Фантазия

Я проснулся тотчас. По ощущениям я чувствовал себя превосходно выспавшимся и отдохнувшим; был обрадован пришедшим ко мне во сне предметом своего обожания, несмотря даже на то, что предмет этот меня обругал непонятно за что. Настроение было приподнятое и спать не хотелось совершенно. Полежав примерно четверть часа, в течение которого я просто смотрел в потолок, я пошёл на кухню попить холодного квасу. На обратном пути я прихватил бутылку бодрящего напитка с собою и на выходе из кухни зацепился ногою за давно уже выступавший из кухонного гарнитура брусок, закрывающий просвет между гарнитурным столом и полом, который я никак не мог подбить, но к моему удивлению, не упал, а, нырнув головой вперёд, натурально полетел по коридору на уровне чуть ниже пояса человеческого роста. Долетев до стены в конце коридора, я успел убрать голову, но довольно сильно ударился о внезапно возникшее передо мною препятствие правым плечом и тотчас рухнул на пол. Было довольно болезненно.

Я совершенно не мог понять произошедшее, но решил повторить эксперимент. Дверь в комнату была открыта и я, прямо оттуда, где и стоял у стены, оттолкнулся от пола и нырнул в воздух, в сторону комнаты. И полетел. Пролетел весь коридор, комнату над столом, влетел в лоджию, дверь в которую была открыта, и уже в лоджии, ударившись об оконную её раму и не успев выпрямить ноги, опять рухнул вниз. Стало ещё больнее, чем после первого столкновения со стеной. Будучи какое-то время в недоумении, я пытался привести свои мысли в порядок. Итак, я дважды совершенно необыкновенным образом отрывался от пола и летел, действительно летел, но недолго и совсем небольшие расстояния! Вес собственного тела был мне неведом, а на меня абсолютно не действовало земное притяжение. Как это только возможно? Не сон ли это? Но болезненные ощущения после столкновений не давали усомниться в подлинности происходящего. Нет, я летел, летел! Ещё я понял, что после таких столкновений способность моя летать, несомненно, пропадает. Ходить я мог точно так же, и возможностью этой я решил воспользоваться: проследовал в коридор, попил квасу из лежавшей на полу бутылки, вернулся в комнату и решил продолжить эксперимент.

Оконная рама в лоджии на несколько сантиметров выступала наружу, за стену дома, это был, видимо, какой-то строительный дефект, но рама держалась хорошо. Однажды мне даже снился вот какой сон. Я в описываемое время был в хорошей физической форме, а после работы частенько ходил заниматься на турнике в соседний двор или в ту самую, упомянутую уже, лесопарковую зону. Там тоже в одном месте была металлическая перекладина, её лет тридцать-сорок назад приколотили к двум тополям на высоте человеческой груди. За это время тополя выросли и в наше время перекладина была как раз на удобной высоте, уже более двух метров, для того чтобы допрыгнуть до него и подтягиваться с вытянутыми ногами. Так вот, снится мне, как будто я ночью подтягиваюсь на своей оконной раме, зацепившись за неё лишь четырьмя пальцами каждой руки, не обхватив её полностью, ведь это было невозможно. Но несмотря на это, во сне подтягиваться было так хорошо и легко, что после тридцати повторений я даже сбился со счёта (в действительности я подтягивался четырнадцать-пятнадцать раз). Сейчас же настал самый подходящий момент для воплощения в реальность моего сна. Я подпрыгнул, но даже не подпрыгнул, а подлетел и, ухватившись за раму, начал подтягиваться. Упражнение я выполнял необыкновенно легко, вес тела совершенно не чувствовался. Сделав более тридцати повторений, мне просто надоело, но я абсолютно не устал. И тогда я оттолкнулся руками от самой рамы и полетел вверх. Меньше чем за секунду я поднялся на приличную высоту, скорость моя была сумасшедшей! Примерно с такой скоростью человеком выстреливают на специальных аттракционах – установках на жгутах, которых так много на черноморских курортах. Достигнув высшей точки своего полёта, когда инерция моего ускорения прекратилась, я чувствовал себя как в невесомости: парил в воздухе, в вертикальном положении, размахивая руками и ещё не мог понять, как управлять своею необыкновенно возникшею способностью.

