Страница 7 из 68
И вот тут я напрягся сильнее, ожидая подвоха — так чем же эта рыжая смогла зацепить моего деда? Из-за чего все эти слухи? Что в ней такого, что Матвей Воронов, наплевав на всех, приблизил ее к себе?
И какого черта меня это сейчас интересует, когда мне и без того есть, о чем думать?
В тот день я не получил ответа ни на один вопрос. Ответы пришли позже. Но уже тогда первая ласточка догадки вспорхнула на плечо, стоило Петушок выйти из-за стола и представиться. Подойти ко мне ближе, протянуть руку и, вскинув густые, мягкие ресницы, открыть моему взору каре-зеленый взгляд чуть раскосых глаз…
Ведьма! Я так и замер, на мгновение увидев ее с всклокоченными волосами и нагими плечами. Едва не зажмурился от поразившей воображение картины. Да с чего бы вдруг?!
… И сказать мне приятным голосом:
— Здравствуйте, Андрей Игоревич, очень рада вас видеть в «Сезаме»! Примите моё сочувствие, мне так жаль, что происходит с Матвеем Ивановичем! Ваш дед прекрасный человек, и я продолжаю надеяться, что он непременно поправится и вернется к управлению компанией!
А потом и улыбнуться:
— А пока здесь вы, можете всецело на меня рассчитывать! Я вам во всём помогу! Вот, прошу, ваш новый кабинет, — перед глазами мелькнуло тонкое запястье с алебастровой кожей. — Юристы компании уже оформили все необходимые документы и изготовили печати. Пройдемте, пожалуйста, я передам вам код от сейфа… Мы вас так ждали, если бы вы только знали!
Даже представления не имею, «как». А вот о «прекрасном человеке» — весьма полное. И, хм, я бы так о своем деде не сказал.
И что значит: «Пока я здесь?» На что это она предлагает мне рассчитывать?
И… я ослышался, или у нее на самом деле есть доступ к главному сейфу компании?!
Сердце глухо стукнуло о ребра — от непонятного раздражения и чего-то еще, чему я так и не нашел объяснения, пока смотрел в аккуратный затылок Рыжей, следуя за ней в свой кабинет. Пока наблюдал, как она распахивает для меня дверь и суетится вокруг, оживляя обстановку довольно просторной комнаты — открывая на окнах жалюзи, поправляя директорское кресло и вазу с живыми цветами, стоящую на массивном столе из красного дерева.
Еще несколько таких же бело-зеленых букетов, красиво оформленных флористом, стояло на длинном столе для совещаний.
Это еще зачем?
Она увидела мой хмурый взгляд и поспешила объяснить:
— Матвей Иванович очень много времени проводил на работе. Ему нравились цветы и растения, поэтому здесь так зелено. Цветы доставляет служба доставки через день, но если вам не нравится, я откажусь от их услуг.
— Вы?
— Ну, да, — Рыжая сделала вид, что не заметила моего удивления и тактично улыбнулась. — Как ваш секретарь, я должна обеспечить вам рабочий комфорт. Так что, если у вас, Андрей Игоревич, будут какие-нибудь пожелания, вы только скажите, и я постараюсь…
— Скорее, у меня будет вопрос.
— Слушаю.
— И насколько «всецело», уважаемая Петухова, вы намерены мои пожелания удовлетворять? Что именно входит в ваши обязанности?
— Я — Петушок. П-простите, — ресницы Рыжей изумленно мигнули, — не поняла?
— А вы, как вижу, не из сообразительных.
Секунда замешательства, и моя новая подчиненная поджала губы. Поправила растерянно волосы у виска, но взгляд не отвела. А вот щеки зарделись румянцем, совсем как у девчонки.
Интересно, сколько ей лет? На вид не больше двадцати трех, хотя на деле она наверняка старше. Валерка намекнул, что у нее есть дети, и что, если я раскину мозгами, то пойму, от кого. Ведь мужа у Петушок нет, а вот гарантии в «Сезаме» имеются.
Ерунда. Я посоветовал Валерке заткнуться и не пороть чушь. Этой части слухов я, в отличие от него, не поверил. Куприяновы не Вороновы. Были бы от деда, носили бы его фамилию, а не какую-то дурацкую «Петушок». Или я не знал характера своего родственника. Но вот прельститься вниманием молодой девчонки дед вполне мог. И отплатить ей за «симпатию» местом своего секретаря. Другого объяснения тому, как она здесь оказалась, не было.
