Забери моё сердце

Яся приподнялась, села и, прикрыв одеялом грудь, долго смотрела ему в спину. Красивый, как всегда. Под бронзовой кожей перекатывались твёрдые мышцы, а ниже спины смотреть и вовсе было опасно. И всё же взгляд она опустила, задержала на секунду, а потом тяжело выдохнула.

- Ты думаешь, я побегу за тобой по первому щелчку пальцев? – негромко спросила она.

Ехать с ним Яся не собиралась. Вообще не собиралась, а после его слов и подавно. Захотел – уходи, захотел – возвращайся… Нет, это не для неё и не про неё. Увольте.

Он обернулся, смерил её взглядом и повторил ещё более настойчиво:

- Мы уезжаем отсюда, Ярослава. В этой квартире ты не останешься.

- А где же я останусь? – в голосе её зазвучали гневные нотки. Поджав колени к груди, она упрямо вскинула голову. – Где я должна остаться?! Когда я просила тебя выслушать меня, ты ясно указал мне на дверь. А что сейчас изменилось? Что, Серёж?

Он стиснул челюсти. Скулы его напряглись, глаза сверкнули злостью. Да он и сам толком не знал, что изменилось за эти чёртовы несколько дней. Знал только, что изменилось. И не важно вдруг стало – Романова, Давыдова или как там её ещё. Осталось только дикое желание держать её к себе поближе. По крайней мере до тех пор, пока они с Яном не разгребут дела с её муженьком. Вернее, до тех пор, пока он не разберётся, что там за дела у неё с её муженьком и почему в день собственной свадьбы она едва не угодила ему под колёса. И ещё этот её синяк. Он осмотрел Ясино лицо. Синяк почти сошёл, и всё же сейчас, не замазанный тональным кремом, был заметен довольно хорошо. К злости прибавилось раздражение. В её ли положении упрямиться? Сидит, строит из себя… Под глазом фингал, волосы сбиты на бок, зато во взгляде глупое бабское упрямство.

- Тебе нельзя тут оставаться, - отчеканил он. – Люди Давыдова следят за моим подъездом. Сюда тоже скоро доберутся.

- Пока ты не появился, всё было прекрасно! – Она приподнялась на коленях. От услышанного её тряхануло. Глаза, так же, как и глаза Сергея, засверкали яростью.

Если за ним следят, значит… Придерживая одеяло, Яся нашарила футболку и принялась натягивать её. Следом нашлись и трусики. Всё это время Серёга не сводил с неё взгляда. Сердитая, разгорячённая после секса, лохматая и порывистая, она была ещё красивее обычного. И это, чёрт подери, бесило! Что ему, силком её тащить?! Ни за одной бабой в жизни не бегал и за этой не будет.

- Ярослава, давай по-хорошему, - проговорил он в третий раз, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Она резанула его колючим взглядом.

- Я просила тебя по-хорошему. – Попробовала отыскать джинсы, но, не найдя их, бросила своё занятие и встала, как есть. – Нет… Я не просила тебя – умоляла. А что ты?! Что?!

Они стояли по разные стороны постели и смотрели друг на друга. Он – мрачно, с по-прежнему сжатыми челюстями, она – гневно. Недавно пережитое вновь всколыхнулось в ней, накатило, болью сковало горло, мешая дышать. Её колотило от разрушительной боли, от осознания собственного прошлого, от неопределённости будущего. И от его уверенности в том, что она подчинится, сделает так, как он хочет, её тоже колотило.

- Тебе не стоит тут оставаться, Серёж, - проговорила она, не отводя взгляда. – То, что ты мне сказал… - выдохнув, Яся качнула головой. – Я не знаю, что тебе сказать…

Он усмехнулся – цинично, холодно. Она не знает, что сказать! А что она может ему сказать?! Кто вообще хоть что-то может ему сказать! Оставить как есть, развернуться и уйти, а он стоит, ждёт. И эта кровать – словно огромная стена между ними. Он тут, а она – там. Уж так сложилось. И нужно ли что-то менять?!

Молча одевшись, он вышел в коридор. Да пошла она… Но, уже обувшись не выдержал и вернулся в комнату. Ярослава стояла в метре от окна и смотрела через тюль на тёмную улицу.

- Я тебя в последний раз прошу: поехали со мной, - сказал он, прожигая взглядом её спину, её затылок.

