Страница 23 из 37
Дружный хохот потряс стены моего дома. Рыдая от смеха, Люси сквозь слёзы радости попыталась уточнить:
— А он кто по жизни?
— Майор.
— Ой, не могу больше! Опять военный. Ха-ха-ха…Майор у тебя уже был. Два месяца пожил, потом этого лысака жена обратно забрала.
— Нет, ты, Танька, чокнутая! Всё себе на хвост приключения ищешь. То, помнится в камазе сумку, по пьяни, забыла. Два дня водитель тебя караулил по утрам у подъезда, чтоб отдать сидор твой с документами и ключами от работы. За него ты тоже замуж собиралась.
— Это я помню. Мы с Танюхой в тот день пошли поужинать в наше кафе. Зашли, по сторонам посмотрели, ничего хорошего не увидели, в смысле мужчин в зале не было, сделали заказ, присели, взяли по стакану сока, пьём. А что делать? Официант предупредил сразу, что горячие сорок минут ждать. Музыка гремит, не поговорить. Эта красавица вдруг встаёт, ставит пакет с продуктами на стул, берёт свою сумку и знаками показывает, пошла, пудрить носик. Сижу, жду подругу. Принесли наш заказ, начала без неё ужинать, поела. А этой поганки нет и нет. Иду искать, а мне говорят, что она давно ушла. — Я замолчала.
— Что было дальше?
— Ничего бы не было, я б обиделась и всё. Но… В кафе мы пришли вечером, в десятом часу. Ночь на пороге, да и раньше такого не происходило. Расплатившись за ужин, стала её искать. Звонила всем.
— Мне не звонила.
— А смысл? Ты, Надежда, в командировке, Люся с мужем в Турции.
— Так вот почему вы вдвоём в кафе пошли?
— Ты, что обидеться хотела, что мы без Вас развлекались?
— Ну, да. А Галка где была?
— Ты у неё спроси. Дома её точно не было.
— Что на меня вылупились? Откуда я помню, где была, фиг его знает когда. Ланка, не отвлекайся. Чего там дальше было-то.
— Всю ночь по ночному городу по всем её злачным местам носилась, таксисты наверно озолотились. Перепугалась до жути. В шесть утра забежала к себе домой только чтоб в свежие вещи переодеться. Звоню, в последний раз, к Танюхе домой, перед тем, как в полицию идти заявление о пропаже этой чучундры писать. Сын её младший отвечает: «Мама дома, спит». Дай-ка говорю Денисушка трубочку мамочке. Не успела я вволю поорать, как эта, ну вы поняли кто, спрашивает: «Который час?» Говорю. В трубке крик: «Опаздываю на работу, будь другом, позвони, соври что-нибудь. Во, я у зубного.»
— Ты почему её не убила?
— Жалко стало, да и радовалась, что жива эта зануда. Ей, видите ли, грустно было, и она всю ночь со случайным мужиком по городу каталась на грузовике.
— Подумаешь, взгрустнулось бабе.
— Тебе не взгрустнулось. Тебе…
— Всё, тихо. Нам ещё сегодня ссор не хватало. — Погасила искру намечавшихся разборок Люси.
— Твой Михалыч узнает — не простит. Правда, завязывала бы ты с приключениями. — Галина попыталась вразумить Танюшку, разливая в бокалы белое полусладкое вино.
— Надоел. Сколько можно? Я вам не рассказывала. Звонит Людка на днях, жена Михалыча, и говорит, что твой мой наш муж в три часа на шашлыки с бабами в профилакторий уезжает. Я в тачку и к нему на работу. Обломался пацан.
— Жена про тебя знает? — с лёгким ужасом спросила Надежда, разомлевшую от выпитого Танюшку.
— А то! Людка в Греции отдыхала, мне вот шубку-норочку привезла. Михалыч, если что мне подарит, то и ей это же покупает. Если Люси приобретёт стиральную машину, то и мне не забудет купить. А что? Из семьи его не уважу, жену его уважаю, да и вообще у нас график: вторник, среда, пятница, суббота у меня, остальные дни у жены. В субботу — на моей даче пашет, а в воскресенье на Людкиной.
— Ладно! Хорош над Танюхой ухахатываться. Давайте лучше холодной водочки выпьем, да поговорим о себе любимых. Девочки, хочу с вами поделиться кое-чем и кое-что показать. Не знаю, как на это вы среагируете, и когда ещё увидимся.
