Недоделанный пикап

Иван внимательно выслушивает потоки бреда, пока я снова повторяю заказ. А потом негромко рассказывает какие-то небылицы про Хрущева, неизвестные факты о его поездке в Америку и забавные исторические анекдоты.

Странный вечер. Странное место. Странные люди, которые на деле совсем не такие, какими кажутся.

Я улыбаюсь, а Тургенев больше не напоминает рекламу стоматологической клиники. В какой-то момент, я вдруг осознаю, что могла бы слушать его вечно. Обволакивающий лирический, как у барда, голос, правильные грамотные речевые обороты, отсутствие слов-паразитов, интересные рассказы, наполненные глубоким смыслом, над которым можно долго рассуждать. Все это позволяет мозгу, забитому отчетами, счетами, договорами, тендерами, условиями, входящими письмами и требованиями отдыхать. Мне становится тепло. Уютно. Сонно.

Иван, заметив мою усталость, предлагает подвезти до дома. Я же только согрелась и заметно опьянела, а потому решаю не отказываться от столь любезного приглашения. Мерзнуть в сырости или ехать в прокуренном такси не хочется от слова совсем. Пока мужчина, расплатившись за наш чай и мой коньяк, ушел прогревать автомобиль, я забираю  у Дяди Жоры зарядившийся смартфон и вызываю эвакуатор. Нетвердым языком едва ли не на пальцах объясняю, откуда следует забрать автомобиль и куда доставить.

Мужчина возвращается спустя пять минут, неся аромат холода и дождя. Он забирает мое убитое пальто с вешалки, тяжелую дизайнерскую сумку, помогает спуститься с этой нереально высокой табуретки и, осторожно не снимая с моих плеч свой уютный пиджак и придерживая за талию, провожает в теплый автомобиль.

Такой джентльмен!

Вещи отправляются на заднее сидение. Мужчина занимает водительское кресло и трогается. Из динамиков поет лучшую песню о любви Високосный год, в салоне пахнет мятой и лимоном, за окном бушует ненастье, а я, словно младенец в теплом коконе, окутана заботой, теплом, вниманием и невероятным ароматом Тургенева. Так хорошо. И так странно. От нахлынувшего блаженства и уюта я жмурюсь, ощущая мягкое покачивание плавного хода автомобиля…

Глава 6.

ИВАН

Я смотрю на девушку в своей постели и не могу поверить, что это происходит со мной. С каких пор я цепляю в захудалых барах малолетних неформалок, плачу за их выпивку и пьяных вдребедан везу к себе домой? Неужели я настолько отчаялся в попытках наладить личную жизнь? Это все Зайцев виноват со своими нравоучениями. Отношения без обязательств. Что за чушь?!

Но Ася была такой милой и несчастной. Несла какой-то бред про проклятие. Жаловалась на нелепые неурядицы. На то, как к ней на работе приставал замдиректора. На то, как прорвало трубу на кухне, затопило соседей, и испортились обои, которые она выбирала две недели. На дурацкий будильник, не прозвеневший с утра в понедельник, что повлекло опоздание на супер-важную встречу. На горе-подружку, превратившую ее волосы во флаг Зенита. А еще на соседа-Сатаниста, всю ночь призывавшего к убиению девственниц, на идиотскую сломанную кофеварку, стоящую, как крыло самолета,  и даже на свой собственный глаз.

Это звучало так по-детски, очень наивно и отчаянно. Я почувствовал себя мудрым и сильным, улыбаясь немного иронично и участливо, как старый Гендальф маленькому хоббиту. Не смотря на внешний вид  и, принимаемый ею на душу коньяк, Ася не казалась  разбитной девицей, шастающей по барам в поисках компании на вечерок. Она не отталкивала. Притягивала.

Мне хотелось обнять девчонку за ее узкие плечики, согреть ее маленькие ладошки, поцеловать в ультрамариновую макушку и защитить от всех невзгод, укрыв за своей спиной. Наверное, так чувствуют себя отцы, когда их крошечные дочери обиженно тычут в соседского мальчишку, дергающего за косички, рыдают над сломанной куклой и требуют платье принцессы из мультика.

И если еще сначала я был настроен на легкий флирт и ни к чему не обязывающую ночь, старался следовать идиотским правилам соблазнения, которыми напичкал меня неугомонный Зайцев, то узнав Мальвину чуть ближе, понял, что  не смогу так поступить. Уж точно не с этой девчушкой. Ранимой, продрогшей, уставшей и такой крошечной.

