Страница 1 из 7

Праздник криптий

Деревянко Михаил

Михаил Андреевич Деревянко

Праздник криптий. Историческая повесть о древней Спарте

Вступление

В первый год семьдесят пятой олимпиады, а по-нашему летосчислению, за 480 лет до рождества Христова персидская армия вторглись в Элладу. Крупнейшие полисы Пелопонесского полуострова Спарта и Афины, ведущие между собой многолетнюю борьбу, объединили усилия для отражения внешней угрозы. Полководцем или навархом войска, под знамена которого снарядили отряды многие греческие государства, был назначен спартанец Павсаний. Ранним утром, когда наварх готовился принести жертвы богам, чтобы получить перед походом на войну благоприятные знамения, в его палатку ввели юношу.

– Хочет поговорить с тобой, – изрёк стражник. Спартанцы не отличались многословием. Не случайно, термин «лаконичность» произошел от названия долины Лакония, столицей которой была Спарта. Афиняне часто насмехались над лаконцами, говорили, что их мысли также коротки, как и слова. Насмешки стихли, когда один спартанец ответил: «Наши мечи тоже коротки, что не мешает нам укорачивать ваши языки».

Павсаний с любопытством осмотрел юношу, вся одежда которого состояла из длинного грубого плаща, которые выдавали молодым лаконцам для прохождения решающего испытания перед посвящением в воины. Помимо плаща, юношам вручали по короткому мечу, и они уходили в горы на несколько дней, чтобы выжить, и, главное, добыть как можно больше скальпов. Без скальпа стать спартанцем было невозможно. Чем больше скальпов, тем лучше. Такие испытания назывались криптиями. Они наводили ужас на всех рабов или илотов, как их здесь называли. Именно они становились объектом охоты честолюбивых и отважных лаконцев. Нигде несчастные илоты не могли скрыться от коротких, но острых спартанских мечей. Смерть подстерегала их и на полях, которые они обрабатывали для своих хозяев, и в лачугах, в которых ютились. Ни днем, ни ночью не знали они покоя. Юноши или возвращались с испытания со скальпом, или не возвращались вовсе, погибая сами. Не было никакого смысла приходить без добычи, так как в этом случае лаконец не только не вступал в касту избранных и не получал земельного надела с илотами, которые обеспечивали его до конца жизни, но и попадал в сословие бесправных, влачащих жалкое существование. Лучше уж смерть.

Как раз сейчас было время криптий, и наварх без труда догадался, что пришедший из числа молодых воинов, охотящихся за скальпами. Что могла привести его к прославленному полководцу? Конечно же желание вступить в войско, чтобы успеть на войну с персами. Но даже он, Павсаний, не имел права сделать это без посвящения юноши в воины. Поэтому наварх уже заранее знал и вопрос и ответ. Но что-то в облике юноши заставило полководца уделить ему немного времени.

– Твоё имя?

– Аримнест.

Павсаний обладал прекрасной памятью.

– Уж не сын ли ты эфора Герада?

– Да.

Эфорами в Спарте назывались верховные судьи. Их всего было пятеро. Они обладали огромной властью. Они могли обвинить и предать суду любого спартанца. С особым пристрастием рассматривались действия наварха после похода. Даже победа не спасала от сурового наказания, если поступки полководца признавались не правомерными. Эфоров страшились даже цари. Не случайно, жена царя Теопомпа, который ввел должность эфоров, упрекнула его в том, что он передаст детям меньшую власть, чем получил. «Зато более прочную», – ответил Теопомп. Каждые восемь лет эфоры всю ночь наблюдали за небом и если видели падающую звезду, то это воспринималась как указание богов, что нынешний царь им неугоден.

Поэтому, когда судьба послала к Павсанию сына эфора Герада, он понял, что знамение уже свершилось. Однако, как опытный политик, наварх и виду не подал, что посещение юноши имеет такое важное значение.

– Что привело тебя ко мне, Аримнест? Надеюсь, не желание снять с меня скальп?

Юноша непроизвольно улыбнулся, но ответил серьезно и пылко:

– У меня только одно желание: снять как можно больше скальпов с наших врагов.