Она не пошевелилась. Не обернулась к нему, не посмотрела. Он прождал пять секунд, десять, минуту, но ничего не изменилось. Отлично. Больше, не сказав ни слова, Сергей вышел на лестничную клетку, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Хочет корчить обиженную – пусть корчит. Идиотка! И он тоже хорош – нёсся к ней, как дурак. Думал… Да на кой ему всё это мозгоёбство?! Жил себе спокойно и дальше проживёт. Без всех этих истерик, скандалов, выяснений отношений. Нужно ему оно всё?!

За то время, что он провёл у Ярославы, на улице пошёл снег. Первый снег в этом году. Тонкой, едва видимой паутинкой он покрывал капот красной «Ауди», лежал на лобовом стекле. Усевшись за руль, Серёга завёл машину. Напоследок осмотрел двор – ничего. Вот и отлично. Злость не отпускала, и он, заведя мотор, резко тронулся с места.

Вечерний город, как обычно, толкался в пробках, но ему удалось проскочить сравнительно быстро. Выехав на хорошо освещаемую улицу, он направил машину к дому. Стоило бы заехать к Яну, поговорить, подумать, но думать ему не хотелось. И разговаривать тоже. Не было ни желания, ни настроения. Отчасти Ярослава была права. Она просила его выслушать её, но сделать этого он не удосужился. Хорошо, по-скотски поступил. Но дальше что? Что сейчас? Если она ждёт, что он будет на коленях с розами в зубах у неё прощения просить и каяться в своих грехах – ошибается. В конце концов, это не ему её помощь нужна, а его ей. Чёрт подери! Он сжал зубы. Проехал ещё немного и воткнулся в затор. Ни вперёд не проехать, ни назад не повернуть. Это не ему её помощь нужна, а ей его… Чёрт-чёрт-чёрт… Ведь действительно нужна. Потому что не просто так люди Давыдова его у подъезда пасут, и синяк у неё на скуле не просто так. Да будь оно всё неладно! Сергей проехал пару метров вперёд и снова застрял. Если выехать на соседнюю улицу, можно будет свернуть, а там по Садовому. Но оно, должно быть, тоже стоит. Тогда в проулок и обратно. И пусть визжит, пусть орёт. Она же баба, ей положено визжать. На этот раз он всю правду из неё вытрясет. Давно пора было. И про мужа её, и про бумаги, и про этот фингал. А потом засунет её в машину и… Впрочем, это уже по ситуации.

Хлопок двери словно бы поставил большую точку. На всём. Ещё одно доказательство, ещё одно подтверждение. Она надеялась, что Сергей, несмотря на её слова, подойдёт, коснётся её плеча, что-то скажет. В ней боролись противоречивые чувства: с одной стороны – злость, негодование, с другой – желание довериться ему, переложить часть тревог. А ещё… Ещё ей хотелось, чтобы он просто остался. С ней. Но он не остался. А чего она ожидала?!

Яся всхлипнула и стёрла с лица слёзы. Знала же, что не будет такого. Не тот он человек, чтобы за кем-то бегать. Предложил, попросил… Присев на уголок постели, она снова смахнула не унимающиеся слёзы. Молодец, состроила из себя сильную, гордую, самостоятельную. Браво, актрисулька! А дальше-то что?! Какой от всего этого толк, если в остатке – мыльный пузырь?! Тяжело сглотнув, она перевела взгляд на раскуроченную постель: простыни ещё хранили запах их тел, одеяло комком валялось на полу, подушки разъехались в разные стороны. Кто она теперь? Что она?

Просидев несколько минут, Ярослава встала и босиком прошла в кухонную зону. Хотела налить воды, но передумала и поставила чайник. Значит, люди Давыдова следят за его подъездом… Сколько ему потребуется времени, чтобы выяснить, где она? Ведь он обязательно выяснит. Не через Сергея, так через Яна или Алину. Алина… Она предупредила, чтобы та была осторожной.

Уперев локти в столешницу, Ярослава накрыла лицо руками. Сил не осталось даже на слёзы. Она хотела одного – чтобы он вернулся. Чтобы всё это кончилось, чтобы…

Прокатившийся по квартире дверной звонок заставил её резко поднять голову. Миг помешкав, она, как была в одной футболке и трусиках, направилась в коридор. Ключи от входной двери лежали на тумбочке – её собственная связка и та, которой, очевидно, отпер дверь Серёжа. Сердце её забилось чаще, каждым своим ударом наполняя душу трепетом и надеждой. Ещё один шаг… Но не успела она подойти к двери – та открылась сама. Яся замерла. Растерянная, она смотрела на вошедшего мужчину, а он, в свою очередь, не сводил взгляда с неё. Пристального, чуть насмешливого взгляда, от которого ей стало трудно дышать.