Страница 16 из 16
– А мы, гражданин Николаев, не настаиваем, что вы принадлежите к социал-революционерам, – торжествующе заявил чекист – молодой парень в кожаной куртке. – У нас есть доказательства, что принадлежите к одной из монархистских организаций.
– К какой организации? К монархической? – удивился Иван. – Да вы что, опухли? Я супротив царя два с лишним года воевал!
Не удержавшись, Николаев сказал все, что он думает о царе, монархистах и дурнях, кто причисляет честных красноармейцев к кадетам и прочим контрикам.
Чекист слушал не перебивая, словно пытался запомнить все многоэтажные загибы. Потом с видом циркового фокусника, что вытаскивает из шляпы испуганного кролика, полез в карман.
– Это ваше? – развернул тряпицу с наградами.
– Мое, – не стал отрицать Иван.
– С какой целью носили с собой портреты царя Николашки? – задал чекист неожиданный вопрос.
– Какие портреты? – не понял Иван.
– А это что, хрен в пальто? – повысил голос дознатчик и ткнул обгрызенным ногтем в медаль «За беспорочную службу», на которой красовался портрет последнего императора. – А это – теща твоя? – ткнул «В 300-летие дома Романовых», где были профили первого и последнего Романовых. – Так с какой целью?
– С какой целью? – оторопел Иван. – Никакой цели не было. Просто носил – и все.
– Что значит – просто так? – повысил голос дознаватель. – Вы носили с собой символы свергнутой власти и портреты кровавого царя?
– Я эти награды кровью заработал. А уж носить ли, выкидывать – мое дело! Да и не на груди я их носил, а за пазухой.
– Значит, за царя кровь проливал, награды от него получал? – с удовлетворением сказал чекист. – Так и запишем…
– Пиши, мне не жалко, – пожал плечами Иван и попросил: – Ты бы закурить мне дал да воды попить принес.
– Ничо, на тот свет без курева пойдешь. – Ивану Николаеву стало не по себе. Конечно, трусом он не был – отвыкаешь пугаться за шесть с лишним лет войны, но все же… Одно дело, когда словишь пулю или осколок в бою и другое коли тебя к стенке поставят. Эх, нагляделся он, как к стенке-то ставят. Ничего хорошего! – Ты, мил-друг, меня с контрой-то не равняй, – мягко сказал Николаев, подавив дрожь в кончиках пальцев. – Я, к твоему сведению, в Череповце Советскую власть устанавливал и на фронте против белых воевал!
– Ты хайло-то не разевай, фронтовик сраный! – презрительно бросил ему в лицо дознаватель. – Много вас, героев, развелось. Думаешь, если на фронте вшей кормил, так все можно? Да я таких, как ты, итит твою, сотню положу!
– Чего?! – набычился Иван. – Сотню, говоришь? Да мы таких, как ты, раком ставили!
Николаев соскочил со стула, сгреб чекиста за отвороты кожаной куртки, приподнял и приложил об стену. Дознаватель издал жалобный писк и стек на пол, как весенняя сосулька с крыши… Видимо, услышав шум, в камеру ворвались два здоровых лба, с веселым азартом набросившиеся на подследственного.
«Драться – это вам не кулаками махать! Драться нужно так, чтобы супостату было тесно, а тебе – просторно! Поняли, долбодуи?!» – добродушно приговаривал ротный фельдфебель Елкин, награжденный крестом за Порт-Артур, отшвыривая от себя очередного недотепу. Сколько соплей и расквашенных носов, набитых шишек и синяков было у новобранцев, пока постигали нелегкую премудрость «окопной драки»! Но зато когда врывались в австрийские окопы, то им было просторно, а австриякам тесно. Если бы у каждого солдата был такой фельдфебель, так и войну бы выиграли в году пятнадцатом!
… Оглядывая допросную, где на полу корчились поверженные «супостаты», Иван едва не упустил из виду «дознатчика», подававшего признаки жизни – чекист, малость очухавшись, тащил из кобуры револьвер! Будь это обычный наган, извлечь не составило бы труда. У этого же был маузер в громоздкой деревянной кобуре. Отобрав оружие, стукнул парня кулаком в живот.
Иван Афиногенович связал всех их же собственными поясами, без зазрения совести выгреб из карманов кисеты с табаком (у одного даже пачка «Герцоговины» нашлась) и с наслаждением закурил. Стараясь не слушать угрозы, чтобы не врезать разок-другой, позатыкал парням рты, сотворив кляпы из листов бумаги, «позаимствованных» из картонной папки, на которой было выведено химическим карандашом: «Дело гр-на Николаева И.А., виновного в преступлениях против Советской власти». Матюгнувшись, Иван полистал разнокалиберные листочки.
Как следовало из рапортов, «доведенных до сведения начальника Череповецкого отдела ГПУ, в ночь с 20 на 21 июня (по новому стилю), 1922 года «агенты Череповецкого отдела ГПУ Полозков, Киселев и Королев, заметив на углу Советского проспекта и улицы Ленина неизвестную подозрительную личность, остановили оную для проверки документов, но в ответ на справедливое требование оная личность выстрелила из револьвера системы Нагана, метя в сердце чекиста Королева, но промахнулась. Сделав покушение, преступник ударил в лицо агента Полозкова, потом бежал, но был задержан сотрудниками губчека вместе с милицейским патрулем». Рапорта, составленные на обороте дореволюционных ценников магазина «Зингер», были одинаковые – тютелька в тютельку!
Далее шли листы, характеризующие гр-на Николаева. На осьмушке тетрадного листочка комендант Вологодского кавалерийского полка Михаил Семенович Рябушкин, сообщал, что в ответ на запрос «о личных и деловых качествах гр-на Николаева Ивана Афиногеновича, крестьянина, русского, беспартийного, ранее не судимого, в бытность его начальником Череповецкого транспортного отделения ВЧК, может сообщить следующее – вышеозначенный Николаев при задержании неустановленной мешочницы буржуазного происхождения, вместо поступления с оной по законам революции, выругал мешочницу и подчиненных нецензурной бранью и отпустил домой, попустительствовав тем самым нарушению соцзаконности. Кроме того, оный Николаев самолично отдал мешок зерна мелкобуржуазному прохиндею Сухареву, о чем он, Рябушкин, уведомлял руководство». Иван усмехнулся. Кузька Сухарев, он точно прохиндей. А вот с мешочницей было по-другому. Младший агент Рябушкин, поймав на вокзале старуху-учительницу из Мариинской гимназии, ездившую в деревню менять на хлеб уцелевшие от экспроприации вещи, притащил бабку в отдел и принялся сочинять рапорт для передачи ее в ревтрибунал, а он, начальник трансчека, выставив мешочницу вместе с мешком, велел катиться к едреной фене! Мусику же приказал идти и проверять документы у подозрительных мужиков, похожих на переодетых офицеров.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.