Страница 5 из 43
— Кроме обеспечения команды водой и воздухом, в ближайшие шесть — девять часов корабельные системы не смогут предложить больше ничего. Я обесточила второстепенные помещения, и настаиваю, что бы вы использовали ресурсы разумно.
— А можно мне взять мою сумку, — я даже не поняла, как смогла вытолкнуть из себя просьбу.
— Пол часа — готовность к запуску малых маршевых двигателей, — сообщил голос, и я выбралась из кресла и в сопровождении Черныша отправилась в сторону кают-компании.
— Что скажешь, — задала я вопрос трансформонту, — когда мы отошли от остальных.
Полутемные коридоры навевали мысли о древности судна, которое при этом выглядело чем-то из далекого будущего. Это диаметрально противоположное ощущение, холодило спину и заставляло непроизвольно оглядываться.
Черныш вздохнул, — знаешь, это без вариантов, как будто нас посадили в лабиринт, стены которого невозможно разбить, и нам предстоит пробежать по нему до конца.
— Ты то хоть видишь этот конец? — спросила, входя в полутемную кают-компанию и подхватывая в охапку сумку.
— Конец есть всегда, — философски заметил он, — только мы не всегда понимаем, что он наступил.
— Так, попрошу без панических настроений, — напомни мне, что ты там распланировал для нас с Трампином?
— Это не я, — тут же попытался спрыгнуть со скользкой темы шрампитуль.
— А кто? Зефирчик? Или Папа Римский?
— Чей папа? — было видно, что Черныш не понял аллегорию. — У нас что, в команде кроме Домового Шрампинтульного есть еще и Папа Римский?
— Ну может пока и нет.
Возвращаясь к остальным, я надеялась, что Ной-я позволит нам попить чаю, а учитывая, что в моей сумке сверху была запихнута корзина для пикника, который я планировала разделить с Трампином и Чернышом, полет к точке, которую мы не должны знать, обещал стать приятным.
2.3
Глаз Ной-я посмотрел на меня как-то уж слишком строго, когда, вернувшись в рубку я предложила попить чаю.
— Нельзя, — произнесла так льдисто, что у меня прямо морозом по спине пробрало.
Я оглянулась и поискала глазами кондиционер. А что, если это и есть корабль, то оно может не только морозом обдуть из непонятной щели.
Но вслед моим оглядкам прилетело милостивое — в кают-компании можно и в столовой тоже.
Я покивала, обернувшись к глазу. Поняла, что тут не понять, насвинячим, заведутся тараканы, а не всем нравится, когда у тебя в голове поселились эти наглые насекомые.
Мне вот нравилось. Они ведь никому не мешают, просто подкидывают интересные мысли.
Я задумчиво опустилась в свой шезлонг прижимая сумку к груди.
По ощущениям корабль мелко вибрировал, словно набирал воздуха перед громогласным апчхи.
Откуда пришло это ощущение, я не поняла, но доверяя собственным ощущениям, поплотнее вжалась в спинку, еще и заорала дурным голосом, — держитесь крепче.
Ну и Ковчег чихнул, смачно продув дюзы, или что там у него использовалось для марша. Корабль с маршевым двигателем — это как солдаты на плацу. В моем воображении нам предстояло перемещаться скачками, под команды нашего кибернетического мозга — левой, правой, я сказала тянуть носок.
Нас так основательно протащило в вакууме, что светило данной системы достаточно ощутимо приблизилось к нашим носам. Надо будет спросить у Трампина, каким образом он собирается быть астроштурманом, если не учился, не стажировался, и кроме хождения по тропам изнанки мира, в ничем таком замечен не был.
Я подозрительно уставилась на стебелек с глазом и принялась рассматривать ее присоску.
А вдруг, мелькнула мысль, этой штукой она очищает воспоминания, посчитав их не нужным грузом и перезаписывает необходимые в данной ситуации навыки, поверх личности. Мысль мне не понравилась. Хоть у меня должность на этом чихающем корыте не требует переквалификации. Радовало еще и то, что я умудрилась тщательно изучить и физическое строение гностиков, поэтому накладок в исполнении должностных обязанностей в контексте путешествия непонятно куда у меня возникнуть не должно.
