Саит

— Убийство Омара — это самозащита. У тебя не было другого выхода. В вашей схватке победитель один. Как только ты и твоя семья покинете Англию, займешься работой. Вся эта дурость о желании обладать властью над жизнью человека сразу же вылетит из головы. Если вдруг желание убивать вновь возникнет, иди в тир или в бокс, эмоции точно такие же.

— Ты так говоришь, словно сам через это все проходил, — шутливо замечаю, пытаясь разрядить напряженную обстановку вокруг нас. Отец улыбается, сдержанно смеется, крутит часы на запястье.

— Через что я только не проходил в своей жизни, сынок. Слишком долго живу. Запомни: ты защищал свою семью, это не карается законом, — встав со скамейки, отец потягивается, потом засовывает руки в карманы брюк. Я задумчиво его разглядываю.

— Можно я задам тебе пару вопросов?

— Только не про личную жизнь, — насмешливо улыбается, тоже пытается шуткой сбить градус нашего разговора.

— Лицо Омару ты «разрисовал»?

— Допустим, — лаконично отвечает отец, сверкнув глазами, предупреждая меня о том, чтобы не лез на запретные темы.

— Дом и территорию вокруг него ты спалил? — уточнять о каком доме идет речь, не вижу смысла. Я сразу, еще в полицейском участке понял, что люди отца замели следы, чтобы никто не прикопался ко мне с подозрениями.

— Люди говорят, что проводку замкнуло, — иронически усмехается, склонив голову на бок. — Всегда считал, что от ненужных бумаг и вещей прекрасно справляется огонь. Вжик и ничего нет, только пепел. Ты заказал обед? Я похоже от переживаний проголодался! Пойдем что ли накроем стол, пока твоя грозная женщина нас не четвертовала.

Глава 39. Дева

Зорко слежу за Ричардом, сидящим на полу перед диваном. За ним так же пристально, как и я, наблюдает Саид Каюм и Саит. И если наш папочка улыбается, довольно смотря на сына, то дедуля явно о чем-то думает. Надеюсь о хорошем.

Я убираю со стола, загружая посудомоечную машину. Обед прошел на удивление гладко, по-семейному.

Саид Каюм и Саит обсуждали родственников, смеялись над Ричардом, когда тот от души размазывал еду по столу. Когда сынуля случайно швырнул в дедулю куском мясом, я мысленно позлорадствовала. Старший Каюм не рассердился на младшего, пощекотал за бока, отчего мой малыш заливисто хохотал на всю кухню. Скрипя зубами, пришлось наблюдать, как эти двое со скоростью света сближались, тянулись друг к другу. Мне даже стало немного обидно за Саита, сын к нему до сих пор насторожено относится.

Саит встает с дивана, направляется ко мне, загородив собой весь обзор. Оставлять наедине Ричарда и Саида Каюма нет желания. Не заслуживает дедуля своего внучка, по его прихоти малыш рос без отца и без матери, живя с чужими людьми. Вот только из-за этого не могу Каюма простить окончательно и бесповоротно, двух лет он мне не вернет.

— Выдохни, Дев, и перестань так убийственно смотреть на отца, — Саит подходит ко мне, обнимает.

Я сердито фыркаю и выглядываю из-за его плеча. Ричард берет мячик и подходит к Саиду Каюму, протягивает его ему. Дедуля, покрутив в руках мяч, кидает его, сын радостно топает за ним, бегом возвращается опять к обретенному родственнику. Их незамысловатая игра вызывает у Рича восторг. Опять скриплю зубами, заставляя Саита оглянуться.

— Всегда поражался способностью отца найти общий язык с любым человеком.

— Если ты думаешь, что я буду млеть и таять от его внимания, ошибаешься. Мне тебя хватает выше крыши.

— Согласись, мой отец очарователен.

— Когда спит зубами к стенке, — освобождаюсь из объятий Саита, протираю кухонную столешницу. — Я тут подумала, может купим билеты в Новую Зеландию и поживем там какое-то время?

— А чего не Австралия?

— Мне все равно, лишь бы подальше от Эмиратов, чтобы у твоего отца не было желания каждые выходные приходить к нам в гости.

