Страница 1 из 43
Эльвира Смелик
Безнадёжная любовь
Часть 1. КРАСНАЯ ШАПОЧКА И СЕРЫЙ ВОЛК
Жила-была маленькая девочка, и звали ее Красная Шапочка. Вот однажды отправилась она к своей бабушке. Идет она лесом, и встречается ей куманек-волк; ему сейчас же захотелось ее съесть. Он и спрашивает, куда это она идет. Бедная девочка не знала, что очень опасно останавливаться в лесу и слушать, что говорит волк.
1
Они сошли с поезда и неуверенно остановились на перроне. Все вокруг было совершенно чужим и незнакомым. Даже Жанка, приезжавшая сюда лишь два года назад, сначала растерялась и не могла сказать ничего вразумительного.
— Если верить своим глазам, — заметила неожиданно оказавшаяся самой рассудительной и мудрой Ольга, — до города тут топать и топать. Будем надеяться, что здесь все-таки ходит автобус.
Автобус, конечно же, ходил. Жанна сразу вспомнила об этом, как только ей сказали, и даже вытянула из глубин памяти его номер, и не ошиблась, хотя, что толку в номере, если мимо вокзала проходил только один маршрут.
— Надеюсь, дорогу к дому своей бабушки ты помнишь? — не очень-то доверчиво поинтересовалась Ольга у подруги.
— Надеюсь, да, — немного обиделась Жанка. — Но тебе не скажу.
Ольга хмыкнула.
— Хочется верить: здесь не водятся серые волки, нам не придется уточнять у них путь, и мы избежим участи Красной Шапочки.
Но как выяснилось, по мнению Жанкиной бабушки, когда они все-таки благополучно добрались до ее дома, волки здесь водились. Добрая старушка предупредительно посоветовала им, когда стемнеет, из дома не выходить, потому как близко окраина, и всем известно, что это излюбленное место всякой шпаны и прочей нечисти. Однако, погода стояла отличная, море (по слухам) плескало всего в нескольких кварталах отсюда, а пристроечка, где они вчетвером прекрасно разместились, оказалась уютным и прохладным пристанищем. Намеков на близкое волчье присутствие не было заметно, и поэтому о них скоро и легкомысленно забыли. Но, как оказалось, ненадолго.
Вполне счастливые и довольные жизнью они возвращались с пляжа. Оля радостно размахивала сумкой, Жанна и Настя доедали мороженое, Аня любовалась окрестностями.
— Какие девочки! — из-за ограды прямо им навстречу вывернула группа молодых людей.
Они остановились одновременно. Последний кусочек Жанкиного эскимо улиткой сполз по палочке и плюхнулся на асфальт.
— Куда спешите, красавицы? — прозвучало до отвращения слащаво и томно. — Ты только подойди поближе, Лёсик. От них так и пышет жаром. Какие горячие девочки!
— В чем дело? — стараясь казаться спокойной и презрительной, спросила Ольга.
Их было человек шесть. Они стояли довольно плотной толпой и казались похожими друг на друга.
Аня переводила взгляд с одного лица на другое. Ей становилось не по себе. Случайная встреча не обещала ничего хорошего, ничего приятного.
Ане хотелось уйти. Так просто взять девчонок под руки и уйти. Но, увы, именно это и не могло произойти так просто.
Она почти не вслушивалась в отрывистый разговор. А зачем? Все давно знакомо, потому что повторяется из раза в раз, слова, интонации, жесты и взгляды, наглые, сальные, циничные взгляды, бесцеремонно осматривающие тебя с головы до ног. И вдруг…
Странно!
Аня растерялась и смутилась. Один смотрел не так, как все остальные. Он и стоял немного в стороне, определив себе роль не участника, а наблюдателя. Его глаза не выражали общего настроения, в них был другой интерес, другие чувства. Аня ощущала их, но не понимала. Зато он без труда понял ее и, многозначительно улыбнувшись и даже чуть кивнув, будто соглашаясь с проносящимися в ее голове мыслями, легко исполнил ее желание.
Настя уже отбивалась от какого-то особенно рьяного поклонника, а он негромко, но твердо произнес:
— Ну, хватит! Повеселились! А теперь дорогу освободите!
Его услышали сразу. У него не только глаза, но и голос оказался каким-то особенным. Ему никто не возразил.