Ну и показала. Прикрыв глаза, выпалила на одном дыхании всё, что со мной произошло, а потом частично обросла голубой чешуёй, и когти сантиметром по двадцать тридцать на правой ручке продемонстрировала. В левой руке рюмку водки держала весь рассказ, её залпом и выпила после демонстрации.
— Вот это маникюр!
Сказать, что у подружек челюсть отпала, значит, ничего не сказать. Фраза: ну ты блин даёшь, единственная приличная в потоке последовавших выражений. Минут двадцать митинговали, потом успокоились. Невероятные вещи современный человек воспринимает быстрее и легче, так как подготовлен фильмами ужасов и фантастическими романами. А когда каждой подарила по перстню из папиной сокровищницы, визгу и обнимашкам не было придела. Успокоились, выпили по случаю расшатанных нервов водочки грамм по двести на каждый глаз. Благо в холодильнике стоял стратегический запас «пяти озёр» на вот такие стрессовые ситуации. Жизнь снова засияла яркими лучами полуденного солнца. Подружкам хорошо, а мне возвращаться надо. Так тоскливо, что повыть захотелось. Девчонки что-то поняли, придвинулись ко мне ближе. Обнявшись, всплакнули каждый о своём. Незаметно наступивший вечер, намекнул всем о том, что дома их ждёт голодная семья. Махнув на посошок за коня и сбрую, подруги ушли.
Долго стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу. Никто не произнёс слов: позвони или забегай, пусть не до конца верят, но понимают, что следующий мой раз может быть, когда их внукам будет лет по сто, и то может и не им, а их праправнукам. Осталось ещё одно дело, проведать дочь и старшего сына. Познакомлю их семьи с отцом, дедом и прадедом. А пока спать.
Проснулась под звуки «лебединого озера», в входную дверь настойчиво звонили. Подорвалась с постели как-то очень легко, похмелья не было. Надо же, водка не палёная. Супер водочка. На гостинец прихвачу пару бутылочек обязательно. Схватив халат, засунула в рукава свои толстые руки, хотя в последнее время и не такие уж толстые, запахнула его, застёгивать не было время, побежала к дверям. Не спрашивая, открыла. А чего боятся? Кроме отца — более злого и кусачего динозавра, чем я, на земле никого нет. Смело открываю двери. На пороге стоял улыбающейся папулечка. Наклонился, чмокнул в нос и с полными пакетами продуктов, не снимая ботинок, протопал на кухню.
— Чую, встреча была на высшем уровне, благо смертей и разрушений нет.
— Не ругайся, сейчас посуду домою.
— Ладно, я сам. Ну, что пробежимся по магазинам и домой.
— Я дома.
— Как не хочется тебя огорчать, но мы с тобой тут гости, как и твои дети.
— Знакомиться будешь?
— Ты ещё спрашиваешь?
— Тогда чайку попьём, через магазин за подарками внукам и вперёд.
— Согласен. Ланка, я на Земле имею свой небольшой бизнес. Заводик по переработке кой чего. Помнишь, рассказывал? Прости, не согласовав с тобой, отдал твои квитанции за квартиру своей бухгалтерше. Хорошая тётка. Она с твоей зарплаты будет их ежемесячно оплачивать. Да, ты у меня менеджером пашешь.
— Кем?
— Толкачом, снабженцем, товароведом. Тебе хватит или ещё перечислять?
— А что ж зарплата такая маленькая?
— Остальное на карточку.
— Угусь. А зачем она мне?
— Детям оставишь. Две безлимитные карточки. Больше десятки в месяц не снять.
— Спасибо. И что значит безлимитная, если только десять тысяч рублей снимешь.
— Каких рублей? Долларов, милая, долларов.
— Вот это пряник. Ну, что…
Договорить я не успела, в кухонной стене образовалась вертикальная щель, сквозь которую спиной ко мне вылезала высокая для женщины старушка в розовой длинной юбке в мелкий, редкий белый цветочек, тёмно-синей вязаной кофте с чужого плеча, висевшей на ней мешком, и белом головном платке. Вышла, не поворачиваясь ко мне лицом, и пошагала к дверям на выход из комнаты.
— Бабуль ты куда? Ни здрасти, ни до свидания. Ты вообще кто?
Дошагав до дверей, старуха повернулась и уставилась злым колючим взглядом на меня. Посверкав глазами, с пару минут, вдруг улыбнулась, черты её лица поплыли и вот вам баба Яга в тылу врага.
— Яга, ты откуда?
— От верблюда. За вами.
— А почему мимо чуть не прошла?