Созвездие правых

– А если я откажусь? – неуверенно спросил Строкин, – тем более, что я бы сказал – не управляет, а контролирует….

– Пусть даже контролирует….А если откажетесь, не буду скрывать, это нас огорчит ….ну и мне кажется это будет самой большой глупостью в вашей жизни, – иностранец улыбнулся белозубой улыбкой, – вы хороший аналитик, вот и проанализируйте плюсы и минусы нашего предложения.

– Мне надо посоветоваться, – выдавил из себя Строкин, – с женой.

– О, конечно же! – американец похлопал Строкина по плечу, – это очень важно!

– А как вам сообщить о моем решении? – спросил Аркадий Витальевич.

– Очень просто, – иностранец достал бумажник из кармана брюк, открыл его и вытащил визитную карточку, – звоните, пишите….а можете просто написать о своем решении по адресу научного журнала, в который вы обратились со своей версией сотворения мира…это в том случае, если вы в ближайшие два дня не примете решения…но я почему то уверен, что вы примите решение именно в это время….ну да ладно, кстати какие у вас планы на эти дни, что вы будете в Москве? Третьяковская галерея….угадал?

– Галерея, но не Третьяковская…, – Строкин сделал паузу, – я хочу посетить галерею Марата Гельмана.

– Это интересный выбор, – американец потер руку об руку, – а вы знаете, какая у него сейчас выставка….как это по русски, какая тематика выставки?!

– Знаю, – признался Строкин, – иконы глазами современных художников.

– Icons, – иностранец положил руки на колени, – это уж действительно удачная тема и удачный выбор. Ну, ну. А вы интересуетесь, с какой целью? Верите в силу икон…или цените в них художественную ценность произведений?

– В силу икон? Не знаю… это кстати тоже можно проанализировать….а художественная ценность современных мастеров я думаю незначительна, это же не Рублев….меня интересует эта выставка совсем по другой причине. Мне интересно, что чувствуют сейчас художники по отношению к христианству… к Христу и его сторонкам, или скажем последователям.

– Проанализировать действие икон можно, но в начале давайте я вам кое что расскажу      Американец, как опытный рассказчик перед выступлением прокашлялся, откинулся на спинку скамьи, повернулся в сторону от Строкина, сложил руки на груди и как бы ни кому конкретно, а может самому себе, и всем остальным сразу, начал говорить.

Глава 8.

Со слов записано, верно!?

Шел 1480 год. Великий князь Иван 3, отказался признать зависимость Руси от Орды. Его послам, которые привезли это известие хану, быстро отрезали головы. До этого в 1476 году, Орде было отказано в выплате ежегодной дани. Головы отрезали послам монгольским, которые требовали дань у Москвы. Монголо-татарское Иго, так или иначе должно было либо закончится решающей битвой, либо окончательно закрепить Русь в качестве колонии по отношению к Великой Орде.

И вот осенью 1480 года, и та и другая сторона стала собирать войска. При этом, что бы иметь численный перевес и русские и монголы стали искать союзников. Для Руси это был крымский хан Менгли 1 Гирей и его воины. Для монголов – Литва и ее Ливонский орден Бернд фон дер Борха.

Зная, что на Оке его ожидают русские полки, Ахмат, монгольский хан, решил, пройдя по литовским землям, вторгнуться на русскую территорию через реку Угру. Иван 3, получив сведения о таких намерениях, направил своего сына Ивана и брата Андрея Меньшого к Калуге к берегу Угры.

В результате этого, по обоим сторонам реки собрались многочисленные войска. У Ивана 3 в основном пехота, у хана Ахмата – в основном конница. Особых попыток переправиться обе стороны не предпринимали, хотя конечно отдельные перестрелки были.

И как раз в этот момент в войско князя прибывает посланник Ростовского архиепископа Вассиана, иеромонах Борис.

Роста высокого, сложения богатырского. Мужчина 35 лет, с окладистой черной бородой, в черной одеянии на коне, в сопровождении двенадцати всадников и одной телеги с соломой. По приезду в войско, Бориса проводили в шатер к младшему Ивану. Коням дали корм, а спутников усадили за общий стол.

