Жажда

   "Старик! В свои тридцать пять, а все туда же!", - он тогда победоносно улыбнулся, чувствуя свое явное превосходство.

   Этот разговор произошел у них месяц тому назад, а потом дядю Арно съели. Он наблюдал за жутким зрелищем со стороны и ничего не смог поделать! Куда ему было тягаться со своим слабеньким луком против группы из восьми кровожадных "диких", вооруженных "длинными ножами": охотничьими лезвиями, привязанными проволокой к древкам.

   - "Дикие" - они умные и хитрые. Будь с ними всегда начеку и близко не приближайся, - напутствовал его когда-то сосед. - И терять им нечего. Живут только сегодняшним днем, ни кола, ни двора у них нет.

   Мишель начал периодически терять сознание от обезвоживания. В его воспаленном мозгу возникли видения, как будто его выковыривают из убежища и несут связанного на костер, а оттуда прямиком в ненасытные желудки афров. Ему изредка чудилась какая-то возня наверху. Там, где проходила граница его жилища с внешним миром. Это была та же самая возня, заставившая его на два дня остаться дома без воды.

   "Гермозатвор никому снаружи не открыть", - успокаивал он свой возбужденный мозг, но кошмарные видения не прекращались.

   Изнемогая от жажды, собрав всю свою волю в кулак, Мишель крутил штурвал металлического люка. Еще немного и его остывшее в норке тело обожжет пятидесяти градусный полуденный зной, а сильный ветер с мелким песком выполнят омолаживающую процедуру, отшелушив с лица старую кожу.

   Чисто автоматически он надел на голову куфию-шемаг, плотно укутал им лицо и поправил горнолыжные очки с мутными пластиковыми стеклами, побитыми песком. В этой ситуации наилучшим вариантом выглядел бы защитный шлем, но жара сводила на нет все его преимущества: мозг под ним просто вскипал.

   Мишель откинул крышку люка и выбрался наружу. Почему он сначала не осмотрелся?!

   Вокруг открытого люка стояли они - афры.

   "Это конец!"

   Сознание приготовилось было окончательно отключиться, но тут Мишель заметил, что все они как-то странно одеты: длинные рубашки-платья белоснежного цвета, на головах красно-белые платки, удерживаемые на месте при помощи черных ободов. На открытых ветру смуглых лицах с аккуратно подстриженными бородками ярко горели дружелюбные глаза. Немного в стороне стояла еще одна небольшая группа людей, с головы до пят закутанных в платья-плащи черного цвета. По элегантным силуэтам в них легко угадывались женщины.

   Нет, это были явно не афры.

   "Бедуины. Ведь это бедуины - странники пустыни! - только сейчас он увидел, что возле каждого из них стоит верблюд. - Как же далеко они забрались от своего дома!"

   - Держи. Пей. Плохо сделал, мы починили, - сказал ему по-французски старший и протянул алюминиевую кружку, до краев наполненную живительной влагой.

   Он кивнул в сторону нехитрого устройства для сбора влаги. Все четыре зажима сейчас надежно удерживали пленку.

   Сочувственно улыбнулся, видя как тот жадно пьет воду, и дружелюбно предложил:

   - Хочешь, пойдем с нами на Север. Скоро сюда придут большие пески.

   Одна из фигур в черном отделилась от группы и медленно двинулась к нему, Мишелю.

   "Нет, этого просто не может быть!"

   Выбираться наружу страшно не хотелось.

   "Будь хотя бы с собой честен, Мишель. Тебе просто страшно. Возьми себя в руки, это малодушие. В противном случае ты, меньше чем через сутки, погибнешь от обезвоживания".

   Погибать от жажды не хотелось вдвойне. Вода у него закончилась два дня назад. Он еще раз перепроверил заначки. Пусто. Все емкости были пусты, кроме... Треть бутылки с янтарным напитком буквально манила его: "выпей меня!" Однако делать этого категорически не следовало. В противном случае - неминуемая смерть. Виски сожжет пересохшее горло и выведет остатки влаги из организма. Эти знания Мишелю передал еще отец.

   "Сволочи! Какие же они сволочи, эти афры! На кой черт им сдалась моя установка для конденсации влаги?! Зачем они ее отключили, очевидно: выманить меня наружу, схватить и мгновенно освежевать, не проронив ни капли ценнейшей крови".

   Погибать от их рук не хотелось втройне. Лучше уж принять смерть от эфы или скорпиона, расплодившихся здесь в неимоверных количествах. Ядовитые африканские пришельцы были незаметны и стремительны.

   От сильного перенапряжения разболелась голова.