Кроме светила в центре немного выпуклого экрана, перед которым находились кресла капитана и первого помощника, недалеко от этого светила появились координаты, почти не видимого с этого расстояния объекта.
Домовой сосредоточенно рассматривал что-то на панели у себя перед носом.
— У нас недостаточно топлива, чтобы долететь до планеты, — выдал он свой вердикт.
— Нас словят, — попыталась выдвинуть собственное заключение Ной-я.
— Нас бы словили, — согласился капитан, — если бы у нас был обученный астроштурман.
Мне почему-то не понравилось, что умаляют способности моего Трампина.
Пока капитан находился за спинкой своего кресла, его харизма не била меня по голове, и у меня получалось даже мыслить.
— А в чем проблема, — решила подбодрить остальных, — вы что, думаете мы не сможем совместными усилиями решить задачку по построению векторов?
Глаз Ной-я скептически воззрился на мою тушку.
— Ой, да можно подумать, — то, что она вываливает на экран моего мужчины уйму информации, еще не дает ей права с таким пренебрежением относится к нашим мизерным, с ее точки зрения способностям. Ведь сама она так и не смогла полететь, с одним то капитаном.
Именно этот аргумент и запулила ей прямо в лоб, точнее глаз.
Моносигмулярный универсиум у нас оказался с зачатком человеческих эмоций.
Он начал дымиться от злости.
— Ой, — тут же решила я слегка снизить градус собственных высказываний, — а вы перегрелись, может я смажу вас, чем там принято смазывать. Только скажите где?
Мне показалось, или Ной-я фыркнула.
Дымиться она перестала и в ее взгляде я явственно видела лед, который утолщался с каждой пикировкой в ее сторону. Но она снизошла и ответила, что только человеческая несовершенная психика может выбрать оптимальный путь. Проигнорировав ее рекомендации. Несущественные с ее точки зрения ошибки, люди, она опять фыркнула, возносят в культ, но, как ни странно, это обычно приносит свои плоды.
— Обычно, — она выделила это слово соответствующей интонацией, — до первой грубой ошибки, когда они начинают считать себя равными мне.
И что-то заскреблось лапками в моей черепушке, пытаясь донести моему сознанию информацию о нашем кормчем. Сигма — это даже не альфа, а восемнадцатая, если мне не изменяет память буква греческого алфавита.
На русскую перевернутую з погожа, почему-то пришло на ум. Точно, потому что Зараза она.
И еще это в математике знак суммы.
Я подпрыгнула в кресле и заверещала обрадованно, — я знаю, что нам нужно делать! Нам нужен мозговой штурм!
Капитан развернулся в кресле и уставился на меня.
— А что это такое, Ледания, — и показал мне все свои идеальные зубы.
Мне повезло, что Трампин перетянул на себя его внимание, принявшись объяснять концепцию данного понятия.
— Надо бы очки какие-нибудь раздобыть, сославшись на чувствительность глаз, с самым сильным светофильтром, а то от его харизмы у меня скоро здравомыслие сварится или запечется. И что за юношеская любвеобильность на меня напала, — размышляла я, вслушиваясь в голос Трампина. Вот с ним у меня таких проблем не было. Ровные отношения, без умопомрачительного разгула гормонов.
А потом я услышала, как он приводит в пример наш спуск на подносе по заснеженному склону. И мои способности, в том числе, по управлению столь странным объектом передвижения.
Его улыбка и взгляд, искрящийся каким-то мальчишечьим задором, укрыл как теплым одеялом, и я улыбнулась ему в ответ.
И тем обиднее прозвучал комментарий Ной-я, — здесь ни снега, ни льда, к чему эти пустые подробности.
Я обиженно засопела, и скорее от обиды брякнула, — ну тогда как пращу, попробуй запусти свой Ковчег.
— Как что? — спросила сигма голосом строгой учительницы.
Мне на помощь в этот раз пришел Скорп.
— Праща — гибкое, жёсткое или комбинированное метательное военное или охотничье орудие. Предназначено для метания камней или специально изготовленных пуль, — от тарабанил он без запинки. Ну да, пока они до бионических протезов дошли им и не такими оружиями воевать приходилось.