Страница 187 из 196
Мёд лился с уст этого юнца, но женщина нутром чувствовала, что верить гостю нельзя. Сладок мёд только из рук доброго отца, родной матери или любящего мужа. Принимая у других, надо помнить, что придётся платить. И плата порой непомерна.
— Что тебе надо, о, светлейший? — чуть склонив голову и наблюдая за гостем, как осторожный дикий зверь, спросила женщина.
Юноша улыбнулся ещё сильнее.
— Светлейший, — протянул он, будто пробуя слово на вкус, — давно меня так не называли, и, скорее всего, больше не назовут.
Юноша сделал шаг к дементэ и поднял на уровень груди сжатую в пальцах медную вещицу, похожую на старую монету. Юнец повернул вещь так, чтоб сектантка могла получше рассмотреть, и заговорил:
— Пришлые. Они отняли у тебя самое ценное в жизни. А ещё нанесли мне сильное оскорбление, и я хочу предложить тебе сделку: помогу добраться до тронной усыпальницы, а ты положишь к её ногам вот эту печать. Мы не просто заставим её обрушить на пришлых сильнейшее из проклятий, но и подчиним нашей воле.
— Нашей? А почему ты сам не сделаешь это? Хочешь разгрести костёр чужими руками?
Юноша несколько мгновений глядел на женщину и только потом кивнул.
— Но ведь если получится, ты добьёшься своего. Мы оба добьёмся.
Дементэ опустила голову и посмотрела на мешок, который прижимала к себе, словно тот мог спасти и от недруга, и от холода. Она ничего не теряла, и даже смерть ей не страшна. А шансы победить вдвоём возрастут.
— Я согласна.
Женщина взяла печать и сунула за пазуху, где был подвешенный на шею кошелёк.
— Да будет так, — произнёс юнец и оскалился.
Черты его лица и тела потекли, словно тающий воск. Кожа лопнула, обнажив чёрные, словно обугленные, а после просмолённые кости и густую жижу, похожую на кипящий вишнёвый джем. Раны вспенились. Из лопнувших пузырей вырвался чёрный дым, а сами раны вспыхнули багряным пламенем.
Но на этом дело не закончилось. Юноша сгорбился, увеличиваясь в размерах. Лицо вытянулось в щучью морду с острыми зубами. Вдоль спины вырос большой, пылающий огнём плавник. На брюхе выросли десятки маленьких ручонок, какие бывают под хвостом речного рака. Он и сам обзавёлся хвостом: длинным, тонким, с щучьим плавником на конце. Довершали облик белые, как у варёной рыбы глаза.
Испуганно бросились в разные стороны потеряйцы, образовав широкий круг.
Дементэ вздрогнула и попятилась, но отступать от задуманного не хотела. Значит, нужно принять этого демона таким.
А существо, ранее бывшее красивым, хоть и пугающим юношей, опустилось на четвереньки, оперевшись на кулаки, словно нобийская горилла, и заревело. В зверином рёве едва угадывалась человеческая речь.
— Приведите-е-е мне-е-е умне-е-ейшего!
Толпа мелкой нежити заволновалась, а вскоре из круга вышел замотанный в белые шелка потеряец. Он встал и молча уставился провалами пустых глазниц на демона.
— Идут! — раздался крик одной из дозорных.
Клэр трясло. Она стояла на краю телеги, вцепившись в удерживающую тент дугу, держа в свободной руке клинок.
Графиня смотрела на приближающихся потеряйцев, и ей больше не хотелось подвигов. Ей сейчас хотелось быть дома, закутаться в одеяло и спать. Пусть другие свершают подвиги. Пусть другие спасают принцев из лап драконов, сражают чёрных колдуний и демонов, свергают злых людоедок. Их в последнее время и так было предостаточно.
Потеряйцев было очень много, и раз столкнувшись с этими тварями у Золотого Ручья, графине совершенно не хотелось новой стычки. Но вот беда, стычки уже не избежать.
Коротышки шли волной, поднимая тысячами мелких ножек пыль и приминая траву, словно стадо антилоп. Каждый из них что-нибудь с собой да нёс: до́ски, бревна, верёвки и части каких-то громоздких механизмов. Но много было и тех, кто тащил простенькое оружие.
— Надо стрелять! — закричала Клэр и спрыгнула с телеги и подбежала к расположенной за частоколом пушке. Возле оружия стоял со сдвоенной подзорной трубой, именуемой биноклем, генерал. — Картечью! — продолжала графиня.
Генерал-барон, как его называли солдатки, оторвался от созерцания и поглядел на девушку.
— Нет. Рано. Я не понимаю, что происходит. Не вижу кораблей, от которых нас должны отвлекать, не вижу никаких признаков, какие есть у нормальной армии. Это просто стадо, прущее напролом. Косяк сардин, и то более организован.
Клэр оглядела составленную полукругом фортальезу, совсем как в тот раз, у Золотого Ручья. Но на этот раз мелких гадёнышей было куда больше.
Волна потеряйцев обогнула тележную крепость в полумиле выше по течению и достигла берега. Там сушёные коротышки принялись скидывать свой хлам в кучу.
— Не понимаю, — снова пробормотал генерал. — Они не обращают на нас никакого внимания. Словно нас здесь нет.
— Я не хочу, чтоб обратили, — шмыгнув носом, высказала Клэр, а потом опустила глаза на Малыша, принявшегося лизать руку хозяйки.
Потеряйцы суетились словно мураши, но примерно с полчаса ничего не происходило. А потом вдруг к Клэр быстро подошла леди Ребекка.
— Дитя, что ты видишь? — взволнованно произнесла она, указав на армаду нежити.
— Ничего, — привстав на цыпочки, произнесла юная графиня. Она действительно ничего не видела, и только когда появилось несколько потеряйцев с факелами в руках, предположила: — Они будут пускать дым? Но это глупо. Ветер будет гнать дым на реку, и мы всё равно всё увидим.
— Твою мать, — тихо выругался генерал-барон на своём языке и резко повернувшись, приложил бинокль к глазам и начал всматриваться в острова на реке.
— Они не от нас будут прятаться, — тихо произнесла Ребекка.
— А от кого? — осипшим голосом спросила Клэр. Юная графиня почему-то почувствовала себя меленькой пылинкой в потоке бытия. Громадная сила готовится столкнуться с другой, не менее громадной. И людей запросто разотрут в муку, если решат, что мешают.