Горничная

Сжав пальцами переносицу, я на миг прикрыл глаза, ища связь между этими двумя происшествиями. Кто мог стоять за поджогом? Хельга? Нет, она слишком жадная на деньги, чтобы кому бы-то ни было платить, зная ее, она не просто сама все сделала, а начала бы поджог с дверей моего кабинета. А так могу предположить только то, что старается подложить мне свинью либо Николаев, либо Смирнов. Или же есть кто-то еще?

— Дальше, — отложил и эти фотографии в сторону, желая позже ознакомиться с личным делом некоего Харитова Романа Леопольдовича.

— А дальше, как вы и просили, — вся оставшаяся папка, которая до этого была в руках друга, перекочевала ко мне под нос.

— Я по своим каналам пробил этого Смирнова, — продолжил Сева, — он действительно готовит предвыборную компанию, которая в разы отличается чуть ли не по всем пунктам от Николаева. Два конкурента, которые будут делить место под солнцем.

— Это я итак понял, мне непонятно одно, почему именно сейчас? — папка, которая лежала перед моим носом, почему-то пугала. Знаете, это как брать в руки змею, не зная точно, ядовита она или нет.

— Потому что у Николаева сбежала жена, а значит, противник временно недееспособный. Все же знают, что Денис Николаевич просто бредил своей молодой супругой. Как, кстати, она? — Сева и сам потер глаза, было видно, что эти дни дались ему тяжело. Еще бы, столько всего.

— Отлично, скоро на море уедет, — помощник только кивнул, — сколько мы должны твоим помощникам за сбор информации?

Севка сморщился, как будто дольку кислого лимона только что съел.

— Там не так много, но услуга за услугу, — пояснил парень.

— Деньгами помогу, напиши потом, сколько должен. Ну и что за услуга? — я откладывал вторую часть разговора осознанно, просто не был к ней готов.

— Попросили сместить и Смирнова, и Николаева, — выдавил из себя Сева, а я даже отмахнулся.

— Нашел из-за чего переживать, нам их так и так двигать, иначе нахрапом нас возьмут, а меня такой вариант никак не устраивает.

Все, что касается Смирнова и Николаева, я выложил из папки и долго просматривал. Ознакомившись с делами, я все же резко выдохнул и поднял глаза на товарища.

— Ты точно уверен? — Сева поджал губы.

— Эти люди не могут врать, Борис, они найдут то, о чем не знает никто. За свою информацию ручаются. Готовы руку на отсечение отдать, но факт остается фактом…

— Елисей мой сводный брат, — закончил за него, рассматривая фотографию молодого мужчины, который был младше меня года на четыре.

Вчера, когда Сева сообщил мне эту информацию, у меня сработали какие-то внутренние блоки. Я к такому не был готов, хотя информация отлично объясняла, почему именно мной и моей фирмой заинтересовался Смирнов, но все равно — я не верил, до последнего не верил, да и сейчас, если уж быть честным с самим собой, скептически смотрел на приложенные фотографии семьи Елисея Анатольевича.

По всем данным входило, что у нас одна мать — Смирнова Марина Федоровна, Морозова — ее фамилия от первого брака, а в девичестве была Тумановой. С фотографии на меня смотрела взрослая состоятельная женщина, в чертах которой я не узнавал совершенно ничего. Я не мог сказать, на кого она больше похожа — на бабушку или на деда. Мне ведь в далеком детстве показывали ее фото, еще черно-белые, с выпускного вечера, но там на меня смотрел совершенно другой человек, нежели изображение которого я созерцал сейчас. Пролить свет на такие сложности может только бабуля, она, конечно, ничего не желает знать о своей дочери, которая, насколько мне известно, так и не объявлялась за столько лет. Но узнать-то ее сможет? Есть же какая-то связь между матерями и детьми? Или она обрывается, когда обрезается пуповина?

Склонившись над столом, я долго перебирал с места на место документы, рассматривал самого Елисея, сравнимая его зачем-то с собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ладно, — быстро все сложил обратно, не желая себя мучить, — отложим это в сторону.

