Страница 62 из 71
Я призвал свой дар и использовал его, чтобы найти один конкретный подземный переход на другой стороне Тёмной Стороны. А потом мне стало проще всего на свете перенести себя из одного места в другое. Так что, когда я спустился по каменным ступеням, я вышел в другом подземном переходе, недалеко от Блейстон-стрит.
В придачу к неприятным запахам, в этом туннеле было намного темнее и грязнее, чем я привык. Кое - что здесь умерло совсем недавно, но кое - что было недостаточно мертво.
Я быстро двинулся по подземному переходу, очень осторожно ставя ноги.
Я старался дышать через рот, хотя это не очень помогало. Половина верхних светильников были злонамеренно разбиты, чтобы дать существам, живущим там, внизу, преимущество перед теми из нас, кто проходит мимо. И потому, что есть то, что может быть сделано только в темноте.
Уродливая компания уличных музыкантов играла на своих потрёпанных, краденых и импровизированных инструментах, они угрожали и требовали денег от тех, кто недостаточно проворно бросал нал в их котелки.
Услышав то, что музыканты считали музыкой, я не мог отделаться от ощущения, что они могут просто пригрозить нам, сыграть ещё одну песню, и мы все тут же полезем в карманы.
Потёки грязи и пыль на изогнутых каменных стенах, превращались в безглазые лица, которые поворачивались, следили за мной, когда я спешил мимо. К счастью, моя репутация всё ещё достаточно сильна, чтобы удержать их от формирования ртов и провозглашения моего имени.
Я шёл ровным шагом, глядя прямо перед собой, не останавливаясь ни перед кем и ни перед чем. Хищники чуют запах страха. И слабость.
Поэтому я шагал вперёд, всем своим видом демонстрируя, что готов переступить через что угодно или кого угодно, кто не уберётся с моего пути достаточно быстро. Другие люди в подземном переходе изо всех сил старались проявить обходительность и уступить побольше места, но тень человека, которую некому было отбросить, внезапно возникла передо мной, преградив мне путь.
Я неприятно улыбнулся. Я ждал кого-то чрезмерно самоуверенного и достаточно высокомерного, чтобы поставить его на место. Мне нужна примерная публичная демонстрация на каком-нибудь бедном, проклятом дураке, чтобы все остальные увидели, что я всё ещё опасен, и пустили слух, что меня стоит оставить в покое.
Поэтому, когда тёмная фигура поднялась передо мной и раскинула свои слишком длинные руки, чтобы перекрыть туннель, у меня в руке уже был шар саламандры, извлечённый из внутреннего кармана, когда никто не смотрел.
Я запустил бледно-белый шар, бросил его в тёмное, безликое лицо, и шар саламандры взорвался яростным злобным светом, заполнившим весь подземный переход. Все закричали от боли и шока, когда яркий свет временно ослепил их.
Я, конечно, крепко зажмурил глаза и на всякий случай прикрыл их рукой. Когда свет померк настолько, чтобы я снова мог видеть, тёмная фигура исчезла, разлетевшись на крошечные тёмные фрагменты, которые спирально кружили в воздухе, подобно полуночным конфетти.
Я прошёл прямо сквозь них, и они бешено закачались в воздухе, чтобы убраться с моего пути. Приятно, когда тебя уважают.
Я знал людей, которые очень раздражались из-за шаров саламандры, говоря, что они дорогие, вы не получаете большого эффекта за эти деньги, и они не производят впечатления. Однако, я всегда напоминаю, - у каждой саламандры только два шарика…
Я шёл, не оглядываясь и даже не смотрел по сторонам, а все остальные жались к стенам туннелей. Если в подземном переходе со мной и были какие-то враги или охотники за головами, то никто из них меня не беспокоил.
И когда я наконец поднялся по ступенькам и снова вышел на открытое пространство, я был всего в полудюжине кварталов от Блейстон-стрит.
Мне пришлось ненадолго остановиться и прислониться к удобной витрине магазина, чтобы отдышаться. (Магазин назывался “Надежда”, и он был закрыт, и это всё, что вам нужно знать о Тёмной Стороне.)
