Измени меня

— Стёпы в клубе нет, он пока не работает, — глядя на пепельницу, стоящую на столе, произнёс Владислав, и Поля шагнула вперёд, берясь похолодевшими пальцами за спинку кресла.

— Где он? — Голос её был относительно спокойным, скрывая все те чувства, что владели ею в данный момент.

— Он дома, но я уже даже не знаю, стоит ли тебе к нему ехать. — Влад снова мельком взглянул на Полину, кивая на кресло, в спинку которого она ещё крепче вцепилась пальцами.

Поля помотала головой, отказываясь от его молчаливого предложения присесть. Как странно… Давно она не испытывала настолько сильных эмоций от простого, казалось бы, предположения собеседника.

— Почему ты так считаешь? — спросила, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Влад взял со стола зажигалку и повертел её в пальцах, словно раздумывая о чём-то.

— Я только что от него. С трудом уговорил его снова вернуться к работе, так что если тебе нечего ему сказать…

Поля хмыкнула, убирая руки с кресла и поправляя на плече сумочку. Странные существа эти мужчины. Неужели они думают, что женщины ищут с ними встречи именно тогда, когда им нечего сказать?

— Спасибо, Влад, — поблагодарила она, разворачиваясь и направляясь к двери.

И не видела, как Владислав удовлетворённо улыбнулся, думая о чём-то своём.

Кузьмич придержал за ошейник огромного волкодава Троя, пока Полина, припарковавшись возле дома Стёпы, выходила из машины.

— Хозяин у себя? — спросила она у невысокого сторожа, который рядом с огромной собакой выглядел несколько сюрреалистично.

— У себя, — кивнул тот, поглаживая свободной рукой редкую бородку.

У Полины возникло ощущение, что он хочет сказать что-то ещё, но ей уже было всё равно — Стёпа был дома, это самое главное.

Она легко взбежала по ступенькам, направляясь на поиски Степана, и нашла его очень быстро — в гостиной, в которой они так любили проводить время раньше. Едва дверь распахнулась, как сердце её пропустило удар, а потом забилось с утроенной силой, потому что её встретил такой взгляд Степана, которого она испугалась до безумия. Сначала его глаза осветились каким-то странным лихорадочным блеском, и Степан даже дёрнулся, привстав с места, а потом холодно и пьяно ухмыльнулся, откидываясь на спинку дивана. Стёпа поднял бутылку, которую держал в руке, молчаливо салютуя ей, и приложился к горлышку.

Полина вошла в гостиную, направляясь к свободному дивану и кладя сумочку на него, а потом подошла к Стёпе почти вплотную, складывая руки на груди. Сейчас ей хотелось только закрыться от его взгляда, а потом, когда он не будет так яростно испепелять её взором, усесться к нему на колени, обнять и просто помолчать, ощущая, что всё позади. Да, она заслужила всё это, мало того, Степан явно находился под воздействием алкоголя, а это значило, что все его чувства и эмоции были притуплены, но Поле оставалось только ждать.

— Ты за вещами? Забирай, я пока ничего не выкидывал, — хрипло проговорил он, снова прикладываясь к бутылке спиртного.

Полина вздрогнула. Совсем не таких слов ждала она от Степана.

— Я поговорить, — собираясь с силами, ответила, вскидывая подбородок.

Слова Стёпы казались ей жестокими, ведь он сам дал ей время, когда она попросила.

— А мне не о чем с тобой разговаривать, — отрезал он, поднимаясь с дивана. Направился к окну, покачиваясь на неверных ногах и вытряхивая на ходу сигарету из пачки.

Поля задохнулась от возмущения. Неужели всё то, что было между ними некоторое время назад, не имеет значения? Неужели его слова любви ничего не значат? Быть может, это было глупо, но сейчас она понимала, что спасти ситуацию может только новость о малыше. Стёпа не тот человек, что отправит её восвояси, узнав, что станет отцом.

— А мне кажется, есть о чём, — возразила она, делая небольшой шаг в сторону Степана. — Я беременна.

Он застыл на пару секунд, медленно повернулся к ней, обдавая ледяным взглядом, который вдруг стал совершенно трезвым, а потом тихо и неприятно рассмеялся.

— Поздравляю, — снова поднял руку с бутылкой, словно произносил тост. — И тебя, и папашу этого… ребёнка.

