Craving for you

И это был не первый раз, когда Майкл помог мне. Похоже, это то, чего мне не хватало в бывшем. Ошибаюсь ли я насчёт Тёрнера? Даже думать не хочу. Иначе ещё больше буду его желать. А вот Майкл, похоже, во мне разочаровался: не смотрит, не здоровается, проводит много времени с Адель. Меня тошнит, когда вижу их в коридоре — обнимающихся, смеющихся, целующихся.

Сегодня мы снова начали со сцены Гамлета и Офелии. Учитель решил, что мне надо зачитать вместе с Тёрнером. Я чуть поёжилась, но взяла в руки пьесу, вдохнула-выдохнула.

— Нет, по правде говоря, красота скорее превратит добродетель в сводню, чем добродетель придаст красоте свой образ. Некогда это было парадоксом, но наше время его подтвердило. Я когда-то вас любил, — произнёс Майкл совершенно холодно, даже показалось — со скрытой болью.

— Да, милорд, и вы заставили меня поверить в это. — Постаралась, чтобы мой голос звучал тоскливо, но и играть особо не надо было — я на самом деле переживала. Оказалось, непросто смотреть на Тёрнера без лишних мыслей. Так и вспоминался тот злополучный вечер, руки Майкла на моих плечах, успокаивающие движения, поддерживающие слова шёпотом.

— Вам не следовало мне верить. Сколько ни прививай добродетель к старому пню, он все останется пнем. Я вас не любил. — Голос Майкла — сталь, мне даже на миг стало досадно, а затем вспомнила, что это просто пьеса и герои — не мы. Должно быть, Адель очень больно слышать каждый раз, что Майкл её не любит.

— Тем более я вижу, как я была обманута. — Теперь я посмотрела на Майкла, а он на меня — нет. Как будто в пустоту глядел.

— …я очень высокомерен, мстителен, честолюбив. В моей власти столько грехов, что у меня не хватит мыслей, чтоб их вместить, воображенья, чтобы дать им форму, и времени, чтоб их осуществить. Зачем таким парням, как я, ползать между небом и землей? Мы все отъявленные подлецы. Не верь ни одному из нас. Иди своей дорогой, в монастырь. Где ваш отец?

Тёрнер произнёс этот отрывок эмоционально, с надрывом. Я закусила губу, всё больше мучаясь от воспоминаний и чувства вины.

— Майкл, замечательно! — прервал его учитель. — То, что надо. Сара, тоже молодец.

Я ощутила успокоение, раз всё хорошо проходит, значит, скоро закончим. Старательно отводила взгляд от Майкла. Мы прочитали ещё пару строчек, а затем настала очередь Адель. Было интересно наблюдать, как она взаимодействовала с Тёрнером. Моринг тоже могла выглядеть несчастной Офелией, только, зная характер Моринг, выглядело это не слишком правдоподобно.

Мистер Филлипс устроил голосование, решая, кто же будет Офелией, оказалось — ничья. Я удивилась: не думала, что кто-то будет меня поддерживать. Адель осмотрела свои ярко-красные ногти, а затем провозгласила, что я должна играть эту роль. Учитель похвалил её за храбрость признать это. И снова — звезда Адель.

После начитки текста мы изображали разные сценки для тренировки. Нашей задачей было показать спектр эмоций на лице. Радость у всех легко получилась. Удивление лучше всех вышло у Майкла — он так смешно при этом выглядел — с ртом-буквой «о» и приподнятыми бровями. У меня никак не получалось изобразить отвращение, зато Адель была здесь профи. Вместо этого выходило презрение (то, что я как раз часто испытываю). Мистер Филлипс смеялся вместе с нами, при это заявив, что изображать эмоции — очень важный навык. Мы с Кэнди часто хохотали, глядя на одноклассников. Все делали фотографии и рассылали друг другу.

Ещё одной задачей было разыграть немую сцену, а другим предстояло догадаться, что же происходит. Мы с Кэнди придумали ситуацию: я утешаю подругу, у которой убежала собака. На что-либо посложнее просто не хватило времени.

Буквально несколько секунд спустя нашего «выступления» Адель заявила:

— Да видно же, что Сара — сочувствующая подруга. Офелия во всей красе. Ты вообще можешь что-нибудь другое изобразить? — едко произнесла она, вызвав смешки у остальных. Адель для многих оставалась авторитетом.

