Страница 6 из 11
Когда они разговаривали – смотрели только друг на друга, при том, что именно я была связующим звеном, переводящим их слова друг другу. У них был очень странный разговор.
– Итак, вот я здесь. Чего ты хочешь? – Присоединившийся к нашему столику француз говорил так же непринужденно, но заметно нервничал.
– Информацию.
– Я попробую тебе помочь, насколько могу, но это зависит от того, что именно ты просишь.
– Ты же знаешь, что я никогда не прошу.
Француз едва заметно вздрогнул. Он явно боялся итальянца, и я прекрасно его понимала.
– Я слушаю. – Француз напрягся.
– Меня интересует шкатулка.
– Шкатулка? – эхом переспросил француз, изображая недоумение.
Итальянец нетерпеливо вздохнул и подался вперед. Француз испуганно отшатнулся назад, однако итальянец лишь протянул руку за чашкой кофе, поднес ее к губам, сделал глоток и поставил обратно на стол. В этом движении было столько потаенной угрозы, что даже я испугалась наряду с французом, что стану свидетелем кровавой драки. Во что же я ввязалась?
– Как знаток музейных предметов, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Меня интересует Киринтау. Не сомневаюсь, ты слышал молву о ней. Я знаю, что она объявилась в одном из здешних музеев и ты знаешь в каком. – Это не было вопросом, скорее фактом.
Я не знала, как переводится «Киринтау» и есть ли вообще перевод у этого слова, поэтому произнесла его с вопросительной интонацией, глядя на итальянца. Тот наконец-то удостоил меня мимолетным взглядом, кратко кивнув мне.
Француз откашлялся.
– Ах, ты говоришь об этой шкатулке. Да, я слышал подобные слухи, но не ручаюсь за их достоверность. Я могу лишь предполагать…
– Ну так давай, предполагай.
– Если такая вещь появилась в Париже и до сих пор не найдена, то она должна быть в маленьком неприметном музее, который не удостаивают особым вниманием.
– В котором?
– Я не знаю.
Итальянец прищурился и чуть склонил голову на бок. Его губы изогнулись в ухмылке, больше напоминающей звериный оскал.
На лице француза выступил пот.
– Клянусь тебе, я ничего не знаю наверняка, но у меня есть пара наводок.
Француз достал из кармана листок и положил на стол. Итальянец мгновенно развернул свернутый лист, пробежался по нему глазами и убрал к себе в карман.
– Вполне возможно, что это еще одна безделушка, не представляющая особой ценности, – добавил француз.
– Что ж, хорошо. Я поверю тебе, но помни, что я не даю второго шанса. – Итальянец вытащил из пиджака конверт и положил на стол.
Сглотнув в предвкушении, француз осторожно забрал подачку и довольно улыбнулся.
– Благодарю.
– Можешь идти.
Француз встал и слегка поклонился в прощании. Уходя, когда он оказался за спиной итальянца, то снова взглянул на меня:
– Мадмуазель, – кивнул он мне.
Что-то было в его взгляде… Сочувствие? О Боже, сочувствие! Он жалел меня, потому что я оставалась с этим опасным итальянцем? Волоски на моем теле встали дыбом.
Итальянец сузил глаза, недоверчиво глядя на меня.
– Вы когда-нибудь видели его раньше, мадмуазель Мильская? – По его темным глазам было ясно, что он недоволен.
– Нет, я впервые во Франции, сегодня лишь второй день.
Его взгляд был все еще подозрительным, но, кажется, он мне поверил.
– Что такое Киринтау? – наконец спросила я, поборов страх и желание убежать отсюда куда подальше.
Итальянец слегка улыбнулся, но мне стало от этого не по себе.
– Вы в самом деле хотите это знать, мадмуазель Мильская? – Что-то в его тоне заставило меня передумать расспрашивать об этом вопросе. Лучше прикинуться слепоглухой дурочкой и не впутываться в темные дела этого не менее темного человека.
– Нет, – тихо ответила я и отвернулась. Он усмехнулся.
– У Вас есть свободное время до часа. Ровно в час я Вас жду в холле гостиницы. Приятного аппетита! – С этими словами он встал из-за стола, слегка кивнув на прощанье, и зашагал прочь.