Я перестал давить из себя улыбку, пытаться прикоснуться к ней и делать навязчивые комплименты. Ася без зазрения совести глушила коньяк из странной рюмки, не хуже нашего проректора – не морщась, не давясь, да и вообще без особых эмоций. Жевала лимон, от одного вида которого мою челюсть сводило оскоминой. Пила липовый чай, настолько горячий, что клянусь, он булькал прямо в чашке. И совершенно не поддавалась на мое неумелое соблазнение.

А еще Ася смотрела на меня задумчиво, подперев голову левой рукой и слушала. Странная девчонка с удовольствием ловила каждое слово из «заунывной исторической бредятины», как сказал бы Серый. Мило улыбалась, вставляла хлесткие комментарии и вообще заметно расслабилась, отчего в ее лице проглядывалась невыносимая усталость и замотанность.

Часы показывали десять. Я предложил подвезти девчонку до дома, но, едва мы отъехали от рогатого бара, Ася уснула. Будить ее было жалко, да я на самом деле и не смог бы, в чем убедился, когда вытаскивал хрупкую спящую красавицу из машины и нес к себе в квартиру.

Легкая как пушинка, она прижималась к моей груди синей, как летний василек макушкой так естественно и правильно, будто носить ее на руках было для меня чем-то само собой разумеющимся. Девчонка пахла моим парфюмом и едва уловимыми нотками зеленого чая. А еще чем-то неизвестным, дурманящим, притягательным. Выпускать малышку из рук совершенно не хотелось.

Но, абсолютно очевидно, что оставлять ее в грязной и до сих пор сырой одежде нельзя. Опустив гостью на кровать, немного поколебавшись, я все же решился раздеть девчонку. Ботинки, футболка, водолазка, грязные брюки – все летело на пол. И вот – Ася на моей кровати в одном невероятно красивом кружевном боди телесного цвета. Тонкая, изящная, мифически красивая. А я не могу определиться – раздеть ее до конца или скорее прикрыть одеялом.

От прикосновения к нежной полупрозрачной коже кончики моих пальцев покалывали, а в голове, помимо воли, всплыла информация, что это первый симптом сердечного приступа. Я пожирал глазами мягкие округлости и плавные изгибы стройного женского тела, чувствуя, как растет возбуждение и туманится разум. Нельзя! Нельзя использовать девушку в таком состоянии!

Я не псих!

Я порядочный человек!

Тяжело вздохнув, я отодвинул синий локон, упавший на милое лицо и задел ее холодный нос. Даже не так – абсолютно ледяной нос. Окинув девушку уже более трезвым взглядом, отметил покрывшуюся мурашками кожу. Руки и ступни Аси могли замораживать мясо, настолько окоченевшими они были.

Дубина!

Остолоп!

Надо срочно одеть ее потеплее.

Я выудил из наследного сундука Марии Афанасьевны новую хлопковую сорочку. Ее когда-то впрок купила бабушка, но так ни разу и не надела. А еще отыскал в недрах дубовой сокровищницы теплые шерстяные носки, связанные ею же. Бабуля была довольно высокой женщиной, поэтому ночная рубашка Асе оказалась велика и смотрелась скорее, как винтажное платье, с мягким кружевным воротником под горло, длинными рукавами, из которых торчали только яркие кончики ухоженных ноготков, расклешенное от груди и доходящее до самых пяток. А копна синих волос, разметавшихся по плечам и подушке, придавало ее образу сказочный флер. Невозможно не любоваться невероятным сочетанием белого кружева и лазурных локонов.

Завернув гостью в одеяло, словно младенца, я собрал с пола грязные вещи, прикрыл дверь в спальню и направился в ванную. Ярлыки на одежде подсказали особенности ткани, и я смело забросил их в стиральную машину. Затем спустился, чтобы забрать из автомобиля Асины вещи. Мобильный телефон, оставшийся в сумке, разрывался противной трелью. Решив, что кто-то может искать девушку, я рискнул ответить на звонок. Оказалось, служба эвакуации. Они сообщали о том, что никакого автомобиля на указанном участке трассы не обнаружилось, но деньги за ложный вызов возвращать они не будут.