Страница 37 из 77
— Чушь, — отмахнулся я. — Иначе Акер присвоил бы её себе и никому не показывал.
— За эту чушь Разумовский готов отдать пятьсот миллионов, — сказал он. — А может, и в два раза больше. Но я знаю того, кто купит её за любую сумму, которую посмеешь назвать.
— Не интересно, — сказал я, убирая прибор.
Бросив на мастера короткий взгляд, я решительно развернулся и зашагал прочь. Теперь понятно, почему Разумовский заглянул к Хантам и попросил меня оценить технику. Хотел получить гарантию, что потратит такие огромные деньги не на пустышку. Я до сих пор считаю, что ни одно знание не стоит столько. Меня вообще поражают суммы, звучавшие на прошедшем аукционе. Чаще всего у богатых людей нет свободных денег, всё вложено в недвижимость, заводы, фабрики, ценные бумаги и прочее. Всё это сложно продать или обменять именно на деньги. По крайней мере, быстро и сразу. У того же Разумовского свободных денег практически нет, мне об этом ещё Наумов рассказывал. Поэтому князь и решил продать «мерцающую защиту», чтобы иметь возможность купить маску. А это значит, что тот, кто готов заплатить больше, либо обманет тебя, либо это Император очень богатой страны. К тому же когда на кону стоит подобная сумма, проще убить, чем торговать. Услуги того же Бэра Пойзона, по сравнению с ценой маски, обойдутся в сущие копейки. Охотников за головами нынче развелось слишком много.
Чтобы не опоздать к покосившемуся строению, мы немного ускорились, насколько позволяла техника хождения по зыбкой поверхности. Чем ближе мы подходили к цели, тем более заболоченной становилась местность. Солнце постепенно поднималось над горизонтом, как и температура воздуха. Усиливался запах болота и мокрой травы, где-то недалеко дурными голосами перекрикивались птицы. А ещё ветер, который дул всё время, не ослабевая ни на минуту. Из-за ветра было особенно зябко. Складывалось чувство, что вот-вот должен пойти холодный ливень с грозой.
Покосившееся здание оказалось странной кирпичной постройкой, напоминавшей трёхэтажную башню. Сквозь провалы окон видно, что в башке нет перекрытий. Либо они сгнили и обвалились, либо их не предусмотрели при строительстве. Странно, что здание ещё держалось и не развалилось окончательно. На небольшой площадке рядом с ним собралось четверо мастеров, ожидавших, пока мы подойдём. Как я и предполагал, здесь был накаченный мужчина с перстнем в виде черепа, скрестивший руки на груди и с лёгким пренебрежением смотревший на своих соперников. Вторым был Давыдов, немного промокший, но выглядевший бодрым и ничуть не уставшим. Третьим шёл индус, немолодой мужчина лет за пятьдесят. Одет он был в удлинённое шерстяное пальто и дорогой костюм, которые изрядно испачкались и местами порвались. Четвёртый мастер был из числа организаторов. Самый обычный с виду негр из средней Африки, одет в военный комбинезон, на плече знак Колизея. Кстати, все присутствующие держались от него на небольшом расстоянии, ожидая подвох. Наверное, как и нашу группу, на первой контрольной отметке их встретили не очень дружелюбно.
— Мне кажется, или участников было больше? — спокойно произнёс Давыдов, высказав мою мысль.
— Семайфиналь, — сказал негр на очень плохом английском, с французским акцентом. — Битва один на один, пока не останется победитель.
«Не везёт», — недовольно подумал я. Драться с кем-то из присутствующих до сих пор не хотелось. Разве что индус был не так силён, как остальные, но это слабое утешение. Заметил я и несколько камер на покосившемся строении. Наверняка сейчас за нами следили организаторы, предлагая всем желающим делать ставки.
— Это слишком долго, — недовольно сказал Череп. Поднял руку с перстнем, сжав кулак. — И скучно. Утомило меня это задание.
