Химера-2

— Так ты это запомнил, восьмерка, — произнес Черный. — Вернее, таким ты это забыл. У страха глаза велики, так ведь говорится? Тебе казалось, что вой чудищ именно такой громкий. А запах резкий, заполняющий все вокруг. А детали, они обычно стираются из воспоминаний.

— Так это моя память?

— Вернее его, — указал Черный когтистой лапой куда-то в сторону.

Я проследил за направлением и увидел одного из солдат. Он выглядел громадным накачанным амбалом с суровым лицом, одетый в допотопную военную форму. Я усмехнулся от этой картины. Мне тогда было лет восемнадцать, но судя по всему, самомнения мне уже тогда было не занимать.

На самом деле я был обычным среднестатистическим парнем, а не каким-нибудь суперсолдатом. Но молодость рисует другую картинку у нас в головах. И опять же, стоило мне это осознать, как перекачанный юноша сильно уменьшился в габаритах до приемлемого размера.

Странное чувство. Я вижу эту картину и начинаю вспоминать многие вещи, что успел забыть. Например то, что я был добровольцем в войне против Иных. А еще у меня тогда были друзья, но они не выжили. И еще я вспомнил, почему именно это место и время решил показать мне Черный.

Битва ознаменовалась выстрелом танкового орудия, что сильно оглушило юного меня. Но Джаггернаута, несущегося по улице, сминающего и разбрасывающего остовы брошенных машин, иначе было не остановить.

Затем уже и мы начали стрелять. Большинство тварей казались однообразными скользкими чудовищами с огромной пастью, усеянной клыками.

Такими я их запомнил. Тогда они все были для меня на одну морду. Огромные, противные и страшные, как ожившие кошмары из детских снов. Они неслись на нас, а мы стреляли. Они рвали нас на куски, а мы стреляли. Мы отступали и снова стреляли.

Я не помню, почему случился этот бой. То ли мы пытались куда-то прорваться, то ли наоборот, что-то защищали. А может это была случайная стычка в черте очередного покинутого города, куда мы выбрались на вылазку за припасами.

Война была голодной, это я помнил очень хорошо. И солдаты сами жаждали битвы с тварями, потому что победитель в любом случае ляжет спать сытым, сожрав побежденного. Отличие только в том, будет ли побежденный зажарен на вертеле или сожран живьем.

Но этот бой стал исключением. Он не был для меня первым, но страх перед инородными созданиями еще оставался в душе. Я почувствовал ноющую боль в ноге, когда очередное чудовище добралось до молодого паренька с моим лицом.

Потом еще одно и еще. Затем выстрелы сослуживцев и меня куда-то тащат. Воспоминание поплыло, исчезли очертания домов и улиц. А вот луна наоборот стала ярче и больше. Я был лишь наблюдателем в этой картине.

Вскоре остался лишь мутный туман, наполненный звуками боя и боли. Да крики солдат вперемешку с голодным рычанием Иных. Танк давно заглох и перестал огрызаться выстрелами. Одного орудия не хватило, чтобы убить Джаггернаута.

Я вдруг вспомнил, что боялся не Иных в целом, а именно этого черно-багрового монстра. На тот момент людям еще ни разу не удалось уничтожить его. Поэтому в головах солдат была одна устойчивая истина, вбитая опытными инструкторами в подкорку мозга.

Джаггернаут равно смерть. Без вариантов. На тот момент это было аксиомой войны. Но в любом правиле иногда встречаются исключения.

В нашем случае исключение звучало примерно так. Джаггернаут охотится не для пропитания, а ради разрушения. Ему нравится убивать и уничтожать, просто потому что он может. А значит, если половина взвода проживет достаточно долго, то у другой половины появится шанс уйти достаточно далеко.

И я вспомнил, почему в тот раз оказался на той половине, что выжила, хотя должен был быть среди мертвых.

— Ты выбрал себе хренового друга, Черный.

— Может быть, — кивнул тот. — Только вот ты выбрал себе замечательного.

— Не боишься, что тебя постигнет та же участь?

— Я же Черный! Великий герой и спаситель. Мне так просто сердце не вырвешь.

Среди мглы, растворившей воспоминания об окружающем пространстве, я отчетливо видел солдата, что тащил на себе раненное тело юноши с моим лицом.

Раньше я не мог вспомнить этого человека, потому что хирурги над ним здорово поработали, но сейчас, глядя на него, я прекрасно видел знакомые черты лица. И даже вспомнил имя, которое забыл.

Его звали Роберт Хофф. Он был моим товарищем, вытащившим на себе из той битвы. Затем Роберт, как и я, стал Химерой, примерив костюм Черного Дьявола. А потом, много лет спустя, наши пути разошлись.

А еще совсем недавно я вырвал ему сердце.