Я промолчала. Последнее время Моринг была чрезвычайно довольная. Судя по всему, секс с Тёрнером был для неё тем, что надо. Только вот сколько времени должно пройти, чтобы Адель вновь задумалась над тем, что Майкл её не любит и просто спит с ней? Эта мысль меня немного утешила. Не так уж у Моринг всё замечательно, как могло казаться.

Сценки других учеников выглядели достаточно забавно. Адель взяла к себе в напарники Майкла, они изобразили что-то примитивное — Моринг порадовалась какому-то подарку; все сразу это угадали. Тёрнер совсем на меня не смотрел во время репетиции. Это к лучшему.

На баскетболе я как никогда старалась наконец закинуть мяч в корзину. Получалось один раз из десяти. Кэнди показывала мне, как надо, но я была безнадёжна. С завистью смотрела, как Тёрнер легко закидывал мяч в корзину раз за разом. Похоже, для него это было так же просто, как ходить.

К себе в команду меня никто брать не хотел, это и понятно. А хуже всего то, что в этот раз команды были смешанные. С тоской вспоминала, как Тёрнер предлагал когда-то забрать меня к себе в команду. Теперь же он играл против меня. Майкл так легко выбил у меня мяч из рук, что я поначалу не заметила. Адель поцеловала Тёрнера в щёку, когда первая игра закончилась. Я стояла и обливалась пóтом. Моринг выигрывала благодаря своей агрессивности, девочки просто боялись её. Майкл же замечательно играл, быстро бегал, постоянно забивал мячи в корзину с разного расстояния и легко мог запутывать, отнимая мяч.

— И снова звёздная парочка против всех, — произнесла Кэнди рядом со мной. Мы проиграли и во второй раз. Причём из сильных учеников в противоположной команде были только Майкл и Адель. Учительница типа уравновесила силы, когда формировала состав, но ничего подобного. — Как они чувствуют друг друга!

Я и сама задумывалась о том, как им удаётся перекидывать мяч друг другу, обманывать всех вокруг и оставаться победителями? Таланты.

— Ментальная связь, — усмехнулась я, скрестив руки на груди. Оставалось пережить последнюю игру, а затем вернуться в раздевалку.

В раздевалке воняло пóтом, но не от этого у меня закружилась голова. Адель в очередной раз рассказывала об их сексе с Майклом. Я со злостью открыла свой шкафчик с одеждой. Моринг словно специально каждый раз повествовала рядом со мной.

— … он невероятен. Но вот знаете, не даёт мне свою одежду. Никогда. Говорит, слишком личное, — надула она губки. Я же натягивала голубую кофточку и вдруг вспомнила, как Майкл отдал мне свою футболку и бомбер. На душе стало тепло. Значит, для Майкла это многое значит. Приятно. — Чего ты лыбишься, Сара?

Внезапно поняла, что остановилась и неосознанно улыбалась. Признаваться Адель не было смысла, она бы ещё больше меня возненавидела.

— Ничего, — отрезала я и сложила свою спортивную одежду в шкафчик.

— Что, представляешь себя на моём месте? — Адель расхохоталась, её подружки — следом за ней. — А вот ты, Сара, можешь быть с ним только в мечтах. Разве он тебя такую захочет?

Я пришла в бешенство. Ничего, что уже захотел? Моринг специально выводила меня из себя — видела это по её лицу. Самоутверждалась за мой счёт. В этот раз сложно было себя контролировать, и я от злобы сжала челюсти. Как же меня достала эта Адель! И ведь обещала ей, что не позволю себя пинать.

Кэнди возникла как раз вовремя — я застыла на месте, увидев подругу перед собой.

— Сара, лучше пойдём.

Казалось, я бы сейчас накинулась на Адель, а она словно этого и ждала. Схватив рюкзак, я вышла вместе с Кэнди в коридор. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, и я не могла трезво мыслить. Хотелось срочно что-нибудь сделать.

— Как же я её ненавижу, — прошипела я, остановившись у своего шкафчика. Трясло от гнева.

— Сара, чем ты ей насолила? Она раньше так долго ни на ком не зацикливалась. Обычно потравит и отстанет, — непринуждённо произнесла Кэнди, осматривая школьный коридор.

— Чёртова Офелия. — Я резко вытащила нужные учебники. Срочно нужно было успокоиться, но не могла.