников нес мощный позитивный заряд, заставляя Антона улыбаться и даже смеяться иногда, чего за ним уже давно не водилось. Так что Пастухов продолжал читать Клюева и рыть носом землю в документации ЗАО «Ронин» в поисках черной кошки в темной комнате. Пока не находил, но не падал духом.

* * *

— И будешь ты царицей мира…

Дверь открылась, и в проеме возникла монументальная фигура админа. Топнула нога и выброшена рука в его обычном приветствии. Антон ехидно заметил:

— То-то я чувствую, воздух мужеством запа́х…

— Ох-ох! — Дужников, прищурившись, глянул на Антона. — Никак хахашечкой пахну́ло? Однако прогресс есть — градус занудства у творческой личности падает.

Пастухов хмыкнул:

— У тебя, что ли, занудометр встроенный?

— Если я тебе расскажу, что у меня встроенное, ты вспотеешь, — на полном серьезе посулил Олег, развалился на стуле, глядя в потолок, и тяжко вздохнул: — То ли с тигром побороться, то ли дерево свалить…

— Со скуки маешься? — сочувственно кивнул Пастухов, мельком бросив тоскливый взгляд на весьма еще внушительную стопку непросмотренных папок с документацией. — Работать не пробовал?

— От работы кони дохнут, — получил он предсказуемый ответ. — Хороший админ — ничего не делающий админ, поелику все настроено и может работать без него.

— И ты, конечно, именно такой?

Дужников согласно кивнул:

— Несмотря на то, что я идеален и гениален, самокритика — тоже моя сильная сторона, — он помолчал, задумавшись, и внезапно поменял тему: — Знаешь, у меня есть мечта. Хочу открыть маленькую сыроварню.

— Почему сыроварню? — удивился Пастухов.

— А почему нет? — резонно удивился в ответ Олег.

— «Почему нет» — странное основание для мечты.

— Да что ты знаешь о странности? Как сказала Тридевятая Цаца, «Напрасно Вы ищете для всего логические объяснения». Мечта и должна быть странной. Нет ничего скучнее обычной мечты. Это уже не мечта, а цель. Я тебе больше скажу — как только мы перестаем желать странного, мы, по сути, умираем.

Антон закатил глаза. Разговор начал уходить совсем уж в безумную степь, и Пастухов подозревал, что Олег может так трындеть бесконечно. Его следовало вернуть к интересной теме.

— Скажи, а тот сюжет, который ты предложил мне для книги, — это чистый вымысел?

— Какой сюжет?

— Ну тот, что ты мне на днях рассказывал.

— Кто рассказывал? Я рассказывал? Да, я рассказывал… Только я ничего не помню.

— Как так не помнишь?

— Я же говорю — главное, заронить зерно, а дальше неважно. Я не держу такие вещи в голове подолгу — прокиснуть могут.

— Но ты ведь не просто так мне мозг выносишь?

— Это «ж-ж-ж-ж» неспроста, — кивнул Дужников.

— Тогда в чем смысл?

— Любишь готовые ответы? — парировал встречным вопросом Олег. — Эх, а еще творческая личность! Огорчу я тебя до невозможности: жизнь — это не таблица умножения.

— Спасибо, кэп.

— Ну что ты, спасибо — это так много… Нет ничего хуже готовых ответов. Уж ты-то должен это понимать. Прежний ты, во всяком случае.