Страница 76 из 113
Глава 23. Зверь и трещина
Самине потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Генриэтта просила… убить её? Эта просьба была просто немыслимой.
— Генри, что ты такое говоришь?
— Я тебе уже говорила, Самина. Я не Генриэтта, я её тень. Генриэтта умерла во время нападения на Школу, и я больше не могу так существовать. Ламат’Хашу надо остановить, пока она не исполнила задуманное. Убив меня, ты её ослабишь, ведь ей придется искать новый сосуд. А у неё сейчас не так много сил и времени, чтобы провернуть такое.
— Генри, я не могу сделать то, о чем ты меня просишь! — воскликнула Самина вскакивая на ноги.
— Ты должна, — Генриэтта тоже поднялась, но гораздо плавнее. Она все делала с необыкновенной грацией, словно знатная дама из какого-нибудь исторического романа.
Но стоило оказаться ей на ногах, как Генри схватилась за голову и пошатнулась. Самина тут же бросилась к ней, чтобы помочь, но это было лишним.
— Самина, у нас не так много времени. Пожалуйста. Она просыпается, мне все сложнее удержать контроль.
— Нет… должен быть другой выход! Должен быть!
— Порой другого выхода нет. Пожалуйста, я не могу сделать этого сама. Она не позволит. Но ты — другое дело.
Генри подошла и взяла Самину за руку, затем плавно вытащила из кобуры её пистолет и вложила фурии в руку.
— Возьми.
— Генри!..
Генриэтта буквально силой заставила Самину навести оружие себе на лицо.
— Просто сделай это…
— Не могу…
Самина увидела, как изменилось лицо подруги, как слезы перестали течь, а взгляд из печального и уставшего превратился в холодный и отрешенный.
Это уже была не Генриэтта.
Прежде чем Самина успела сделать хоть что-то, женщина вывернула ей руку с какой-то немыслимой, сверхчеловеческой силой, заставив кости затрещать.
— Ох… Так вот что ты задумала? Предательница… — Самина почему-то была уверена, что эти слова были обращены не к ней. — Я пошла тебе навстречу, выполнила твое последнее желание, и вот итог? Что-ж… я предполагала и такое.
Ламат’Хашу с легкостью выбила оружие из рук фурии.
— Ну а с тобой что теперь делать? — теперь богиня обращалась уже к Самине. — Я пощадила вас в тот раз, но кажется, совершила ошибку.
— Отпусти её. Освободи Генри, — процедила Самина сквозь зубы. Боль от вывернутого плеча была сильной. Фурия могла бы сместить кости, растянуть суставы, но вместо этого пока что терпела, демонстрируя беззащитность.
— Разве она тебе не говорила? Это невозможно. Генриэтта Штрейс мертва. Даже если я покину эту оболочку, она умрет.
И это правда. Самина не уловила своим даром ни слова лжи.
До этого момента она надеялась, что Генри просто не знает способностей богини. Что может, если та захочет, можно все вернуть назад. Но теперь, слыша это из уст Ламат’Хашу, сомнений больше не было.
На глазах вновь выступили слезы, но в этот раз Самина не позволила себе заплакать. Не могла дать себе слабину, и поэтому потянулась к тому, что большую часть времени подавляла. Зверю внутри.
Ему неведома была жалость или страх, только чистые первородные инстинкты.
Боль ушла внезапно, а онемевшая рука мгновенно наполнилась силой. Самина коснулась Иного, позволив Зверю обрести силу. Но в отличие от прошлого раза, Самина не теряла полный контроль, не позволила затолкать себя в недра подсознания чужой воле. Фурия просто превратилась в стороннего наблюдателя, и могла вернуть себе контроль в любой момент.
Самина начала наблюдать за всем словно со стороны. Видела, как начало ломаться и перестраиваться её тело, как руки покрывались шерстью, а на пальцах вырастали длинные когти.
И эта трансформация напугала даже богиню. Она отпустила руку девушки хотя бы потому, что больше её пальцы не могли при всем желании смыкаться на запястье. А секунду спустя над Ламат’Хашу возвышалась массивная фигура с горящими глазами.
— Как интересно… — пробормотала Ламат’Хашу, с легким восхищением смотря на монстра перед собой. — Никогда бы не подумала, что ты…
Зверь не желал пустых разговоров. Голод, это все что его волновало. Зверь проснулся и был жутко голоден, ведь подобные трансформации отнимали много сил. Оскалив зубы, он бросился на Ламат’Хашу, но та ловко ушла в сторону, касаясь ладонью левой руки монстра.
Самина закричала, а вместе с ней взревел и зверь. В том месте, которого коснулась богиня, появились алые трещины, расходившиеся, казалось, не только по телу, но и по душе.
— Жаль убивать такое создание, но ты можешь стать слишком опасной.
Страх кольнул разум Самины. Она видела, как правая рука в буквальном смысле начинает разваливаться на куски и даже её чудо-регенерация ничего не могла сделать.
И она сделала. Не став забирать контроль над телом, Самина коснулась Иного, а затем стала плести его, словно это были нити. Энергия, оказавшись в мире трансформировалась, обретала материальность, превращаясь в лозы, которые оплетали руку Зверя и соединяли распадающиеся куски.
— Что?… — кажется, такого не ожидала даже Ламат’Хашу.
Зарычав, Зверь вновь бросился в атаку, но Ламат’Хашу была к такому готова. На её губах мелькнула самодовольная усмешка, и точно такая же появилась и на губах «воображаемой» Самины, наблюдавшей за схваткой со стороны. Богиня сделала шаг вперед, оказавшись к Зверю вплотную, не дав нанести удар когтями, и ударила открытой ладонью прямо в область сердца.
Самина предчувствовала чего-то подобное, поэтому в последний момент защитила тело Зверя. Ламат’Хашу ударила вовсе не по груди, а по тонкому слою сияющих лоз, оказавшихся на пути. Те мгновенно стали покрываться алыми трещинами, так что Самина просто оборвала их питание, и они рассыпались на тысячи сияющих искр.
Сразу после этого Зверь ударил лапой в землю, и оттуда же по Ламат’Хашу нанесли удар лозы. Они вырвались из-под земли, вонзились в тело и пронзили его насквозь, разрывая внутренности богини на куски.