Страница 10 из 38
- Ариша, - позвала дочку, - а как Максим Сергеевич попал к тебе на выставку?
- Я его пригласила, - пожала плечами девочка и добавила, - мне не хотелось быть одной, а он пришел…
Я закусила нижнюю губу и кивнула. Одной… Она чувствует себя одинокой… Ну конечно, как ей себя еще чувствовать, если я постоянно пропадаю на работе, если мы уже давно никуда вместе не выбирались, если я только и делаю, что пашу, готовлю, стираю… Ладно, это мои проблемы, которые вполне себе решаемые. Ну не поглажу я постельное белье, меня за него кто-то поругает? Раньше бы обязательно, но как муж ушел, так сразу намного легче стало. Честно, вот даже без зазрения совести.
Когда мы жили под одной крышей, приходилось из кожи вон лезть, чтобы супругу угодить. Видите ли, он привык, что каждые четыре дня нужно менять постельное белье, чтобы простынь была поглажена так, чтобы ни единой складки не было. При этом сам он утюгом пользоваться не умел, а пальцы загибал так, словно не обыкновенный мужчина, а принц Персии!
Да и я тоже хороша… Потакала, училась, делала все то, что он привык есть дома. А свекровь… Она ведь с ревизией приходила, оценивала, в каких условиях живет ее кровиночка любимая. Я как увидела впервые этот досмотр, чуть мимо стула не села, а она ведь не только пол и столы на наличие пыли проверяла, так еще и по шкафам лазала, смотрела, как я белье складываю, как личные вещи храню…Хорошо хоть не догадалась на пыль проверить антресоли, и то, скорее всего лишь потому, что даже со стулом бы не дотянулась, они у нас почти под потолок.
Тогда у нас была первая ссора, тогда кричала так, как никогда себе не позволяла. Но самое страшное – не нашла отклика и поддержки у родителей, которые лишь руками разводили и говорили: «Стерпится, слюбится». Правда, после этого требования ко мне снизили, даже проверки сократились до раза в месяц….
Вообще Миша и раньше уходил, особенно когда мы ругались. Просто одевался, брал ключи и закрывал за собой дверь, а я сначала с одним ребенком, потом с двумя детьми носилась по квартире, высматривала его в окнах, звонила… Миша часто не брал трубку, но когда все же мне удавалось до него дозвониться, то выслушивала в свой адрес очень много некрасивых слов. Он меня обвинял в том, что я испортила ему жизнь, что он не так представлял себе совместное проживание, что он – душа компании и человек, который не может сидеть на одном месте только с одним собеседником. Почему он этого не говорил своим родителям, которым в рот заглядывал и которых слушался, мне непонятно, зато так легко нашел тех, кому можно капать на мозг, кому можно предъявлять претензии.
Когда он предпоследний раз вот так ушел, то наш разговор довольно резко оборвался, я лишь услышала на заднем плане чьи-то голоса. Чудом додумалась сидеть дома, охранять сон детей, но продолжала гипнотизировать взглядом экран мобильника.
Муж пришел через час с побитой мордой, заплывшим глазом и разбитой губой. Пробурчал что-то в мой адрес и скрылся в ванной комнате. Знаю, что это неправильно, но внутри прям радость какая-то появилась и благодарность к тем, кто так его отделал. Я не стала ему в тот день ничего говорить, лишь утром постаралась объяснить, что так продолжаться дальше не может, потому что за столько лет я устала, и гордость наконец-то осмелилась поднять голову. Я дала Михаилу выбор: либо он примерный отец, который помогает по дому и с детьми, либо он может уходить…
Миха выбрал простой вариант: собрал вещи и ушел… Даже детям ничего не сказал, а они как горох высыпали в коридор и смотрели, как отец обувается и закрывает за своей спиной дверь… Молча!
Я только тогда поняла, что не было у нас семьи-то, вон, как резво чемоданы и сумки паковал, значит, было к кому бежать. Хотя раз он иногда задерживался где-то, раз не подходил ко мне совсем, то явно кто-то был. Не было у нас ярких чувств, но потом и того, что имелось, не стало…
Самое сложное было первое время после ухода мужа, а это случилось два месяца назад. Ариша ждала папу домой, постоянно подбегала к окну и смотрела на приезжающие машины, со временем свыклась, успокоилась и вместе с этим закрылась в себе. Стала реже улыбаться, все чаще запиралась в комнате и рисовала. Конечно, я с ней поговорила, постаралась объяснить, что и как на понятном, детском языке. Дочка даже покивала головой, перестала скрывать свои эмоции, чаще и больше вечерами проводила свое свободное время со мной и Ромой, да и я стала урывать минутки для нее, для моей милой ягодки.
