Страница 12 из 32
– Ты в какой повозке будешь сражаться? – крикнул кто-то.
Занета повернула голову в ту сторону. Она не могла разглядеть, кто с ней говорит: только расплывчатые тени да размытое светлое пятно на месте костра.
– Завтра я не стану торопиться, мои воины. Встану за линией обороны и наведаюсь в первую повозку, которую возьмут штурмом. И поверьте, когда я разделаюсь с песоедами, у меня возникнут кое-какие вопросы и вы пожалеете, что теперь уже не они ваша проблема, а я. Я полагаю, при должном уровне обороны ни один песоед в повозку не проникнет.
На этот раз смеха не последовало, и Занета поняла, что неверно оценила боевой дух своего войска.
– Но это плохие новости… – продолжила она. – Хорошие состоят в том, что где-то в повозках с провизией остался целый бочонок камаринского красного вина. Отряд, который перебьет больше всего врагов, разделит со мной этот бочонок. Посмотрим, перед чьей повозкой груда вражеских тел будет выше. Отряд Орла сегодня отлично сражался. Но я также могу засвидетельствовать, что отряды Грифона, Трех Кубков и Вороного Коня справились не хуже. Так что еще неизвестно, кто выиграет состязание за вино.
– Алый Лев сегодня показал когти! – крикнул кто-то из темноты.
– И Василиски! – громко сказал ее дядя.
– Отряд Трех Мечей сегодня уложил семнадцать песоедов! – раздалось где-то за спиной Занеты.
В лагере поднялся гул – воины у костров оживленно обсуждали, чей отряд перебил сегодня больше врагов, и хвалились тем, что уж завтра-то они всем точно покажут…
Послушав их некоторое время, Занета повернулась к дяде:
– Теперь насчет твоей контратаки…
– Ты молодец. Воинам нужно было увидеть тебя. И отвлечься от мыслей о том, умрут ли они завтра. Подумать о чем-то другом. Я тобой горжусь!
Этого дядя еще никогда не говорил. Занета чувствовала, что он любит ее и гордится ею. Но услышать эти слова… Что-то тут не так!
– Что ты задумал?
– Моя конница потеряла больше половины лошадей. А этот проклятый генерал Сян Юй себя обезопасил. Если у подножия холма выстроится несколько тысяч лучников, мы вообще не сможем пойти в кавалерийскую атаку. Нас просто перестреляют. У меня другой план. Кое-что я все-таки могу сделать. Мне нужен лишь небольшой отряд из лучших мечников…
Он спокойно объяснил ей, что намеревается сделать.
Занете показалось, что в животе у нее растет свинцовый шар. Всю жизнь дядя Ян фон Таноу был для нее путеводной звездой. Если не принимать в расчет его рост, он стал для Занеты воплощением идеала рыцаря. Она всегда хотела быть такой, как он.
– Ты не можешь так поступить. Ты…
– Если бы каждый раз, когда мне говорили это, я получал бы по талеру, то сейчас я был бы толстым богачом, а не торчал бы на этом безымянном холме в глуши. – Дядя криво улыбнулся. – Поверь мне, Занета, я справлюсь. Пожалуйста, не пытайся меня остановить. Мы воспользуемся единственной слабостью этих проклятых песоедов. И если нам повезет, я подарю тебе еще один день. Это лучший подарок, который тебе только могут преподнести.
Занета покачала головой:
– Но я не хочу, чтобы…
Ян улыбнулся. Больше десяти лет назад он иногда улыбался вот так в конце урока фехтования. Дядя был строгим учителем и никогда не хвалил Занету. Но когда ей что-то хорошо удавалось, он улыбался. Как сейчас. Родители Занеты погибли во время набега степняков, и дядя взял ее к себе. Девочка была тогда еще совсем маленькой. После набега ее и многих других захватили в рабство и вели караваном на запад. И тут появился Ян. С крошечным отрядом. И ему удалось всех спасти.
– Я больше не нужен тебе, Занета.
Дядя все еще улыбался, но она видела печаль в его глазах.
Вестермарк, южнее Черного Леса, поздний вечер, 12-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол
Дозорный обмяк. Ни звука не сорвалось с его губ. Ян крепко прижал тело к груди, и кровь из перерезанного горла пропитала рукава его грубой льняной сорочки.
