Кирин

— Дворец готовится к свадьбе его величества. Госпожу Эву представили…

Продолжения я не услышала, опять погружаясь в целебный сон. На этот раз без сновидений.

Пробуждение вышло странным. Я не чувствовала под собой кровати, хотя ладони сжимали одеяло, натягивая его до самого подбородка. Спину приятно согревал теплый ветерок, ласково скользящий по коже. Ветерок? По коже?

Я открыла глаза и упала на кровать. Падать было невысоко, но все же ощутимо. Я спала в воздухе? Но как? Почему? Я с недоверием оглядела собственные руки, как будто именно через них должна была идти новообретенная сила. Никакого другого объяснения моему странному положению сна я не находила.

— Госпожа? — На шум пришла служанка. — Вы проснулись?

Вопрос звучал странно, но тем не менее я кивнула.

— Его величество пригласил вас к себе, когда вы будете в состоянии его навестить. Вас проводят.

— Хорошо. И сколько времени прошло?

— Двое суток, — понятливо ответила девочка и вышла. Руки у нее мелко тряслись, как будто она боялась находиться со мной в одной комнате.

Я встала с кровати, одернув пижаму, и отправилась переодеваться. Есть не хотелось, как будто меня питала не еда, а что-то другое. Если и это последствия обретения силы, то теперь становиться ясно, как маги на посту могут не есть сутки, а то и больше. Просто — они не хотят есть. Совсем.

Выбирая самостоятельно, я выбрала вовсе не платье, и теперь на меня из зеркала смотрел мальчишка-сорванец. Что ж, в этом были свои плюсы.

Выходя в коридор, я ожидала увидеть там Андана, но сероглазого мага не было. Вместо него замер другой маг. Светловолосый, как и все обитатели дворца, но с цепочкой на шее. У Эйстона такой не было, поэтому она бросилась мне в глаза.

— Ваша светлость, вы готовы идти?

— Да, — сухо ответила я, больше погруженная в свои мысли. Меня волновало отсутствие Андана. Впрочем, если он перестал быть моим стражем после недавней «ошибки», это понятно. А если император оказался слишком недоволен его поведением, и стоило мне уснуть?.. Нет, я не верила в это, но тень сомнения все же портила мне настроение.

— Лорд Эйстон, он в порядке?

Мой сопровождающий остановился и с интересом взглянул на меня.

— Вы запомнили имя своего стража?

— Да.

— Я сообщу императору, — сказал он и вновь повел меня по коридорам дворца.

Секретарь императора поднялась со своего места, едва открылась дверь. Ее глаз я так и не увидела — она не поднимала головы, пока мы шли к нужной двери. Страж остался стоять у порога.

Император был не один. Эва? Та девушка, которой он сделал предложение, сидела перед ним и внимательно слушала. Заметив меня, Эйвор прервался.

— Эва, отдохни у себя. Тебе сообщат, когда мы продолжим.

Девушка без промедления вышла. Не оглядываясь, но виновато понурившись, как будто она знала, что произойдет нечто не очень приятное. Я сглотнула.

— Ваше величество?

— Кирин, мы наедине, — напомнил император, намекая на иное обращение.

— Дядя, вы хотели меня видеть?

— Хотел, — подтвердил мужчина, поднимаясь со своего места и подходя ко мне ближе. Он взял меня за руку, и я почувствовала, как холодок бежит по пальцам вверх, к запястью и дальше. — После ложной смерти, дар начинает проявлять себя в полной мере. И я бы хотел знать, чем обладает моя племянница.

— Я… я еще не успела разобраться.

— Но ты же самостоятельно выбралась из башни. Мне не пришлось вмешиваться.

Перед глазами вновь встал полет вниз, полет, который так и не закончился смертью.

— Я летала, — тихо призналась я. Врать императору, когда он держит тебя за руку, было страшно. Казалось, он поймет и накажет. А как наказывает император… Я не хотела знать, что случилось с Арье.

— Тебе понравилось? — продолжал допытываться Эйвор.

— Мне было страшно, — честно призналась, как будто ему было дело до моих страхов!

— Ничего, со временем это пройдет.

Со временем? Значит, я сегодня выйду из этих дверей. Но тогда почему Эва отводила взгляд?

— Спасибо… за заботу.

