Однажды в октябре

– Да, как все просто… – сказал он, – и как все страшно. Еще в середине августа мы получили от наших агентов информацию о том, что германцы готовятся к прорыву в Рижский залив. Сказать честно, никто из нас даже и не рассчитывал, что армия и флот, находящиеся в сильнейшей степени разложения, смогут отразить немецкий удар. Но сейчас наблюдатели на Эзеле сообщают, что в море горят и взрываются немецкие транспортные и боевые корабли, в заливе Тагалахт волны выносят на берег трупы немецких солдат и моряков… – Генерал вздохнул. – Южнее селения Памерорт на берег выбросился поврежденный германский крейсер. Батареи Балтфлота открыли огонь по освещенным пожаром немецким кораблям. На ноги поднят Разведотдел Балтфлота, служба радиоперехвата каперанга Ивана Ивановича Рейнгартена пытается перехватить вражеские радиограммы и определить уровень немецких потерь.

– Наши определят быстрее, – машинально сказал я, потом вспомнил о самом главном и повернулся к Иосифу Виссарионовичу. – Товарищ Сталин, сегодняшний номер «Рабочего пути» уже печатают?

– Ай, бодиши! – воскликнул будущий «вождь и учитель», быстро ухватив мою мысль; от волнения у него на мгновение прорезался резкий кавказский акцент. – Адын момент, таварищи… – И главред «Рабочего Пути» почти бегом отправился куда-то вглубь типографии.

А генерал Потапов, еще раз пробежав послание Центробалта, задумчиво посмотрел на меня и сказал:

– Не знаю, как к вам и обращаться-то…

– Николай Михайлович, – ответил я, – у нас принято обращение «товарищ», но если вам оно непривычно или неприятно, то можете называть нас по имени и отчеству.

– Хорошо, Александр Васильевич, – кивнул тот. – В силу моих должностных обязанностей сейчас меня интересует, каковы дальнейшие планы вашего командования? Дело вот в чем… – Генерал в раздумьях снова начал протирать пенсне. – Германцев вы разбили. Этот фигляр и болтун Керенский, естественно, завтра же объявит себя великим полководцем и припишет себе все заслуги в поражении немецкого флота. А это плохо: лавры победителя могут, хоть и ненадолго, прибавить ему популярности…

Я с интересом посмотрел на генерала.

– Это проблема вполне решаемая, Николай Михайлович. Подумайте сами – не остановить германцев мы не могли. Мы же все-таки русские. Дело еще в том, что десант во время транспортировки по морю весьма уязвим, выбивать же потом уже высадившийся германский корпус было бы трудно и чревато большими потерями. Чтобы окончательно свергнуть всеми презираемое Временное Правительство, теперь остается лишь уговорить товарища Сталина официально возглавить партию большевиков и взять власть в стране в свои руки. Причем сделать это надо как можно быстрее. Первым шагом к этому станет сегодняшний выпуск «Рабочего Пути»: утренний – с анонсом, и вечерний – с подробным репортажем с места сражения. К завтрашнему утру газета «Рабочий путь» станет самой популярной газетой в Петрограде, а партия большевиков – самой популярной партией в России. Уже сегодня вечером не мальчишки-газетчики будут бегать за читателями, предлагая ее купить, а читатели будут бегать за этими мальчишками в надежде найти газету с описанием разгрома германцев. А что именно будет в вечернем номере – о том особый разговор…

В этот момент в закуток вернулся донельзя довольный Сталин. Он залпом допил уже остывший чай, лихо разгладил свои усы, и с улыбкой сказал:

– О чем шушукаемся, господа-товарищи? А я едва успел, буквально в последнюю минуту остановил выход номера. Если бы вы слышали, какими словами меня крыл метранпаж! Таких загибов я не слыхал даже от уголовников в Баиловской тюрьме. Но я все же уговорил его срочно переверстать первую полосу. И наша большевистская газета первая и единственная сегодня сообщит о славной победе НАШЕЙ большевистской эскадры… – Сталин вопросительно посмотрел на меня и, дождавшись моей легкой улыбки и короткого кивка, продолжил: – …над германским флотом, рвавшимся к Красному Петрограду.

