Верю Огню

Тут к утру, этот Толик вдруг и говорит, мол, во вторник давайте встретимся, часика в два, на Плеханова у военкомата. Я вам за свободу и понимание ситуации помогу, чем смогу. Дескать, есть у него информация, но до вторника, если мы обещаем не «шуметь» по его делу, он нам ее предоставит конкретную, точную и проверенную.

Вот тут моя промашка. Потерял я нюх, товарищ генерал-лейтенант на ниве идеологии. На фронте борьбы за умы, до этих пор порохом не пахло, вот и расслабились.

Во вторник Толик просек наш «хвост» и мигом от него ушел. С утра еще таскал его за собой, будто не замечая, а тут раз, и пропал.

Он вертелся на Козлова, возле «скупки». Мне сообщили о том, что он оторвался, но уже было поздно. Мы с Геной в это время уже ехали по Плеханова возле гостиницы «Турист», к Заводскому военкомату на встречу с ним, как и условились.

На перекрестке с улицей Народной, мы стали на «красный». Слева на «зеленый», выворачивает 131-й ЗИЛ, а в хвост за ним пристроилась 626-я «Мазда». Как? Что? Я и не понял. Вот как раз из нее-то, из «Мазды», как начали нас «поливать!»

Водила 131-го перепугался, машина дернулась и заглохла, прямо посреди перекрестка. «Мазда» заднюю передачу и к нам, наверное, добивать. …Это я еще видел, а вот дальше уже, как говорится: «по словам свидетелей»: С Тухачевского, на выстрелы, срывается размалеванный «Опелек» ГАИ с маячками, стоял там на патрулировании…

«Мазду» погнали, и совместно с соседями из Партизанского РУВД прижали возле парка «50-ти лет Октября». «Бандюки», идиоты, все патроны на нас с Геной потратили, для ДПС ГАИ ничего не осталось. Спасибо тебе еще раз, Николай Тимофеевич, – Корж обратился к начальнику РУВД, – тебе и хлопцам твоим, я вам жизнью обязан…

– Да что вы, ― покраснел Найдин. – Работаем, как можем. Гоняла ДПС, а задержала дежурная по району машина патрульно-постовой службы. Прижали нападавших в лесополосе, хорошо, что дежурка, в это время, проверяла наряды возле «Туриста». Информация сразу шла по рации, да и выстрелы им были слышны хорошо…

– Я свяжусь с Министром Внутренних Дел, ― выныривая из глубокой задумчивости, сказал Янушкевич. – Отличившихся сотрудников представим к наградам. Из наших больше никто не пострадал?

– Нет, ― ответил Найдин, ― серьезно никто. Так царапины. Куда «этим» до физической и огневой подготовки наших архаровцев? Мы, товарищ генерал, все зачеты только на «хорошо» и «отлично»…

– Игорь Федорович, ― обратился Корж к генералу, так и не дав договорить начальнику Заводского РУВД. – Мне бы…, нам бы… С женами… чтоб свободно. Распорядитесь, пожалуйста. А то ОМОН скоро и докторов пускать не будет. А по материалам, ― продолжал Тарас Петрович, ― все у Рыжкова, он и обрисует картину. Там еще есть новости…

– Задержанный где? – спросил генерал.

– У нас, в камере, ― ответил Найдин. – Труп его сообщника в морге 10-й больницы. Прокурор, все ждут в РУВД.

– Хорошо, ― сказал Янушкевич, – Иван, – подозвал он к себе заместителя, – я тут немного побуду с Тарасом, а ты давай с ними в отдел. Позвони Рыжкову, пусть и он летит в РУВД со всей информацией…

Ловчиц кивнул.

– Товарищ подполковник, – обратился Янушкевич к Найдину, – мой зам поедет с вами…

– Я все понял, – мягко ответил начальник РУВД, направляясь к двери в компании Ловчица и Еремеева.

Заместитель Председателя Комитета, он же руководитель «Аркана» едва переступив порог палаты, остановился посреди коридора и тихо сказал Найдину:

– Товарищ полковник, есть у меня к вам …и еще одно попутное и деликатное дело. Оно связанно с одним из ваших доблестных сотрудников, сдающих, как вы тут докладывали, все зачеты на «хорошо» и «отлично»…

Глава 8

Уже сутки братья Волковы не разговаривали. Упрямство нашло упрямство, глупость тоже нашла себе близнеца-сестрицу, в общем, они поссорились. В штабном кабинете, где их содержали, нужные люди с горем пополам навели после разгрома порядок, однако атмосфера неразберихи и неопределенности, не смотря на это, стойко повисла в этом душном, прокуренном помещении…

Анжелика отсутствовала в штабе со вчерашнего вечера. Она съездила домой, приняла ванну, выспалась и появилась на работе в строго назначенный накануне Иваном Сергеевичем час. Господин Ловчиц правильно рассудил, за это время в стенах Службы никто даже и не вспомнил об ее отсутствии.

