Путь к возвышению

— Вы… — Алданон облизнул пересохшие губы таким же высохшим языком, больно царапнув кожу, так и не вспомнив, когда в последний раз пил или ел. — Вы же архитектор, из Иллефарна?

Алданон бросил пробный камень сам, первым, даже не зная истинного значения не раз услышанного слова, но мог и так догадаться по контексту: прорицатели только и делали, что угадывали. Аммон Джерро, однако, широко и пугающе улыбнулся.

— Значит, ты многое услышал в этих стенах. Что ж, не придётся повторять одно и то же в сотый раз. Нудная работёнка, знаешь ли, но кто-то должен и её делать.

Где-то Алданон уже слышал подобный легкомысленный тон в одном из, казалось бы, непримечательных видений — о юном, но одарённом дварфе, который из лени совершил открытие. Та же граничащая с гениальностью простота прослеживалась почти во всём, что наполняло Пути Испытаний. До сих пор эмоции привязывали воспоминания к предметам, и, коснувшись голема, Алданон, возможно, увидел самый счастливый момент в жизни того многообещающего инженера.

— Вы же тысячи лет как мертвы!

— Да… и нет. Ты тоже мёртв в будущем, но сейчас говоришь со мной.

Алданон пытался дышать ровно, но биение собственного сердца едва не заглушало слова Джерро, поэтому он решил немного сбавить обороты.

— Где Энна? Она тоже здесь?

В ответ послышался вздох, и по выражению лица Джерро Алданон явственно прочитал: «А ты сам как думаешь?»

— Она на другом уровне, где я точно так же разговариваю с ней, как и с тобой.

Он понятия не имел, что за уровни имелись в виду, но допускал, что это нечто вроде параллельного течения времени в одном пространстве — минуты, а возможно, секунды разницы. Как если бы кто-то создал два «пузыря» во времени одновременно и наблюдал за обоими сразу. Никакой гонки за знаниями изначально не предусматривалось.

— Значит, так и работают эти комнаты? Хотя вряд ли везде — слишком много манипуляций, — вслух размышлял Алданон, хватаясь уже за новые нити скудно брошенной, как псу — палка, информации. Жадность, с которой он решил бороться, подступала к горлу.

Джерро словно искренне радовался его наблюдательности.

— Прекрасно. Я так и думал, что тебе понадобится какой-то… аванс. Однако далеко не каждый разум способен вместить наш дар, особенно когда дело касается человека, — нескрываемая брезгливость в его тоне царапнула тревожным предчувствием. Алданон сразу вспомнил те же слова Фейн в адрес расы людей и резкий отказ её сестры от «дара». Тем временем Джерро продолжал: — Поэтому в третьем испытании тебе выпадет честь прикоснуться к знаниям, насколько позволит твоё сознание. Пока что ты хорошо держался, но если оно не выдержит сейчас, то и дальше идти нет смысла.

Он уже давно знал, что испытания не заканчивались здесь, ведь Фаугар так и не дошёл до конца. Скорее всего, Алданон находился на своего рода пристани перед необъятной ширью океана, и ледяной чужеродный ветер непознанного уже проникал ему под кожу — давно, шаг за шагом, из зала в зал, с каждым видением. Кому-то могло бы хватить такой малости, например, самому Алданону недельной давности — совершенно другому человеку без особой цели для существования, довольному малым и гниющему в запертом гробу выстроенных ограничений. Он и тогда пытался всмотреться дальше, но трусость постоянно перечёркивала любое начинание.

Следующий шаг должен был сделать истину объективной — разве не об этом он мечтал?

— Ты пришёл сюда за знаниями, однако каждая работа требует усилий. Страдание и усердие приносят самые сочные плоды, не правда ли? Так покажи мне, мастер школы Прорицания Алданон, на что ты готов пойти, чтобы заполучить нужную тебе информацию!

Грубый командный голос настоящего Аммона Джерро перетряхнул всё его существо, заставил кровь остановиться, а конечности — похолодеть. Только мысли бешено метались под хрупкой оболочкой мозга — до черноты перед глазами, — однако думать он мог лишь о безумной улыбке умирающего Фаугара — человека, который тянулся к истине куда отчаяннее. Алданон мог бы прожить без утерянных знаний, пусть и с осадком разочарования, ведь от него не зависела судьба целой нации.