– И для этого ты жаждешь вступить в мою армию?

– Да.

– А ты прошел криптии?

– Нет.

– Почему?

– На посвящение уйдёт не меньше месяца, а войско выступает сегодня.

– Сегодня мы приносим жертвы. Если богам будет угодно, чтобы ты отправился со мной, благоприятных знамений не будет, пока ты не станешь избранным.

– А если сегодня знамения будут благоприятными, ты своей волей зачислишь меня оруженосцем?

Павсаний рассмеялся. Ему понравилась быстрота и меткость ответа. Такие воины ему нужны. И главное, через Аримнеста можно влиять на его отца. Правда, взяв юношу, наварх тем самым превышал свои полномочия, но слишком велик был соблазн. Разве можно отказываться от даров Фортуны?

И все же полководец не торопился с принятием решения. Ему не до конца была понятна мотивация поступков Аримнеста. Настораживало уже то, что он явился без скальпа.

– Ты настолько напорист и стремителен, – с легкой усмешкой произнёс Павсаний, – что успеешь и криптии пройти, и армию догнать. А место в боевом строю я тебе найду.

Аримнест на мгновение опустил голову, но тут же с надеждой посмотрел в глаза наварха:

– Я не смогу пройти криптии.

– Как? Неужели ты убоялся снять скальп с головы илота? Как же ты собираешься сражаться с персами?

– Я нарушил закон.

– Как?

– Вначале я помешал илотке убить труса, а затем не убил илотку за то, что она подняла руку на лаконца.

– Ничего не понимаю, – развел Павсаний руками. – Какая илотка? Какой трус? Какой лаконец?

– Долго рассказывать.

– Ничего, до жертвоприношений ещё далеко. Прежде, чем принять решение, я должен всё знать.

Молодой лаконец отчётливо помнил вчерашний день.

Поляна в горном лесу. Видна вершина Тайгета. Поют птицы. Журчит ручей, над которым в задумчивости склоняется он, Аримнест.

– Зачем я здесь? Зачем её жду? Я должен добывать скальпы илотов, чтобы стать воином, гомеем, равным среди равных, а вместо этого всё время околачиваюсь возле ручья, чтобы хоть издали увидеть её. Она же илотка! Рабыня! Что со мной?

Вслушивается. Издалека слышно, как поет девушка.

– Это она, Клеора!

Аримнест мечется по поляне. Прячется в зарослях.

На поляну выходит Клеора с амфорой на голове. Она подходит к ручью, набирает воду, не прекращая петь. Аримнест с замиранием сердца наблюдает за ней. Вдруг из леса выскакивает Левтип с обнаженным мечом. Клеора бросает в него амфорой. Сосуд разбивается о голову, окатив Левтипа водой. Тот падает. Клеора хватает меч и заносит над Левтипом. Аримнест выскакивает из зарослей.

– Стой!

Клеора направляет меч на Аримнеста:

– Вдвоем на одну!

– Я не собираюсь на тебя нападать.

– Так я тебе и поверила.

Аримнест бросает свой меч на землю.

– Я не воюю с женщинами.

– Вчера и позавчера ты тоже следил за мной из зарослей. Я видела.

– И не побоялась снова прийти?

– Меня послали за водой.

– Ты прекрасна, как Афродита, – говорит Аримнест. – Я любовался тобой. Как можно поднимать меч на красоту?

Клеора вспыхивает, подобно Авроре, но пытается скрыть свое волнение и указывает на лежащего Левтипа:

– Он хотел снять с меня скальп?

– Он опозорил Спарту.

– Он мой хозяин. Я илотка из клера его отца.

– Ну и что?

– Он никогда не простит мне своего позора.

– Пусть только попробует…

– Ты его плохо знаешь.

– Ты хочешь его убить?

– Нет.

– Ты уже занесла меч.

– Хотела испытать тебя.

– Ты меня знаешь?

– Тебя зовут Аримнест.

– Как?!

– Неважно, – краснеет девушка и неуверенно добавляет:

– Намного важнее другое.

– И что же?

– Я сейчас не знаю, что делать.

Аримнест обнимает Клеору:

– Я знаю.

– Что?