Химера-2

Глава 16. Можно ведь просто всех убить

Это было настоящее побоище. Восьмой сектор превратился в кровавый котлован смерти, где пир разделился между Иными и свинцовым дождем. Причем первые оторвали себе кусок явно жирнее.

Чем дальше мы отдалялись от внутренней стены, тем чаще приходилось вступать в схватку. Восьмерки бежали к стенам под защиту автоматических турелей, забыв, что эти турели ставили в первую очередь для защиты от восьмерок.

Мясо и кровь были везде. Ревели дети, но их никто не слышал из-за чудовищной какофонии лая, сирен, автоматных очередей и мата. Было очень много мата, особенно в отдаваемых приказах. Но Неоякудза действовали на удивление слажено.

Была еще одна странность и такое чувство, что заметил ее только я.

Твари, что обступили особняк, продолжили следовать за нами, когда мы пошли на прорыв. Но они не нападали, как и многие другие, что встречались нам по пути.

Все Иные, что вылетали на нас лоб в лоб, старались оттяпать себе кусочек деликатеса. А те, что плелись в хвосте — наоборот старались не высовываться.

Но периодически самые шустрые, в основном из тех, что маячили на флангах, срывались в безумную самоубийственную атаку.

А иной раз все шло спокойно, твари даже впереди разбегались, уступая нам дорогу. А потом, когда их становилось слишком много, часть срывалась в голодном самоубийственном порыве. Но не все, а именно лишь часть.

Из-за этого приходилось постоянно разделять внимание. Мы знали, что движемся в плотном кольце Иных, которые не атакуют и прячутся от наших пуль. Но могут атаковать в любой момент.

Никогда не замечал за монстрами подобного поведения.

— Пятый район перекрыт, — орал один из бойцов, вернувшийся с разведки. — Там не пройти, надо двигать в обход.

Даже отсюда было видно черномазую погань, облепившую башню Пятого инквизитора со всех сторон. Монстры заполонили все подступы, лезли в каждую щель, карабкались по стенам, стараясь забраться выше.

Но Пятый сколотил себе неплохую армию за время своего правления в секторе. Он набирал себе лучших бойцов, потому что департамент щедро спонсировал. Неудивительно, что башня еще стоит.

— Надо двигать через шестой, — произнес Норай. — Там копы и армия, они должны сдерживать натиск Иных. Там граница с первым сектором.

— Нас перестреляют точно так же, как и этих собак, — возразил я, перекрикивая кавалькаду бойни.

Не стал уточнять, что если до армии дошел нужный приказ, то увидев детей они сделают все, чтобы забрать себе ценные образцы. Возможно даже подпустят нас ближе, чтобы убить наверняка.

Норай мешкал пару секунд, но затем быстро отдал приказ.

— Идем по часовой. Через седьмой район к свалке.

— Так короче, — кивнул я.

— Там банды отморозков, Восьмой.

— И они тоже сражаются с Иными за свою жизнь.

— Там Квадрада, — напомнил он тише.

— И они тоже сражаются с Иными за свою жизнь, — повторил я.

В конце концов, даже если придется в этой сумятице стрелять в кого-то еще, то лучше в восьмерок, чем в людей.

Проблема пришла откуда и ждали. Но не в том виде. Со спины раздались выстрелы. И судя по всему, это был не огнестрел, а эфирная плазма. Но даже если и так, то выстрелы были крайне редкими.

Как будто там не с Иными воюют, заполонившими весь сектор, а так, отстреливают бродячих собак. То тут встретят, то там. Разок пальнут, другой.

Мои подозрения начали складываться в ощутимую картину и вся эта битва мне нравилась теперь еще меньше.

Это не был случайный прорыв, однозначно. Инквизиция, а возможно и мэрия, навели суматохи и под шумок решили заняться своими делами. В первую очередь их дела сводились к полутора десяткам особо ценных экземпляров у меня за спиной.

Но теперь, если я прав, то это даже не прорыв Иных. Это сраный театр, в котором инквизиция контролирует все от и до. Гребаный спектакль для отвода глаз. Посмотрим прав я или нет. Как только люди с эфирным оружием нас нагонят — все встанет на свои места.

На границе с седьмым районом мы притормозили. Бедный грустный Билл, остатки бара которого сейчас полыхали огнем, скорей всего наконец эволюционировал в радостного дохлого Билла. Вот и нашел себе безопасное местечко в восьмом секторе.

Но мое внимание привлек голос, который сложно спутать с чьим-либо еще. Взобравшись на гору обломков, бывших когда-то пристройкой многоквартирного дома, я увидел с десяток дохлых Псов, пробитых арбалетными болтами.

— Шепелявый, ты что ли? — крикнул я в сторону руин, откуда слышались маты.

— Да чтоб меня со стены обоссали, — раздался голос, а затем показалась и щербатая рожа охотника. — Восьмерочью мать, а ты живучий. Эй, ребят, у нас тут ангел-спаситель нарисовался, чтоб его со стены обоссали.

— Много вас там? — крикнул я.

— Вся гильдия охотников с двух районов. Ну сколько осталось. А вас?

— Я, Клан Неоякудза и бабы с молокососами.

— Вот же срань, а.

Мы дружно завалились в руины трехэтажного дома. Всем требовалась небольшая передышка, а отсюда было проще отстреливаться. Охотников оказалось всего дюжина, включая трех тяжелораненых. Двое кое-как могли идти, но третий не жилец.

Если только идущая по пятам инквизиция не решится запихнуть ему внутренности обратно в живот и как-то это все подлатать.

— Не жмет тебе бандура? — усмехнулся охотник, кивая на Фею.

— Немного тяжеловата, но оно того стоит.

— Минет делает?

— И кофе по утрам готовит.

— Почем взял?

— Как обычно. Трупов двадцать.

— Со скидкой, значит. Хороший из тебя торгаш. Какой план, Восьмой?

Я так понял, он у этой шайки вроде как за негласного командира. Все-таки уважаемая восьмерка, потому я к нему и обратился, когда просил закинуть нас с Оби в стену вместе с трупами Иных.

— На свалке есть проход, — честно сказал я. — Мы собираемся прорываться и под шумок валить отсюда.

— Там же пулеметы на каждом шагу, — удивился охотник. — Свалку пуще всего охранять стали после того случая.