Мне показалось, что на полянке рядом со зданием на секунду стало немного светлее, чем обычно. Но в следующий миг на плечи рухнула такая тяжесть, что и вздохнуть не получилось. Такое чувство, что на меня бетонную плиту уронили. Череп же резко рванул с места в сторону индуса, стоявшего ближе всего к нему. Что хотел сделать индус, я не узнал, так как кулак европейца врезался ему в голову, отбрасывая несчастного шагов на тридцать. Это был очень знакомый удар, без сомнений, убивший мастера. Я уже разгонял доспех духа, чтобы сбросить навалившуюся тяжесть, когда в дело вступил Давыдов. Мимо нас с Ву Ци пролетела невидимая сила, как огромный товарный поезд и врезалась в Черепа, с оглушительным хлопком отправляя его в полёт метров на двести, не меньше. Меня примерно с такой же силой отбросило, когда я кинетическое поле японцев взорвал на Итурупе. Это был один из любимых ударов Таси. Понятно, у кого она его позаимствовала.
Давыдов повернулся к нам, но я быстро замахал руками, показывая, что драться с ним не хочу. Негр же, улыбаясь от уха до уха, отступил к покосившемуся домику, используя необычную технику, защищая пространство вокруг себя, чтобы мы ненароком не развалили строение и не испортили камеры. Я тоже отступил к краю поляны, отодвигая Ву Ци подальше, так как Череп очень быстро приближался. Буквально через несколько секунд размытой тенью он влетел на поляну, на то место, откуда его выбил Давыдов. Мокрый, испачканный в грязи и злой. Немного повернув голову, он хрустнул шеей и потёр её ладонью.
Давыдов снова поднял руку, запуская ту же сильную атаку, но Череп сумел нас всех удивить, отразив удар и перенаправив его в сторону. Хлопнуло дважды, один раз, когда он отразил удар, второй — когда эта сила врезалась в землю, взметая на десяток метров воду и грязь. Череп заулыбался, довольный результатом. Я в своё время немало думал о том, как отражать удары кинетиков, и как обычно, не хватило времени, чтобы позаниматься с Тасей. Но сам факт, что это возможно, меня обрадовал, в отличие от того, что это умение принадлежало нашему общему противнику. Череп, долго не раздумывая, бросился к Давыдову, стараясь завязать рукопашную. Только кинетики — это превосходные бойцы ближнего боя. Быстрые, с хорошей реакцией и умеющие вложить силу в удар. Собственно, обмен ударов был очень короткий, Давыдов просто отвёл в сторону первый прямой, нацеленный ему в голову, и приложил Черепа кулаком в живот. Примерно с таким оглушительным звуком встречается таран с дубовыми воротами. Только удар не прошёл. Высокий и накаченный европеец энергию удара просто поглотил или рассеял. Я не до конца понял, как именно он это сделал, но отшвырнуть его у Трофима Михайловича не получилось. Череп использовал самую действенную с его стороны тактику, он просто бешено лупил противника кулаками, рассчитывая, что хотя бы один да попадёт. Это не самая плохая тактика, когда не нужно заботиться о защите. Но Давыдов его достал первым, пробив-таки защиту и с оглушительным хлопком выбросив с площадки. Проконтролировав, куда упадёт Череп, он обрушил на него ещё один удар, от которого земля под ногами немного вздрогнула. Если бы драка происходила на каменной равнине, то было бы проще, а сырая и податливая болотистая почва наверняка смягчила удар.
Я коснулся плеча Ву Ци, показывая взглядом в сторону Черепа. Мне нужно было немного времени, чтобы подготовиться и разогнать защиту. Чем крепче становился доспех духа, тем больше времени требовалось на раскачку. Такая тенденция мне не нравилась, но как это обойти и как сразу использовать весь доступный объём сил, я не знал. И надежда, что не придётся драться, таяла буквально на глазах. Давыдов, за короткий обмен ударами умудрился пропустить скользящий прямой в челюсть, разбивший ему губу. А ещё у него была сломана правая рука, минимум в двух местах.
На поляну снова упала давящая и сковывающая сила. На меня она уже не подействовала, а Давыдов и Ву Ци скинули её с себя за пару секунд. Только Черепу просто нужно было выиграть немного времени, чтобы выбраться из ямы. На месте Трофима Михайловича я бы методично утрамбовывал его в землю, пока он не погрузился бы в грязь на пару метров. Но момент был упущен и Череп уже стоял на краю площадки твёрдой земли. Ещё более грязный и злой, чем в прошлый раз, от него даже пар шёл, как от закипающего чайника. Проведя по лицу ладонью, он растёр грязь, смахнув с уха зацепившуюся пожухлую траву.