Папка быстро перекочевала в сейф за моей спиной, а Сева понятливо кивнул, прекрасно осознавая, что пока меня этим всем мучить не надо.

Дальше разговор пошел по делу Хомутова, о том, что весь пакет претензий и сопровождающих документов ему уже был оправлен, теперь мы ждем ответа и будем думать, как быть дальше и какие козыри выставлять. Плюс к этому намечался новый тендер, в котором мы просто обязаны были принять участие. Дело выгодное, но вопрос в том, удастся ли нам победить?

Меня сейчас очень волновали мои конкуренты, не мелкие начинающие фирмы, которые больше для вида пыхтят где-то за спиной, а именно Николаев и Смирнов. Мужа Алены в городе не было, возможно, он приедет к нам только вечером, и что будет? Все же рано или поздно он узнает о том, что его жена — здорова и счастлива, так же узнает, кто ее укрывал и продолжает укрывать. Как поступит? А Смирнов? Этот товарищ настроен серьезно в отношении нас обоих, с какими козырями в рукаве он ко мне придет? Ведь не просто же так записался на прием и личную встречу?

Поговорив еще немного о делах, я поблагодарил Севку за помощь и совсем скоро остался в кабинете один. У меня есть час, ровно шестьдесят минут на то, чтобы выстроить хоть какую-то манеру поведения.

Но отведенного времени мне хватило на то, чтобы выпить кофе, постоять у окна, разговаривая при этом с Глебом, который сообщил пренеприятнейшую новость: Алена уже собрала вещи и готовится к отъезду. Я, если честно, очень хотел с ней встретиться, поговорить, я не знаю, пожелать удачи. А вместо этого набрал ее номер телефона и слушал долгие гудки.

— Привет, — раздается ответ, когда я уже потерял терпение и всякую надежду, — извини, тут Мишка с Матвеем буянят, не слышно ничего!

Честно сказать, чтобы расслышать эту фразу, пришлось увеличить громкость динамика и прижать телефон плотнее к уху.

— Пиши мне! — попросил, — я переживаю!

— Хорошо! — отозвалась девушка и быстро отключилась. Но не прошло и минуты, как от нее пришло сообщение на WhatsApp.

Открыв приложение, уставился на довольное личико Алены, а по краям от нее, синхронно показывая языки, в экран смотрели два племянника Мити. Да, у кого-то поездка однозначно будет веселой, я даже не могу представить, каким образом они доедут до бабули, но то, что все оглохнут — однозначно.

Решил, что и сам могу немного подурачиться, поэтому отправил фотку с высунутым на бок языком. Ладно, с моей щетиной и взлохмаченными волосами выглядел я комично, и Аленка это подтвердила, прислав смеющийся до слез смайклик, а после три поцелуйчика со слова: «Тебе идет небритость».

А вот за двадцать минут до прихода Елисея, ко мне в кабинет чинной походкой зашла Галина в строгом костюме и, не обращая никакого внимания на меня и сопровождающего ее Глеба, стала что-то клеить мне на компьютерном столе, а после, осмотрев помещение, разместила еще один маленьких размеров прибор фактически за моей спиной.

— За вами будет установлена камера, — пояснила она свои действия, подходя к начальнику моей охраны, — постарайтесь не загораживать ее своей широкой спиной.

Понятливо кивнул, смотря на ту, которую ждал как минимум вечером, но не к обеду. Она что? На самолете прилетела?

— На столе разместила микрофон, будем сидеть в соседней комнате и слушать, о чем вы разговариваете. Ведите себя естественно, словно ничего не знаете и искренне удивляетесь появлению этого человека у себя в кабинете.

Дав еще некоторые наставления, женщина быстро покинула кабинет, а Глеб пожал мне руку.

— Удачи! — только и кивнул.

Она мне явно понадобится.

Глава 16

Борис Морозов

Ровно через семь минут после того, как за другом закрылась дверь, мой секретарь, мой дорогой и уважаемый Владислав Ильич зашел в кабинет, предварительно коротко постучав.

— Борис Вячеславович, к вам посетитель, — говорил он очень спокойно, словно каждый день вот так приглашал ко мне гостей, — запускать?