Княжий сын принимал доклады от военачальников и монаху пришлось подождать что то около часа или чуть более. Все это время он ходил возле шатра, изредка перекидываясь словами с охранниками, да поправляя сползающую с телеги солому. Со слов охраны обстановка не менялась. Войска стояли вдоль берегов и смотрели друг на друга через водный барьер.

Наконец Иван освободился. Тотчас монах был приглашен в шатер. Облобызавшись по старинному русскому обычаю, Иван, сын великого князя Ивана 3, приказал накрыть стол.

– Грамота тебе, – монах оглянулся по сторонам и достал из рукава свиток, – от архиепископа Ростовского.

Взяв в руки свиток, Иван, раскрошил на нем печать и стал вдумчиво читать. Его губы двигались вместе с глазами по письменам. Все это время, монах как и положено верному слуге, стоял слегка склонив голову и из под бровей наблюдал за Иваном.

– Мужайся и крепись, духовный сын мой, как добрый воин Христов по великому слову Господа нашего, – прочитал вслух Иван, – всего прочего, выслушай иеромонаха Бориса, на словах он передаст тебе княже мои тайные мысли.

Свернув грамоту, Иван, убрал ее в походный сундук.

– Спасибо архиепископу, за поддержку и слово доброе, – сказал он Борису, – даже не все бояре поддержали отца….даже родные братья и те восстали…Борис Волоцкий и Андрей Большой….ну да опомнились потом, а то туда же…не воюй с ордой….подчинись….

В этот момент в шатер внесли еду. Борис, очевидно за время следования в пути, евший с перебоями, с большим удовольствием лицезрел на жареного поросенка, белорыбицу, пироги, вино и квас.

– Отведай батюшка, – сказал Иван, – а потом и говорить станем.

Перекрестившись, иеромонах стал кушать. Особенно поварам удался поросенок. Хрустящая, нежная корочка сама таяла во рту и ее вовсе не надо было пережевывать. Мясо, обработанное маринадом и специями, оказалось таким мягким, что Борис затаил дыхание от удовольствия.

– Ну как тебе батюшка пища наша? – улыбаясь спросил Иван.

– Благодарствую княже, благодарствую, – степенно ответил монах, – очень вкусно, стол богатый.

– Да какой же богатый! – удивился Иван, – вот одолеем бусурманов, я тебя в Москве попотчую!

Наконец с едой было покончено. Посуду унесли, Иван и Борис вымыли руки, обтерлись принесенными полотенцами и сели друг напротив друга на жесткие стулья.

– Вот теперь говори, – Иван слегка сощурил глаза и замер.

– Четыреста лет прошло от крещения Руси, – без всяких междометий начал говорить Борис, – вера Христова пришла взамен старой веры, неправильной. Должно уже и забыть ее, ан нет! То там, то здесь, и у простых людей и у бояр даже обнаруживаются капища. Сильно еще противодействие истинной вере, Христовой. Очень сильно. Оно вроде вслух не говорят, а веры сильной нет. И басурмане такой же поганой веры придерживаются, молятся многим богам. Только как десять дней тому назад, нашли капище у самого влиятельного боярина Ростова, Сергей Павловского. Капище с идолами конечно сожгли. Но, наверняка это не последнее. С отцом твоим Иваном 3, мы всегда заодно. В храмах, монастырях всегда его власть поддерживаем. Да и он нас не обижает, то землю даст, то надел какой. А веру укреплять надо! Поэтому привез я икону Владимирской Божьей Матери, ты ее перед войском то покажи! Пусть люди помолятся за победу будущую! А кроме того….известно, что хан Ахмат переговоры требует начать, послов к себе зовет. Ты княже и меня туда пошли. Глядишь и пригожусь я тебе в военном то деле!

– И где же икона та? – тихо спросил Иван.

– Во дворе у тебя схороненная, тайно ее привезли, в обозе, под соломой, что бы нападения не вызвать басурманского, уж всем известно, как они оклады то у икон обдирают.

– Рисковали вы однако батюшка, рисковали, – почесал подбородок Иван, – такую реликвию… и под соломой.