Вот только все повторилось, когда Михаил не пришел на первое сентября. Я ведь ему звонила, просила. Мы еще официально не развелись, потому что я рассчитывала на то, что он одумается, а потом поняла, что ждать-то нечего. Если он вернется, то совсем, вот совсем ничего не измениться. А мне оно надо? Однозначно нет! С двумя детьми раз в раз справиться нужно, а когда к ним добавляется взрослый, но не менее капризный ребенок, становится совсем туго.
Вообще муж мало уделял внимания не только мне, но и детям, однако если Роме хватало меня, то Арина скучала... очень сильно скучала и ждала. Но его не приход на такой важный праздник простить не смогла. Я знаю, что они созваниваются, когда я делаю вид, что глуха, слепа и нема. Я вижу, как мой ребенок долго ходит с задумчивым видом, а потом подходит и спрашивает: «Почему люди обманывают?» И мне опять приходится с ней подолгу разговаривать и все объяснять. Арина очень впечатлительный ребенок, потому что маленький, потому что творческий. Ей не хватает отцовской поддержки, надежного мужского плеча рядом. И вот, когда я увидела ее вместе с учителем, то дар речи потеряла, потому что она такими глазами на него смотрела, что у меня сердце зашлось в бешеном ритме.
Ариша нашла замену отцу... вот так просто взяла и переключила все свое внимание на молодого человека, который был совсем немного младше меня, который чисто по-человечески принял приглашение от маленького ребенка и пришел. Максим Сергеевич тоже тепло улыбался моей девочке и совсем уж нагло напросился на «подвезти». Хотя то, что он сделал для меня – неоценимо. Я была готова его хоть на край света подбросить, лишь бы снова и снова видеть горящие глаза Ариши.
Да, очень нехорошо за счет другого человека выбираться из той кабалы, в которую я успела залезть, но ведь можно же будет его попросить хоть иногда разговаривать с моей дочкой, возможно, ему она расскажет то, что вряд ли бы рассказала мне…
Оказалось, что мы жили в одном доме и одном подъезде, я ведь специально долго стояла у открытой двери и прислушивалась к шагам. Ох, как же мне стыдно после этого стало, кто бы только знал! Но зато я точно была уверенна, что наш классный руководитель живет на втором этаже. Если мне не изменяет память, то ту однушку сдают.
Что и говорить, но весь вечер дочка только об учителе и говорила. О том, что он ее хвалил, просил помочь «оформить классную доску к новому году и к другим праздникам, и вообще!..»Она от восторга проглатывала слова и взмахивала руками, прыгала вокруг меня как зайчик и постоянно обнимала Ромку, который с большой радостью тянулся к сестре, не забывая ей протягивать машинки, в которые ему хотелось поиграть.
Я же пила чай и изредка посматривала в окно, улыбаясь. Захотелось учителя дочери чем-нибудь отблагодарить, и даже на ноги подскочила, заметалась по кухне от неожиданно пришедшей в голову идеи!
Я испеку ему пирог и сразу же отнесу, чтоб с пылу с жару, как говорится. Это ведь меньшее, что могу сделать для Максима Сергеевича! Навязываться, конечно, сильно не хочется, да и отвлекать в вечер пятницы тоже, но я испеку и позвоню! Если наш подарок не помешает, то быстро спущусь и отдам его! Да, так и поступим!
- Ариша, а давай твоему учителю сделаем сладкий пирог?
Дочь даже глаза на меня вытаращила и активно закивала головой.
- Да, мамочка! Наш фирменный!
Ромка тоже принялся помогать, он вообще рад был вокруг нас крутиться и выполнять мелкие поручения. Так мы за час и управились. Пирог получился даже лучше, чем когда-либо. Дочка нетерпеливо стояла у стола и поглядывала на меня, когда набирала номер учителя. Да и сама, если честно, волновалась не меньше ее, вон как руки трясутся!