С утра братья Волковы были молчаливыми, хмурыми и злыми. Охрана, проинструктированная на их счет, к тому же считая их птицами глупыми и безынтересными, раз они не имеют ни пояса, ни дана, ни квалифицированного подхода к боевым единоборствам, с ними не общалась. В тот момент, когда Анжела вошла в штаб, как раз происходила смена «караула». Уставшие от безделья медведевские витязи, что-то невнятно бормотали вновь заступающим на смену, а те только кивали в ответ, располагаясь поудобнее для томительного несения нелегкой службы.

Помятое после сна лицо подполковника Ходько в отличие от охраняемых братьев заметно прибавило в свежести и жизненной энергии, едва его взгляд отметил появление в кабинете капитана Романович А.И. Кушетка, на которой он спал, стояла в углу и была не убрана. На ней валялся теплый армейский бушлат, подушка и плед.

– Чему это вы, Федор Михайлович, так рады, – спросила Анжелика?

– А, ― отмахнулся Ходько, тут же выдавая фальшивую версию собственного оживления, ― должен сказать, что соскучился по таким вот военно-полевым условиям, да и семейной жизни это полезно. Знаете, ведь жена начнет ревновать. Заинтересуется, что это у меня за такие ночные служебные обязанности появились? Обычно я хотя бы ночевать приходил. Какая никакая, а новизна чувств, нужное дело…

Анжелика озадачилась. Один не шуточный вопрос тут же больно кольнул ее в сердце, красноречивым взглядом Волкова старшего.

– А как наша охрана? – начала она издалека. – Смена по восемь часов, да, ребята?

Отвлекаясь от чтения свежей прессы, медведевские парни угрюмо кивнули.

– А сон? – наигранно сочувствуя, спросила Анжелика.

Ответить молчанием такой женщине бойцы просто не могли.

– Там, у «наркологов», ― забубнил самый расторопный и, судя по всему старший, из них, ― есть три кушетки. Мы на них спим по очереди, кому охота.

– Мг, ― кивнула Романович А.И., подходя к окну, ― я догадываюсь, кому сейчас больше всех охота.

– А нечего им, ― сорвался один из бойцов и тут же запнулся, перехватив взгляд старшего.

– На счет их, ― продолжил вместо него командир, ― распоряжений не было. А я только за своими бойцами должен смотреть, лишние хлопоты мне не к чему.

– Ну, конечно, ― согласилась Анжелика, чувствуя и свою вину в бедственном положении братьев. Их, несчастных, в довесок ко всему наверняка еще до сих пор и не кормили. Даже графин, сиротливо стоявший на уцелевшем штабном столе был пуст. Ни поесть, ни попить….

– Вы не думайте, ― продолжал старший из Медведевцев, обратив внимание красавицы к пустой посуде, ― мы их в туалет выводим, там пьют. С графином могут чего-нибудь натворить, не подпускаем.

Это Анжелике уже было не интересно.

– А где Ловчиц? ― спросила она у Ходько.

– Где-то носится с утра пораньше. Прибежал, ухо заклеил, собрал все папки и побежал дальше. Говорил, что после каких-то дел пойдет к генералу, на доклад. А что там сейчас за дела, кто знает?..

И все же перед самым уходом Ловчица к генералу, Анжелика смогла-таки отловить Ивана Сергеевича и обрисовать ему в ярких красках скотское отношение к плененным братьям.

– На войне, как на войне, ― погруженный в свои мысли, попробовал отшутиться Ловчиц, но упрямая брюнетка продолжала атаку до тех пор, пока Иван Сергеевич по мобильному телефону не связался с Медведевым и не сделал соответствующие распоряжения.

Когда в четвертом часу дня Ловчиц и Председатель срочно уехали в какую-то больницу, Романович А.И. одновременно с этим тихо отпраздновала победу. Волковым принесли сухпайки и две кушетки из соседнего кабинета.