Однако его ждали Форд, Энна, Эрн и даже Салхана. Какие бы сложные обстоятельства ни переплели их судьбы, Алданон не мог бросить товарищей хотя бы ради мастера Дюрранта. Пока что он не знал, как оборвать кровавую нить с архитектором и возможно ли вообще покинуть Пути Испытаний, даже выйдя на поверхность: плата за вход походила на сделку с могущественным демоном. К тому же он дал себе обещание больше не бояться.

Алданон потянулся к подносу, взял верхний камешек, покрутил его в руке и подумал, прошла ли испытание Фейн и что за него получила, кроме вражды с сестрой. Даже сразившись с воспоминанием о ней, он не чувствовал злости — скорее радовался сорванной вуали фантазий, мешавшей глядеть на ход истории здраво. Он понимал, что её ноша героя обязывала принимать нелёгкие решения, проходить через реки крови вброд и получать одну пощёчину за другой, пока душа не истлеет, а сердце не очерствеет. На долю Фейн выпал жестокий жребий, однако её история ещё не кончилась.

Все видения соединялись в его разуме связующими нитями, одно к другому, переплетаясь; каждый участник событий был на своём месте, несмотря на пропасть в несколько веков. Алданон уже знал так много, но одновременно не понимал общей картины. Как тогда на заседании Совета, между ним и задачей встрял какой-то камешек.

Заклинание и на сей раз ничего не раскрыло. Алданон напрягал разум, пока голова не разболелась, бился о стену и атаковал вновь, уже понимая, что проигрывал — только не снова! Истина ускользала юркой змейкой, играла с ним видимой простотой и чувством дежа вю, юлила и не позволяла поймать себя за хвост. В жадности тоже оказались свои плюсы, так что в последний шанс Алданон вцепился крепко, взмокнув до нитки. Раз уж этот камень не удавалось раскусить, то оставался лишь один выход — проглотить его целиком.

Аммон Джерро молчал и даже не шевелился, пока Алданон на его глазах совал в рот камни и думал, как походил сейчас на Салхану с его самоедством. Горло полоснуло болью, он задыхался и давился, тайно желая, чтобы мучениям положили конец, но продолжал стараться, пока поднос не опустел. До того, как последствия не скрутили его, Алданон поднял взгляд и со всей решимостью произнёс:

— Я заберу всё, вот увидишь.

— Что ж… занимательно, — протянул Джерро с неподдельным изумлением. — Это многое объясняет. В запасе остались эльфийка и дварф, но второй на испытание не годится из-за травмы. Даже жаль: он бы подошёл идеально.

Речь определённо шла об Эрне, но Алданону всё равно удалось отстоять честь своей расы, как ему казалось. Может, он не отличался умениями дварфов или мудростью эльфов, но зато упорства ему оказалось не занимать. Люди могли удивлять и учиться, к тому же по живучести им не было равных — кроме, разве что, орков.

Едва Алданон обрадовался победе, как почувствовал нарастающую отдачу, но в голове, а не желудке. Теперь он сильно сомневался, что на подносе были настоящие камни — и вряд ли вообще что-то из привычной реальности. Нечто словно расширяло его изнутри, рвало мозг на части и перестраивало на своё усмотрение, точно тысячи муравьёв роились под черепом. Мысли пролетали так быстро, что не успевали формироваться; в конце концов, их стало столь много, что Алданон забыл, как дышать и удерживать положение тела, и повалился со стула.

Он бился внутри собственного тела, пытаясь совладать с ним и вернуть контроль, даже не вникая в чужие, внедрённые, как зараза, мысли. Раньше, когда не получалось сосредоточиться — или, наоборот, хотелось отвлечься, — Алданон обращался к образу Фейн из амулета, и на сей раз он решился поступить так же. Ценой невероятного усилия конвульсивно дёргающиеся пальцы зацепили торчащую из кармана цепочку, однако заклинание на ум не пришло.

Эпизоды из его воспоминаний исчезали, будто кто вырывал сорняки из клумбы, но на их место протискивалось нечто необъяснимое, чужеродное — скорее присутствие силы настолько огромной, что жизнь одного смертного рядом с этим существом могла бы испариться каплей на солнцепёке. Алданон оттолкнул леденящее душу чувство подальше и сосредоточился на дыхании, постепенно вернув контроль. Как он и обещал, всё поместилось.