Генезис

– Ты опять цирк на дороге устраиваешь!

Выхожу из джипа, Алекс семенит следом. О Вернере уже не думает. У кассы подмигиваю ей, она расплывается в улыбке и жмется к моему боку.

– Кофе хочешь? – показываю на кофейню с красными диванами.

Хочет. Ладно, раз атмосфера потеплела, можно запустить процесс сближения, а если повезет, то и стыковки. Я намеренно дразню Вернера, хочу пощекотать ему нервишки, заодно прощупать настрой. Такие наезды я не прощаю. Он мог бы действовать через Алекс, что было бы эффективнее, но нет, попер напрямую. Со мной так нельзя, лучше договариваться. Куратор меня знает и действует осторожно.

ГБ останавливает джип и показывает на продуктовый магазин. Сейчас я даже не вспомню, что хотела купить. Заходим в торговый центр. Он берет тележку и закидывает в нее продукты, средства гигиены и косметику, которую я предпочитала до погружения в личину Нины. Я даже растрогалась. Бредем к кассе, впереди небольшая очередь.

– Вспоминаю курицу в сливочном соусе, – он притягивает меня к себе и заглядывает в глаза. – Помнишь, в Липецке готовили?

Конечно, помню! Особенно сколько часов пришлось отмывать кухню.

– М-м-м, – закатываю глаза. – Давай, я сделаю соус, а ты пожаришь курицу, – сплетаю наши пальцы. Как же мне не хватало его близости.

– Что на гарнир? – он гладит мои волосы, поправляет шарф.

– Без гарнира. Сделаем салат.

Боковым зрением замечаю на стоянке «БМВ» и кивком показываю Икару.

– Я видела эту машину, когда мы выезжали из города.

– С самарскими номерами?

– Сто шестьдесят третий регион, – подтверждаю я. Похоже у меня развивается такая же паранойя, как у Икара: теперь я запоминаю мелькающие лица, машины и их номера. – Я обратила внимание потому, что у Вадика была такая же модель.

Идем на стоянку. Икар закидывает покупки в машину и открывает передо мной дверь, а такой чести я редко удостаиваюсь. Едем в Тольятти. Оба посматриваем назад.

– Кто такой Вадик?

Зачем я сказала про Вадима? Теперь не отстанет, пока все не выпытает.

– Парень, с которым я встречалась до похищения.

– Где он сейчас?

– В Штатах.

– Как вы познакомились?

– Жили на одной площадке. Встречались в старшей школе. Его отец заключил контракт с «Боингом». Вадим сказал, что они будут искать пути, как получить гражданство. После выпускного он уехал. Больше я о нем не слышала.

– Почему? У вас это было несерьезно?

– Я думала, что серьезно, а на деле он даже не сообщил, как долетел. С глаз долой – из сердца вон. Вот такие вы, мужчины.

Несколько минут мы молчим, посматривая в зеркала заднего вида.

– Кто у тебя был первым? – спрашивает Икар, не отрывая взгляда от дороги.

Зачем ему это знать?

– Вадим?

– Да, – нехотя признаюсь я.

– Это тоже повлияло на Вернера, – заключает Икар. – Я все искал причины такого зверства. Почему он столько лет наблюдал, а потом перешел к действиям, да еще таким жестоким. Ты изменила ему. Именно так он это воспринял. Отдала этому Вадиму то, что предназначалось ему.

– Они с дружками похитили и изнасиловали не только меня, – недовольно бурчу я. – Многих они даже не знали, хватали на улице первую попавшуюся девчонку.

Эрхард и его дружки любили подобные развлечения. От большинства девушек они откупались, но были и те, кто по собственной воле продолжил подобное общение. Помню, как Эрхард рассказывал о студентке архитектурного института, с которой встречался почти год. Она была активной участницей их оргий, а потом неожиданно для всех покончила с собой. Не скажу, что он сильно расстроился, скорее разозлился, ведь ему нужно все контролировать. Несанкционированное самоубийство для него – как публичная пощечина. Чтобы выглядеть крутым, дружкам он сказал, что заигрался с ее мозгами. Но мне признался, что был сильно разочарован – она его подвела.