Поле показалось, что кто-то отключил воздух, настолько тягучим он стал теперь. Она ещё некоторое время стояла, не в силах пошевелиться, а потом развернулась на месте и бросилась бежать, подхватив с дивана сумку.

Да, видимо, такова была её судьба. Ибо в последнее время ей только и оставалось, что убегать, убегать и убегать…

22

Весна началась внезапно и ворвалась в город в виде непривычной жары, солнечного света и тёплых ночей. Наверное, если бы кругом была бы та же самая хмарь, что и неделю назад, Поля бы сошла с ума от удушающей безысходности. Но сейчас, когда она смотрела на пробудившуюся в течение пары дней природу, на душе её было хоть и муторно, но вполне терпимо.

Она передумала за эти дни, должно быть, тысячу мыслей о том, как быстро изменилась её жизнь за последнее время. Пыталась принять хоть какое-то решение, хотя, видит Бог, это решение уже казалось принятым и без неё. Раздумывала о том, не стоит ли ей покинуть город, чтобы больше никогда в него не вернуться. И не могла представить, что оставит здесь своё прошлое, своё настоящее. Не могла даже на секунду вообразить, что оставит здесь Степана.

Казалось, после того, что он ей наговорил, ему просто не может быть прощения. Но Полина понимала, что это было неспроста. Быть может, всему виной был алкоголь, в котором Стёпа топил свои настоящие чувства и эмоции, или же его злость была причиной, но Поля даже представить себе не могла, что он действительно может думать о ней так. Разве можно было допустить хоть на миг, что он решит, будто она могла уйти от него и пуститься во все тяжкие?

Поля покачала головой, поймав себя на мысли, что она размышляет об этом по сотому кругу, а потом вздрогнула от звонка мобильного. Звонил Виталий, который уточнял, приедет ли она сегодня на гонки. По правде говоря, решение участвовать в заезде далось Поле тяжело. Первое время, когда её охватила обида и злость на слова Стёпы, в её голове проскальзывала мысль, что если уж ему этот ребёнок не нужен, то и она имеет право рисковать собой и им сколько угодно. Потом она чувствовала отвращение к самой себе, начинала рыдать, сидя наедине со своими мыслями, при этом прося прощения у малыша.

Когда эти ужасающие сомнения перестали появляться в её измученном переживаниями мозгу, она стала раздумывать о заезде всерьёз.

Гонки были для неё единственной отдушиной на протяжении суровой жизни с Глебом, и порой казались единственным светлым пятном, не считая Маруси, разумеется. И сейчас ей казалось, что она начнёт новую жизнь, скинув напряжение и все свои эмоции на трассе. Пусть даже она будет осторожной и априори потеряет все шансы занять хоть какое-то место, — сама атмосфера, которая царила на этих заездах, была для неё лекарством. Уж в этом-то Поля была уверена.

— Да, Виталь, как и договаривались, буду через пару часов, мне за Артуром нужно заехать, — ответила она в трубку, устало потерев пальцами переносицу.

Она ничего не говорила Виталию о своём положении, совершенно уверенная в том, что в этом случае он бы явно был против. А вот Артур, который заявил, что без него он запрещает ей участвовать в гонках, сначала был категорически воспротивился этой идее. Поле удалось уговорить его с огромным трудом. И вот сегодня она собиралась заняться любимым делом, чтобы забыть обо всём хотя бы на этот день.

Полина искренне надеялась на то, что именно с сегодняшнего дня всё в её жизни будет иначе.

Какое-то странное чувство не покидало её, когда она прибыла на место сбора вместе с Артуром. Её друг молчал, лишь изредка бросал на неё хмурые взгляды, давая понять, что именно он думает по поводу этой затеи. Где-то глубоко в душе поселилась смутная тревога, которая всё возрастала по мере того, как приближалось время заезда. Полина очень надеялась, что это всего лишь адреналин и мандраж, который в обычном состоянии ей был совершенно несвойственен. Она могла пребывать в эйфории от поездок, но всегда была хладнокровна и собрана. Всему виной, скорее всего, было её эмоционально нестабильное состояние, связанное с беременностью, по крайней мере, именно в этом Поля старательно уверяла себя каждую минуту, которая отделяла её от старта.