Император нахмурился, посерьезнев. Словно вступительная часть завершилась, и мы переходили к самому главному, для чего он меня позвал.

— Кирин. — Мне стало страшно. Всегда, когда начинают с имени, впереди идет нечто весьма неприятное. — Мы должны обсудить список еще раз.

— Обсудить еще раз? Но я же…

— Арье нас покинул. Я назначил наследником Хельдерана и теперь на его плечи ляжет куда больше, чем он готов вынести в одиночку. От свиты своего брата он неразумно отказался, а значит, ему нужно думать о своей. Кроме того, своим поступком он пошатнул равновесие при дворе. И чтобы его восстановить, мне нужно принять меры.

— Меры?

— Да, есть семья более достойная, чем у лорда Эйстона. И я хотел бы видеть их ближе к трону.

— Видеть ближе к трону…

— Да, я настаиваю на твоем браке с другим человеком. Он будет нам полезнее.

— Нет, — выдохнула раньше, чем дослушала.

— Кирин, — холодно одернул император.

— Нет, я этого не сделаю.

— Я могу приказать, — намекнул император.

— Не сделаю.

— Девочка моя, — его голос стал ласковым, почти что медовым.

— Я уже выбрала. Никого другого мне не нужно. Пожалуйста, вы же обещали! — Мне было больно. Просто до слез, до темной пелены перед глазами, до сжавшегося сердца, сбившегося с ритма. Больно и обидно. Хотя разве я вправе обижаться? Я ведь принадлежу не себе. Я принадлежу семье. И она решает… Но зачем было давать надежду? Зачем…

— Обещал, — повторил император. — Что ж… Возможно так будет и лучше. — И он коснулся столешницы, разворачивая свернутый экран разговора. — Андан, мы тебя ждем.

Маг зашел спустя пару минут. Бледный, осунувшийся, как будто не ел и не спал очень долгое время. Император хмыкнул, чуть склонив голову и рассматривая его.

— Кирин, ты еще можешь отказаться от него. Маг — не лучший выбор, моя дорогая.

Я промолчала, не желая вдаваться в долгие разговоры. Мне хотелось уйти отсюда. Уйти вместе со стоявшим передо мной человеком, который смотрел на меня. На меня, не на императора, смотрел с тревогой и вниманием.

— Я жду окончательный ответ вечером. И запомни, Рин, в нашей семье разводов не бывает.

— Я помню, — кивнула императору и подошла к магу.

Из кабинета его величества мы вышли вместе.

Дворцовый парк был пуст, как будто стражи получили приказ никого не пускать. Расцвели первые летние, по-настоящему душистые цветы, птицы беззаботно пели, а смелый кузнечик прыгал через вымощенную камнем дорожку.

— Кирин, ты можешь передумать. Я не буду осуждать. Я не лучш…

— Я уже решила, — прервала я его и дернула в сторону от дорожки. Я не хотела, чтобы нас видели, не хотела, чтобы были слухи, но поговорить с ним наедине — этого я хотела безусловно.

— Ты уверена?

— Я… хочу, чтобы ты меня поцеловал, — выпалила и покраснела. Но… это же лучший ответ, правда? Мне казалось, что да.

Он сделал шаг ко мне и теперь стоял совсем близко. Так, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Мягкое, щекочущее дыхание. Теплое, согревающее все клеточки моего все еще мерзнувшего тела. В нем была жизнь, уверенность, мягкость и нежность. Хотелось хоть на мгновение ощутить все это, раствориться в его заботе, забыть обо всем. Бережное прикосновение его губ стало ответом на мои желания.

— Ты уверена в своем решении?

Я подняла голову, заглядывая в его серые глаза. В них читался тот же вопрос. Вопрос, адресованный мне. Вопрос, ответ на который был ему важен, ответ на который он примет. Любой ответ. Даже если я оттолкну и уйду. Он все равно его примет. Я чувствовала это.

Улыбка появилась сама, и шаг к нему вышел непроизвольно.

— Да, — тихое разрешение, и его глаза потемнели.

Нет, не как грозовое небо — как бархат, как мокрые камни на пляже, как вековое серебро. И это завораживало, заставляло… нет, здесь не было никакого принуждения, только желание, стремление увидеть, прикоснуться, раствориться в чужом тепле.