До коттеджа доехали без приключений. Раскладываем продукты на кухне, решаем помыть руки и идем в ванную. Я открываю дверь и от ужаса начинаю вопить, как второсортная актриса в ужастике. В ванне копошится что-то мерзкое и скользкое. Приглядываюсь – раки! Полная ванна раков! Хорошо, что Икар рядом. Иначе инфаркт был бы обеспечен. Он покатывается со смеху, моет руки и выходит, а я стою, брезгливо морщась, и от ужаса не могу пошевелиться. Самые бойкие особи совершили побег, используя собратьев как лестницу. Один из них ползет в моем направлении, и я с визгом бегу на кухню.

Всем смешно, а на мне лица нет. Говорю, что теперь никогда не залезу в эту ванну, что они лишили меня средства гигиены.

Инструкторы изнывают от безделья и решают организовать раковые бега. Построили из подручного материала загоны и беговые дорожки. Каждый выбирает своего фаворита и всячески старается ему помочь. Они дразнятся, отпихивают и подначивают друг друга как дети.

– Ах ты так?! Тогда я так!

Глядя на их игры, вспоминаю любимое выражение мамы: «Первые сорок лет детства для мужчины самые тяжелые».

– Если ты не начнешь завтра тренинги, Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф разнесут дом по кирпичику, – говорит мне Икар и садится в гостиной перед телевизором.

Он зависает с пультом в руке, а это означает, что в его голове идет процесс обработки и анализа полученной от Норы информации.

К полуночи все стихает. Иду в ванную почистить зубы перед сном – сантехника и плитка сияют от чистоты. Но проходя мимо окон в коридоре, я снова испытываю шок. Кто-то нарядил чучело в спортивную куртку с капюшоном, водрузил хоккейную маску и прижал со стороны улицы к окну. Я застываю и минуту не могу понять, на что смотрю. Когда до меня доходит, что это муляж, я кричу как бешеная:

– Кому-то сильно весело и нечем заняться?! Отлично! Завтра приступаем к тренингам!

Глава вторая. Неизвестный игрок

Сработал будильник. Бреду в санузел, потирая глаза, но он занят. Жду в коридоре, зеваю, толком еще не проснулся. Вдруг раздается взрыв, я вздрагиваю, выглядываю в окно и столбенею: группа захвата снесла ворота, просачивается на территорию и берет дом в кольцо. Бегу к Алекс, она быстро натягивает джинсы и футболку.

– Что происходит?! – верещит она.

Прикладываю палец к губам и приказываю идти за мной.

Из санузла выбегает один из инструкторов, волосы всклочены. Смотрю на него и ухмыляюсь:

– Ширинку закрой, а то пипетку простудишь…

Тот на ходу застегивает джинсы и спрашивает, что за дела. У меня несколько версий происходящего, но сейчас не до разговоров. Хватаю Алекс и бегу в подвал. Там есть лаз за забор. Вчера лично проверил.

Алекс вопросов не задает – ученая уже.

Не успеваем спуститься в подвал, как в окна бросают дымовые шашки. Алекс кашляет, задыхается. Тащу ее за собой. Преодолеваем лестницу, блокируемся засовом на двери. Бежим по узкому туннелю. Ночью шел дождь, воды по щиколотку. Думал, Алекс взвоет, но нет, не издает ни звука и крепко сжимает мою руку.

Впереди люк, вчера я смазал петли, поэтому выходим бесшумно. Открываю и выбираюсь наружу. Осматриваюсь. На дороге никого. За забором слышатся командные окрики. Помогаю Алекс выбраться. Мы налегке, а на улице плюс семь. Ноги мокрые. Далеко не убежишь. Прижавшись к изгороди, крадемся вдоль пляжа. Слышу, как у Алекс стучат зубы.

Зараза! Это кто ж нам такое теплое утро устроил?

Показываю Алекс на недостроенное кирпичное здание. Пробираемся на четвертый этаж. Она скидывает мокрые кроссовки и растирает ноги. Встаю вполоборота к окну и веду обзор. Отсюда все как на ладони. Вижу наш коттедж.

– Что там? – изнывает от нетерпения Алекс.

– Поросят вывели из дома и коленопреклонили.

– Почему мы не остались в доме?

– А если это заказуха кого-то из акционеров? Тебя в одну машину, меня в другую – и ищи ветра в поле. Пока Контора разберется, тебя могут в другую страну переправить.

– Так ты думаешь, что это кто-то из акционеров?