Я посмотрел на своё отражение и с трудом узнал измождённое, осунувшееся лицо смотрящее на меня в ответ. Густая кровь сочилась из моего носа, как будто меня ударили, и я чувствовал во рту неприятный медный привкус. Я с трудом сплюнул, чтобы прочистить рот, и алая жидкость медленно потекла по витрине магазина.
Я устал, смертельно устал, и когда я достал из кармана носовой платок, я едва чувствовал его. Кончики моих пальцев опасно онемели. Каким-то образом мне удалось зажать переносицу и остановить кровотечение, и в качестве завершающего штриха выплюнуть новую порцию крови на витрину магазина.
Я наскоро вытер лицо и засунул платок обратно в карман. Давящая, горячая боль пульсировала за моими глазами.
Мне следовало как можно быстрее разобраться с этим делом, пока я ещё что-то могу. Злоупотребление моим даром причиняло мне серьезные физические и возможно, даже неврологические повреждения. Я это чувствовал. И один Бог знает, что это делало с моей душой. Мне никогда раньше не приходилось так часто использовать свой дар.
Наконец я оттолкнулся от заляпанной кровью витрины, выпрямил спину, усилием воли поднял голову и решительно направился на Блейстон-стрит.
Я смертельно устал, каждая мышца болела, и я всё ещё не чувствовал кончиков пальцев. И я бы убил за пиццу с толстой корочкой и за целую пирамиду напитков, чтобы запить её. Я совсем не в том состоянии, чтобы противостоять угрозе, которая может означать финал для Тёмной Стороны.
Бывают дни, когда вы не можете остановиться.
*
Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до Блейстон-стрит. Улица из ниоткуда в ниоткуда, городское дно. Из-за этого территория за стеной Грин-Хендж казалась зоопарком для детей.
Чем ближе к Блейстон-стрит тем заметнее падает стоимость недвижимости, а люди выглядят менее пугливыми и всё более одичавшими. Хотя никто из них не делал ничего, они просто внимательно наблюдал за мной с безопасного расстояния. Даже здесь, на дне, они слышали обо мне.
Улица представляла собой ветхую коллекцию обшарпанных зданий в убогой обстановке. Здесь был разбит каждый уличный фонарь, потому что жители чувствовали себя в темноте как дома.
Повсюду грязь и мусор, оставленные лежать гниющими кучами. Крысы сидели тут и там, они даже не трудились отводить взгляд, когда я проходил мимо.
Стены покрывали непристойные граффити, грубые и прямолинейные, как будто собаки помочились, чтобы пометить свою территорию. Выбитые двери, заколоченные окна, тёмные дверные проёмы и тёмные проходы переулков, и два длинных ряда старых, потрёпанных многоквартирных домов, заброшенных и презираемых теми, кто внутри, и теми, кто снаружи.
Блейстон-стрит, - это то место, куда ты приходишь, когда никому нет до тебя дела, и даже тебе…
Вокруг не так много людей. Следовало бы ожидать, что такая улица, как эта, будет кишеть потерянными и отчаявшимися, подобно личинкам в открытой ране. Но передо мной простиралась улица, совершенно пустынная, тихая и безмолвная.
Как будто они знали, что я приду, и хотели убраться с моего пути до того, как начнутся неприятности. Достаточно разумно. После они явятся, чтобы обчистить тела, или пожрать их.
Определённо, невидимые глаза следили за мной, а я неторопливо шёл по середине пустой улицы, как будто мне не было до этого никакого дела. Я мог чувствовать наблюдателей, даже если не видел их.
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти нужный дом. Прошли годы, но я никогда не забуду его фасад. Конечно, это было не оригинальное здание, я давно уничтожил ту мерзкую тварь за то, что она маскировалась под дом, и охотилась на людей. Нечто приземистое, смрадное, только похожее на дом. Но даже самые отчаявшиеся добровольно не заходили в него.
Он взывал к бездомным и обездоленным зовом, которому они не могли сопротивляться, заманивал их внутрь, а затем поедал их.
Сьюзи и я спасли Кэти от этого. Нет, это… было дешёвой копий.
Предыдущий Уокер обнаружил следы повреждённой инопланетной ткани, он изучал её, и выращивал, чтобы создать свой собственный живой дом-ловушку. Я не знаю, зачем ему это было нужно, возможно, чтобы скармливать этому людей, которых он не одобрял.