– Все правильно, товарищ Сталин, – еще раз кивнул я, – мы там, у себя на эскадре, готовясь к сегодняшней миссии, решили вам немного помочь. Во время боя наш кинооператор вел съемку на месте событий, и мы решили на своем полиграфическом оборудовании напечатать примерно полторы сотни цветных плакатов-афиш, которые неплохо бы сегодня же расклеить на афишных тумбах города. В них будут самые эффектные кадры взрывающихся и горящих германских судов, пленных немецких солдат и офицеров в мокрой и грязной форме. А также сообщение о том, что все подробности о сражении в Рижском заливе можно будет прочитать в вечернем выпуске газеты «Рабочий путь». Сейчас как раз заканчивают печатать эти плакаты. Кроме того, к завтрашнему утру материал будет переведен на кинопленку привычного вам формата, и неплохо было бы организовать просмотр фильма для всех желающих. В придачу к этому вы получите в самое ближайшее время, – я посмотрел на часы, – где-то к полудню, целую пачку фотографий с места сражения и репортаж, написанный нашими журналистами. Товарищ Сталин, вы успеете сделать цинковки к вечернему номеру и набрать тексты? Учтите, что номер получится раза в три-четыре толще, чем обычно.

– Сделаем, в лепешку разобьемся, но сделаем! – Сталин от азарта даже вскочил с места. Глаза его горели, весь он был готов тут же сорваться и помчаться делать номер, который будет информационной бомбой огромной силы.

– А вы успеете к полудню доставить с Моонзунда фото? – скептически спросил генерал Потапов. – Ведь расстояние от Эзеля до Петрограда немаленькое…

– Успеем, Николай Михайлович, – успокоил я Потапова. – Летательному аппарату, который доставил нас в Петроград, понадобилось всего час двадцать минут, чтобы преодолеть расстояние от местоположения нашей эскадры. Как только материалы будут готовы, вертолет вышлют немедленно. О его вылете нас предупредят заранее по радио.

Увидев изумленный взгляд генерала, я пояснил:

– Николай Михайлович, вертолет – это такая винтокрылая машина, которая может подниматься и опускаться вертикально, и передвигаться по воздуху со скоростью 250 верст в час. Вот только это очень шумная и заметная машина… Мы-то прилетели ночью, когда никто лишний раз носа на улицу не высунет. А вот как быть днем? Могут возникнуть сложности в связи с тем, что посадка вертолета привлечет внимание множества зевак. Николай Михайлович, видимо, придется сажать ее где-нибудь подальше от города. Может быть, вы предложите подходящее место?

В разговор неожиданно вмешался Сталин:

– Не вижу проблемы, товарищи. Мы все равно во всеуслышание заявим, что немцев разбила наша большевистская эскадра, построенная на деньги партии, к примеру, в Америке. Вы сказали, что ваш вертолет может опускаться вертикально. Так вот, товарищи, если он опустится во дворе этого здания, то это только еще больше убедит людей в нашей правоте.

Я побарабанил пальцами по столу.

– Тогда, товарищ Сталин, как говорят на Востоке: «Если вскочил на спину бешеного тигра, то скачи, а то он тебя разорвет…»

– Что ви имеете в виду, товарищ Тамбовцев? – Сталин присел напротив меня. – Я вас не совсем понимаю.

Я вздохнул.

– Товарищ Сталин, давайте я буду говорить откровенно…

Он задумчиво кивнул и сказал:

– Мне кажется, это будет непростой разговор.

– А кто вам обещал, что все будет легко и просто? – парировал я.

– Тоже верно, – согласился Сталин, – но нет таких крепостей на свете, которые не смогли бы взять большевики. Говорите, товарищ Тамбовцев, я вас внимательно слушаю.

– Примерно через сутки в Петрограде высадятся примерно пять сотен бойцов, прекрасно обученных, вооруженных и экипированных. С учетом их подготовки, вооружения, техники, боевого духа и решимости, их можно было бы приравнять к нынешнему армейскому корпусу. Теперь вы понимаете, что «бешеный тигр», о котором говорится в пословице, уже на подходе. Попав в город, наши люди пинком вышвырнут правительство Керенского, и власть можно будет передать в руки тех, кто остановит распад страны и превращение ее в колонию европейских государств. И не только европейских. Вакуум власти надо заполнить немедленно. Мы с Николаем Михайловичем, несмотря на то, что нас разделяет без малого век, единогласно сошлись в одном – силой, которая будет способна остановить распад страны и иностранную интервенцию, могут стать только большевики. Только тут возникает вопрос: согласны ли партия большевиков вообще и товарищ Сталин в частности взять на себя этот страшный груз ответственности? Скажу сразу: в наше время большевики взяли власть и спасли страну. Но каких жертв и крови это все стоило… Мы хотим, чтобы те муки страдания в этот раз не повторились.