Смотрю за задумчивого Саита, перевожу взгляд опять на Саида Каюма и Ричарда. Сын уютно устроился на коленях у деда и увлеченно рассматривает его часы, а тот что-то ему рассказывает. Идиллия, черт побрал. У меня на секундочку начинает колоть под ребрами от этого зрелища, я чувствую себя подавленно от осознания, что Ричу нравится новый дед. Чего лукавить, он даже к моему отцу не сразу летит в объятия, а тут с первого взгляда взаимная симпатия и безграничное доверие. И паршиво то, что где-то глубоко внутри я понимаю, что Саид Каюм пока жив, будет каждый шаг Ричарда страховать, а в случае если тот споткнется, первым схватит его за руку.

— Я хотел бы познакомиться вас с мамой. Не уговариваю тебя осесть в Дубае, просто поехать туда на некоторое время, дать моей маме ощутить себя бабушкой. Это ее первый внук.

Саит бьет по-больному. Прикусываю губу, стараясь не расплакаться. Моя мама не дожила до внука. И мне бы хотелось, чтобы Ричард узнал, что такое бабушкина любовь. Я внезапно понимаю слова Саита о том, что его семья — это как страна со своей конституцией, законами, традициями. Президент, то есть Саид Каюм, очень печется об интересах своих гражданах, обеспечивает их безопасность, и в случае чрезвычайной ситуации первый оказывается на месте происшествия. Именно он побеспокоился о жизни сына, когда Омар ранил его, именно он замел следы так, чтоб никто никогда не подумает на Саита по поводу исчезновения бывшего жениха. И если что-то случится со мной или с Саитом, о Ричарде позаботятся.

— Расскажи о своей семье, — прошу Саита, повернувшись к нему. — Краткий пересказ истории вашей династии, — Его улыбка, его благодарный взгляд разбивает, а потом собирает по кусочкам мое сердце.

— Если кратко, то отец три раза был женат. От первого брака у него четверо сыновей: Ахмет, Али, Азамат, Аман. От второго брака у него дочь: Анна. От третьего брака: я, Азат и Алия, они двойняшки.

— И у всех имена на букву А, кроме тебя. Тебя видимо назвали в честь отца.

— Пусть будет так, — усмехается. — Каждый занимается своим любимым делом. Ахмет — адвокат, Али и Азамат, и я — работаем в семейном бизнесе, Аман — ученый, Анна — в прошлом певица, сейчас отличный пиар-менеджер нашего бизнеса, Азат — футболист, Алия — переводчик.

— Я сейчас возьму ручку и блокнот и все запишу, а то без шпаргалки тут все не запомнишь. Боюсь теперь спрашивать про жен и детей, там без сто грамм явно не разберешь, — смеюсь, вновь оказываясь в объятиях Саита. Он целует меня в лоб, прижимает меня к себе.

— В начале будешь путать, через это все проходят, кто попадает в нашу семью со стороны, а потом запомнишь, кто кому приходится. Уверен, ты будешь очарована моим семейством, во всяком случае тобой точно будут очарованы мои кузены. Смотри, я ревнивый и большой собственник. Увижу, что переглядываетесь, врежу им в морды, — шутит, но мне кажется, что именно так и будет, если кто-то из родственников посмеет на меня взглянуть как-то неприлично.

— Родители, мы не очень хотели вас отвлекать, но кажется, что кому-то пора сменить подгузник, — неожиданно раздается голос Саида Каюма. Я пытаюсь отпихнуть от себя Саита, взять сына и помыть ему попку, но мне не позволяю даже шелохнуться.

— Пап, отлично смотришься с ребенком, — насмешка вызывает улыбку у Саида Каюма. — Может вспомнишь старые добрые времена, когда мыл задницы своим детям?

— К твоему сведенью, я этим никогда не занимался, а вот ты сейчас возьмешь сына и помоешь ему задницу. Два года отлынивал от обязанностей, теперь наверстывай упущенное.

Я до боли прикусываю изнутри щеку, чтобы не высказать Саиду Каюму по чьей вине Саит так поздно узнал о своем отцовстве. Прищурено наблюдаю, как он подходит нам, передает Ричарда удивленному Саиту. Рич обижено надувает губы и вот-вот заплачет.

— Без слез! — к губе сына дедуля прикладывает палец и, подобно факиру, нежно произносит:

— Сейчас твой папка приведет тебя в порядок и продолжим дальше играть, — ласково треплет по голове, и Ричард вздыхает, с интересом поглядывает на застывшего Саита.

— Но… Пусть Дева…

— Не упускай возможность, — шипит отец на сына, кивая головой в сторону двери в спальни.