Но, к черту! Какое мне дело до всего этого, когда я должен удержать корпорацию в руках? И почему один вид этой Рыжей меня злит? Неужели всё из-за двух бессонных ночей и моего нежелания возвращаться в город?
Я обвел взглядом свой новый кабинет, и вновь вернул его на секретаря. Мне еще во многом предстояло разобраться, и в том числе закрыть вопросы: насколько глубокие у Петушок связи в «Сезам»? И действительно ли ей можно доверять?
— Я не пойму, о чем вы, Андрей Игоревич? Можно конкретнее?
Я расстегнул на пиджаке пуговицу и ослабил галстук.
Можно, но зачем? Ведь и так всё поняла.
— Нельзя, — коротко отрезал.
— Т-то есть, вы хотите, чтобы я ушла?
— А вот мысли, Петухова, вы читаете куда лучше. Я еще сам не решил, чего хочу, — честно признался, снимая с себя пиджак и перекидывая его на спинку стула, прежде выдвинув последний из-за стола, — но не уверен, что мы с вами сработаемся.
— Но вы меня совсем не знаете!
— Зато наслышан о вас, как о ценном кадре! — жестко ответил девушке, не дав ей договорить.
Этот день еще не успел перевалить за полдень, а уже казался слишком длинным из-за его переездов, информации и людей. Из-за Валерки, путавшегося под ногами, и его чёртового языка.
Боюсь, что сегодня я со многими был не сдержан, желая остаться один.
Петушок побледнела и замерла, в волнении приоткрыв губы. Ахнула, на этот раз почти не слышно:
— Ах, так?
Оставив в покое вазу, девушка нервно взяла в руки графин и отошла от стола. Прижав стеклянный сосуд к груди, остановилась на ковре и приподняла подбородок.
В ее позеленевших глазах что-то мелькнуло на миг, словно высеклись искры, и на короткую секунду мне показалось, что она собирается меня им огреть.
Еще чего не хватало!
Смерив новую подчиненную ледяным взглядом — от стройных ног до головы, я подошел ближе и решительно отнял у нее графин. Вернув его на стол, вновь повернулся к девушке.
— Скажите, Петухова, пока мы одни: есть что-то, о чем я должен услышать лично от вас и, возможно, сохранить это в секрете? Это важно! Я предпочитаю знать всё о скрытых на пути рифах, прежде, чем плыть в фарватере.
Мы стояли в шаге друг от друга, но она держала мой взгляд. А вот мне стало интересно, это цветы сейчас так приятно пахнут зеленью летних колокольчиков и ирисов, или… сама Петушок?
Хм, ну и мысли. Определенно у меня давно не было женщины, раз уж мой мозг задает подобные вопросы в самое неподходящее время. Зря я перед вылетом отказался заехать к Анне, хотя она ждала. Отношения между нами и так расстроились в последнее время, а теперь и вовсе непонятно, когда смогу вернуться в Германию.
Хотя, может, всё и к лучшему. Будет повод выяснить с моим бизнес-партнером, куда наши встречи нас завели — в тупик, или на развилку дорог.
— Нет, Андрей Игоревич. Никакой информации «лично для вас» у меня нет, — исполнительно отчеканила Рыжая, вернув лицу уверенность. — А что касается непосредственно «Сезама», то буду рада поделиться с вами любой информацией. Жду распоряжений!
— А если я попробую сам разобраться? Без вашей помощи?
— Что ж, тогда я вам не завидую, — спокойно выдохнула Петушок.
— Почему это?
— Потому что потратите уйму времени, а уволить меня вы все равно не сможете! — ну, хоть здесь голос дрогнул.
— Я же сказал, что еще ничего не решил!
— Зато решил ваш дед! Матвей Иванович сам принимал меня на работу, лично, и уволить меня из компании тоже может только он!
— Ах, так? — повторил я за Рыжей ее удивленное, сужая взгляд. Ожидая, что же она сейчас еще скажет?
Но она ответила уже куда сдержаннее:
— Да, так. Нравится вам это или нет. Так что… располагайтесь, Андрей Игоревич. Понадобится код от сейфа — обращайтесь, я буду в приёмной.
Сказала без лишней спеси, развернулась на невысоких каблуках и направилась к двери.