Его рыцарские идеалы стали первой жертвой этой ночи. Ян солгал Занете. Он знал, что рыцари ордена не придут на подмогу. Он знал это еще в тот час, когда отправлял Ярослава в орден. С Гамратом фон Хатцфельдом, Великим магистром ордена, Ян был знаком еще с тех времен, когда тот служил комтуром. Они не раз виделись на рыцарских турнирах в империи. Гамрат тогда был уже немолод и потому не мог принимать участия в соревнованиях, но ему нравилось смотреть рыцарские поединки на копьях.
При первой встрече Гамрат указал Яну на небольшой недостаток в его боевой стойке, посоветовав чуть иначе ставить ногу при выпаде. Рыцарь ордена явился к нему вечером в шатер – после того, как Ян был признан лучшим мечником на том имперском турнире.
Комтур всю ночь рассказывал ему о битвах и турнирах и в какой-то момент попытался убедить Яна вступить в орден. Гамрат говорил весьма убедительно. Он рассказал Яну, сколько рыцарей, не желавших предавать память уничтоженного рода императора, вступили в ряды ордена.
Вероятно, если бы он тогда согласился, то Занеты бы и вовсе не было…
Гамрат спокойно воспринял его отказ. Они с Яном остались друзьями. И потому Ян знал, что Великий магистр ни за что не поставит орден под угрозу. Он не поведет своих рыцарей в бой, в котором одержать победу будет невозможно. Железная орда слишком велика. А их генерал слишком искушенный военачальник, чтобы проиграть.
Впрочем, почему-то Сян Юй не проявил своего знаменитого таланта в искусстве войны. Атака тех трех подразделений, приказ о которой отдал сам генерал, показалась Яну казнью.
Опустив мертвого дозорного, рыцарь окинул взглядом окутанный тьмой луг. Где-то вдалеке горели факелы. К основному лагерю приближался длинный караван тяжело груженных верблюдов.
Кони уступили дорогу каравану и разбрелись по лугу пастись. Несколько воинов присматривали за ними. Ян не раз слышал сальные шуточки о том, что степняки любят своих коней больше, чем женщин. Он в это не верил. Но, безусловно, с лошадьми воины Железной орды проводили львиную долю своего времени.
Некоторые кони были стреножены: тонкие кожаные ремешки опутывали их передние ноги, чтобы животное могло передвигаться только маленькими шажками. Они мирно паслись на лугу и за ночь не успевали уйти далеко от лагеря. Большинство коней вообще были без таких ремешков.
В десяти шагах впереди какой-то воин стоял перед пегой лошадью и что-то вдохновенно говорил ей. Ян не понимал этот диалект далеких земель ханства, но ему показалось, что юноша с выражением декламирует какое-то стихотворение. Бесовой лошади! Да уж, странные люди эти песоеды…
Когда-то Ян встретил рыцаря, который после хорошего выступления на турнире принес своему коню ведро пива и стал пить вместе с верным скакуном. Это уже было само по себе странно, но читать лошади стихи… Впрочем, чего еще ждать от народа, который вместо боевых знамен использует бунчуки – древки с закрепленным наверху конским хвостом!
Ян оглянулся. Два его спутника уже вышли на луг. Он взял с собой отряд из десяти человек. И у каждого из этих рыцарей была семья. Быть может, двум-трем удастся уйти живыми, но надежда на это была невелика. На этот план Яна толкнула безысходность. О рыцарской чести уже речи не шло. Но если повезет, он выиграет для Занеты еще один день. А если случится чудо, проклятые песоеды вообще отступят. Кто знает, что придет в голову этим людям, читающим стихи лошадям?
Он подал двум рыцарям знак – пора начинать. И снял с пояса две дубовые дощечки. Шириной они были где-то в палец, а длиной – в локоть, и, когда они висели на поясе, в темноте их можно было принять за ножны. На одном конце дощечки соединялись шарниром.
Ян развел их в стороны – точно открыл книгу. А потом изо всех сил свел. Над лугом раздался громкий хлопок.
Все кони вскинули головы.
Ян стукнул одну из лошадей, находившуюся рядом, дощечками по крупу. Громко заржав, животное понеслось.
Ян снова хлопнул дощечками. Слева и справа раздавались такие же хлопки, и большая часть лошадей пустилась в галоп, пытаясь в панике спастись от мнимой угрозы. Они мчались к лесу.