Парни послушно расступились.
— А вы, девочки, проходите, не стесняйтесь! — уголки твердо очерченного рта насмешливо дрогнули.
— А мы и не стесняемся! — надменно и презрительно высказалась Ольга, и девчонки также послушно затопали по дорожке.
Аня смотрела в сторону, но, проходя мимо, не удержалась и опять глянула на него.
Он улыбнулся ей, слегка приподнял брови, словно подавал какой-то знак, а Аня сделала суровое лицо и поторопилась нагнать Ольгу.
— А бабушка была права! — после короткого периода прихождения в себя заключила та. — Делаем ноги.
2
Из всего происшедшего Аня сделала только один вывод: она бы совсем не хотела встретиться еще раз с кем-нибудь из этой компании, ну, разве что, с одним из них. И, представьте, встретилась.
— Мы, кажется, виделись вчера?
— Кажется, да.
Вечером в сумерках она почти не разглядела его, собственно, она и не собиралась тогда его разглядывать. А сейчас еще светило солнце, и они некоторое время с интересом рассматривали друг друга.
Парень был, естественно, смугл, и Аня на его фоне выглядела бледным, бескровным привидением. Сколько ему лет, она не могла точно сказать, лишь уверенно решилась бы утверждать, он ее старше. Что еще? Он имел интересное, нечасто встречающееся имя — Богдан. Аня несколько раз с удовольствием произнесла его про себя. Без сомнения, он понравился ей.
А потом появились его друзья — плотный, коренастый Чоня и совсем юный, тонколицый Лёсик. Они вели себя так, словно были знакомы с Аней с незапамятных времен. Чоня часто и приятно улыбался, Лёсик больше молчал, хитро щуря свои голубые, невинные глазки, и Ане начинало казаться, что вчера вечером она видело кого-то другого, а не этих добродушных, веселых ребят.
Но скоро Лёсик и Чоня удалились, оставив их вдвоем.
— Ты здесь первый раз? — спросил Богдан, он обладал чудесным, мягким голосом, слушать который было одним удовольствием.
— Да.
— Пойдем.
Если бы все так произносили это слово, Аня, наверное, всю бы жизнь, словно зачарованная, ходила вслед за кем-то.
Нет, лучше не за кем-то. Лучше только за ним. Именно за ним. Иные варианты наскучили и надоели.
Хотя, если честно, толпы изнывающих от любви поклонников за Аней никогда не бродили, записочками с признаниями ее не завалили, из-за нее не дрались и даже не ссорились. Потому что все те мальчики, которым она нравилась, оказывались утомительно правильными, порядочными и нерешительными. Она и сама такая, вот и притягивала себе подобных. Но общение с ними было неинтересным, однообразным и предсказуемым. Хотелось чего-то невероятного, тревожащего, немного рискованного, неведомого, сказочного. Как сейчас.
Вечер надвигался незаметно и быстро, город расцвечивался огнями, своей теплотой и блеском притягивающими взгляд. Аня улыбалась. Может, от радости, может, от не покидающего предчувствия чего-то хорошего губы сами растягивались в улыбку. Ей все нравилось вокруг: нежные сумерки, ароматный воздух, теплый свет окон и, конечно, он, неторопливо шагающий рядом и очаровывающий, очаровывающий своим голосом так, что иногда хотелось, пусть слова будут весомы, пусть они ласково касаются лица и мягко опускаются на плечи.
Богдан осторожно дотронулся до ее подбородка, повернул к себе, поцеловал. Она ласково провела по его руке.
Он опять понимал ее мысли и делал так, как хотелось ей. Его прикосновения были легки и едва осязаемы, пока она сама не почувствовала, как хочется ощутить ей его силу и неудержимость настоящих ласк. Тогда он обнял ее, а она положила руки ему на плечи.
Он заглянул в ее доверчивые глаза.
— Ну, как тебе здесь?
— Хорошо, — она опять улыбалась и, не удовлетворившись краткостью одного слова, по-детски подробно принялась объяснять. — Тепло. Мне нравиться, когда тепло. Я не люблю зиму. Конечно, красиво — снег, иней, узоры на окнах. Но обязательно нужно надевать шубу, шапку. Терпеть не могу шапки, и вообще, когда много одежды.