Я хотела крикнуть ему, что он не заплатил за свой кофе и это было грубо – заставлять меня платить за него, но я замялась, пытаясь придумать, как к нему обратиться, поскольку своего имени он мне так и не назвал.
Итальянец остановился.
– Завтрак, разумеется, за мой счет, мадмуазель Мильская! Любое ваше желание уже оплачено, – бросил он через плечо и ушел.
– Маньяк! Бандит! Телепат! – сердито выпалила я ему вслед, решившись лишь на шепот, и то после того, как он ушел.
Надо бросать это дело пока не поздно – решила я и застонала, уронив голову на руки. Ну почему мне достался именно этот человек? Все шло так замечательно, пока он не появился. А теперь, если я пойду в агентство и откажусь от него – моя безупречная репутация даст трещину. Черт! Нет, если я расскажу им всю правду о нем и о том, что я видела, они поймут меня. Должны понять. Но то, что я буду болтать о подозрительной личности итальянца, может не понравится ему. Это опасно. Что же делать?
– Чего-нибудь желаете, мадмуазель? – Голос официанта застал меня врасплох, и я подпрыгнула. Нервы были на пределе.
– О, простите мадам, не хотел вас напугать. Вам чего-нибудь принести? – вежливо проговорил официант извиняющимся тоном.
От всего случившегося мне кусок в горло не лез. Когда я нервничаю, меня мутит. Я хотела узнать у него лишь одно.
– На самом деле все уже оплачено? Что бы я не заказала?
– Конечно, – изумился официант.
Действительно, что за глупые вопросы я задаю? Такое впечатление, что я одна не понимаю, что здесь происходит.
– Нет, спасибо, я допью кофе и вернусь к себе в номер, – ответила я. Официант кивнул и удалился.
Бездумно повертев чашку в руках, я, наконец, оставила ее и ушла наверх. Придя к себе в номер, я стала ходить по комнате из угла в угол. Окончательно решив, что ни при каких обстоятельствах не останусь работать с итальянцем, я взяла телефон и набрала номер агентства. Я хотела сказать им, что отказываюсь от этого клиента, и если они не захотят дать мне другого, то и от этой стажировки тоже. Речь уже шла не о страхе перед трудностями, а о моей безопасности.
Автоответчик сообщил, что вызываемый абонент не может ответить на мой вызов. Я сердито вздохнула. Придется доработать этот день до конца, потому что я не имею ни малейшего желания злить опасного человека, заявляя ему, что отказываюсь от него. Кто знает, сколько ему понадобится времени, чтобы найти нового переводчика. В любом случае – бесполезная потеря его драгоценного времени обернется яростью ко мне. После того как он меня отпустит, я приеду в агентство и скажу все им лично. Главное – успеть до восьми часов, иначе я никого там уже не застану.
Размышляя над этим, я открыла дверь и чуть не закричала от неожиданности. Нет, если раньше у меня были сомненья, рассказать ему или нет, то сейчас от них не осталось и следа. Инстинкт самосохранения переборол чувство порядочности.
На моем пороге стоял итальянец с грозным взглядом, ясно говорящим что любой, кто его ослушается – покойник. В мозгу промелькнула лишь одна мысль – от него нужно бежать без оглядки. Он изогнул бровь, словно говоря: «Осмелишься?», но его недобрая ухмылка давала понять, что ничем хорошим это не обернется. Он пугал меня до чертиков.
– Пять минут второго, мадмуазель Мильская! – сурово проговорил он, когда я, словно вкопанная, застыла на месте.
Похоже, в своих раздумьях я совсем потеряла счет времени.
– Женщины всегда опаздывают. – Я попыталась непринужденно пожать плечами и выдавила из себя извиняющуюся улыбку.
– Вы готовы?
Итальянец повернулся ко мне полубоком и изящно выгнул руку, предлагая взять его под локоть. Нет, не предлагал, требовал. Я не могла произнести ни звука, лишь кивнула и послушно обхватила его предплечье.
Мы приехали в небольшой музей древностей на окраине города. Итальянец просил меня устроить обзорную экскурсию, читая таблички всего, что мы видели. Пока мы обходили зал за залом, он внимательно изучал мое лицо, словно примечая малейший проблеск каких-либо эмоций. Зачем он делал это? Неужели думал, что я совру? Я нервничала. Стараясь не замечать его сканирующий взгляд, я сконцентрировалась на экспонатах.