Наконец, я сделал плавные движения руками вдоль тела сверху вниз и полетел выше, ещё выше. Необыкновенное чувство восхищения переполнило меня! Впереди меня был спящий город, точнее, наш район, за которым виднелись расположенные на холмах дачные посёлки, я был уже выше этих холмов. Справа были видны огни центра города, в которых я смог рассмотреть вокзал, центральный телеграф рядом с ним, планетарий, Дом печати, мост, и даже дальше – Великий памятник! Я обернулся назад и перед моими ногами расстилалась чёрная в свете ночи река. Луна была полная, свет её был ярким, на реке я видел лунную дорожку, которую не загораживали ни дома, ни деревья.

Я посмотрел вниз, на свой дом. Дом мой был шестнадцатиэтажной одноподъездной высоткой, именуемой в народе «свечой». Таких домов-свечей в этом месте нашего района было шесть.

Я ещё немного повисел в воздухе, как вдруг подумал, что я теперь, с таким даром, могу непременно полететь к Татьяне! Я смог бы удивить её этой своею способностью, всё-таки в наше время далеко не каждый человек умеет летать.

Только сейчас я заметил, как же душно на улице и особенно здесь, наверху. Я повернулся головой вниз, как это бывает, когда человек собирается нырнуть под воду, и полетел вниз, к своему дому, к своей квартире. Для моего полёта к Татьяне необходимо было ещё и одеться. Но во что одеться? Джинсы, рубашка, туфли – как обычно? Наверное, это будет смешно, если вообще можно обсуждать наряд человека, летающего в воздухе. Я нашёл в своих закромах лёгкое термобельё чёрного цвета, которое обычно носил зимой и решил, что в нём я буду довольно незаметен в темноте и по этой причине оно подойдёт для моего ночного визита к Татьяне. На ноги я надел простые резиновые кеды советского образца, мода на которые опять пришла в наши времена.

Но как искать её дом, я не знал. Знал наверное, что дом её в Латошинке, но ни улицы, ни номера дома она мне не говорила. Правда, она как-то упоминала, что дом её расположен не на самом берегу нашей реки, а чуть подальше, «на второй линии», что немного упрощало поиск.

Итак, несмотря ни на что я решил лететь и искать её. Облачённый в свой наряд, я стрелою вылетел из лоджии и мгновенно набрав высоту, повернул на Юг. Я поднимался выше и выше, чтобы сократить время полёта и уже совершенно не видел немногочисленных людей на улицах, а машины превратились лишь в огоньки фар, движущихся по городским улицам и улочкам. От моего дома до Латошинки было по моим представлениям более сорока километров.

Латошинка представляла собою посёлок, состоящий из коттеджных домов недавней постройки – капитальных кирпичных домов с черепичными крышами, пригодных для проживания и зимой, и летом, зачастую вычурных и богатых, с заборами из красного итальянского кирпича, увенчанными коваными металлическими воротами, ограждавшими постриженные лужайки, и дачных домиков советских времён – простеньких деревянных, с шиферными крышами, а порою и неказистых с покосившимися стенами из-за отсутствия ухода, с огородами, садами и всеми принадлежностями дачной жизни. Когда-то давно Латошинка была самостоятельным посёлком, но сейчас хотя и считалась частью города, большинство жителей воспринимали её как пригород из-за обилия именно частных домовладений и спокойно-размеренного течения жизни.

Я летел, раскинув в стороны руки, и испытывал невероятный восторг от увиденного. Из-за того что я поднялся довольно высоко, огни города внизу сливались и я не мог различить все те знакомые мне улицы, улочки и переулки, которые я исходил, гуляя по городу. Центр города, конечно же, был узнаваем: вот и театр, а в стороне, на самом берегу реки, ещё один театр – музыкальной комедии – и железнодорожный вокзал: всё это буквально полчаса назад я видел, когда висел в воздухе над своим домом, а сейчас пролетаю над ними!

До Латошинки я долетел очень быстро, даже на автомобиле за такое время добраться было бы невозможно. Я держался реки и на первую линию даже не полетел, хотя если бы она жила здесь, поиск был бы проще, потому что домов на этой улице было не так уж и много.