Страница 18 из 21
Я поражённо открыл рот, пытаясь переварить всё, что услышал. А игрок снова протянул руку:
— Ну, давай, отдай скилл. Ремесленники должны оставаться балластом.
— Что? — у меня от удивления чуть не отвалилась челюсть.
Надзорщик фыркнул, поняв, что сболтнул лишнего, но потом усмехнулся. Типа, не страшно.
Голос, прозвучавший под сводами склада, заставил вздрогнуть нас двоих:
— Ведун, отойди от мальчишки!
Этот голос теперь я узнал бы из тысячи. Чернецов, бывший друг моего отца, кричал откуда-то со стороны другого проёма, где должен был находиться вход в тот самый секретный портал. Этот выход от нас закрывала огромная туша тролля.
Вдруг воздух передо мной качнулся, послышался протяжный звон стали, и меч надзорщика отъехал от моей груди. А потом из пустоты проявилась стройная фигура, облачённая в облегающее чёрное — она то и отодвинула кинжалом клинок.
Голос Глазьевой, чуть приглушённый костюмом, звучал довольно враждебно:
— Игрок Ведун, вы превышаете полномочия.
Надзорщик недовольно поджал губы, но отступил на шаг назад.
— А вам не кажется, Екатерина, что название твоего отдела обязывает не вмешиваться? — холодно спросил он, — Вроде бы тут нюбсов нет?
Я сразу вспомнил, что Глазьева работает в Отделе Невмешательства. И ей мягко намекнули, что её юрисдикция — нюбсы.
— Функции Надзора представляю я, — через пару секунд модератор Чернецов показался на груди тролля.
В его руке покачивалась та самая резиновая дубинка, которой он мне угрожал ещё на историческом допросе.
Лицо надзорщика окаменело, он поднял глаза, разглядывая появившийся силуэт.
— Чернец, тебе известно, кто это?
Модератор Чернецов приближался.
— Да.
Игрок, названный Ведуном, резко дёрнул головой, с вызовом посмотрел на модератора.
— И? Ты вот так спокойно заступаешься за сына врага?
— Я лишь выполняю закон, — Чернецов спрыгнул и присел возле Бори, потрогал живчик на шее.
— Живой, живой, — Ведун похлопал по своему кошелю, — Тем более, свитки воскрешения при мне.
— Почему ты не доложился, что нашёл беглецов? — спросил модератор.
Ведун задумчиво пожевал губы, а потом задал встречный вопрос:
— А вы? Доложились?
Екатерина и Чернецов молча переглянулись.
— Что-то мне кажется, у вас обоих тут личные мотивы, — насмешливо продолжил Ведун.
— Закон един для всех, — нервно бросила Екатерина.
— Это мы — закон! — глаза Ведуна сфокусировались на мне, а потом он щёлкнул пальцами, — Замри.
Да ну твою же… за ногу!
Глазьева сразу же подняла кинжал, упёрла в шею Ведуну.
— Если бы ты не был в Надзоре… — с ненавистью прошептала она.
— Спокойно, спокойно. Я его не собираюсь трогать.
Ведун осторожно отодвинул Екатерину, протянул руку под её взглядом, потом нагло залез в мой кошель и поднял над головой табличку:
— Видели?
Екатерина ничего не сказала. Чернецов с усмешкой бросил в ответ:
— Ну, скилл, и что? Это ж нуб, давно пора выбить.
— Третий! На пацана смотри, не видите, что ли?
Глазьева развернулась, во все глаза разглядывая меня.
— Твою ж дивизию, — вырвалось у модератора, он тоже уставился на меня, — Действительно.
Я пытался двигать губами, чтобы хоть что-то сказать.
А Ведун отдал табличку моим защитникам, а сам отошёл на шаг назад.
— И тётя у пацана, оказывается, обнулила его.
— Обнулила?
Чернецов ошарашенно обернулся на Ведуна, потом вытаращился на меня. Потом на табличку, и снова на меня.
— И уже три скилла? — Екатерина спросила это испуганным шёпотом, — Так он же вроде как на первом курсе.
— Так вот почему непонятно тогда было. Я вижу, вроде как нюбс, и в то же время запперс, — он только и чесал седой затылок.
— Не поняла… — Глазьева всмотрелась в табличку, и теперь переводила взгляд то на меня, то на скилл, — Знак вопроса?!
— Слушай, на моей истории это впервые, — Чернецов скрёб свою щетину.
Ведун в этот момент незаметно вытянул что-то из кошеля, замерцал слабым светом, а потом стал сливаться с пустотой. В последний миг, прежде чем пропасть из виду, он обернулся, глянув на что-то за спиной.
И тут на краю зрения что-то блеснуло под головой тролля. Там была густая тень, где поблёскивала кровь, перемешанная с соплями, и вот в этой тени что-то начало ворочаться.
— Три скилла, Гончаров, — Герман только и повторял, — После обнуления.
— А может, в журнале у него посмотреть, что за знак вопроса?
— Я уж учёбу-то и не помню. Там про это пишется?
Я таращил глаза, силился хоть что-то сказать, но не мог даже пошевелиться. И во мраке Глазьева с Чернецовым только и делали, что вертели табличку, обсуждая это, как дети новую игрушку. Да это «замри» даже круче «мута» будет: там-то просто молчишь, а тут полный паралич.
И мои защитники оба тупят, про всё забыли. Ну, три скилла, и что такого? Вот про обнуление, это я зря…
Я зажмурился, пытаясь хоть что-то придумать. А скиллы мои могут работать?
Ну, Катя, извини. А впрочем, не извини.
Послышался тугой щелчок под костюмом Глазьевой, и она, округлив глаза, вдруг обхватила сама себя:
— Да что тебя, — и уставилась на меня, — Георгий!
— Чего случилось? — Чернецов поднял глаза, а потом крутанул головой.
И в следующий же миг модератор схватил нас обоих и рванул в сторону. Я лишь успел заметить, как над нами пролетело склизкое тело какой-то твари, а потом мой затылок шарахнулся об пол.
Да уж, падать парализованным, то ещё удовольствие.
Несколько секунд я мог только таращиться в потолок, рассматривая искры в гудящей голове, и слушая звуки битвы вокруг.
— Сзади, Герман!
— Вон он, держись!
— Ведун, сраный предатель!
Ведун, судя по всему, решил не болтать попусту, и преследовал только одну цель — убить. Я едва успел отмереть и задвигал онемевшими конечностями, когда надо мной показалась его тень.
Блеснул клинок у горла…