Страница 33 из 126
Шум толпы и вопли Ванкси, вкупе с громогласными словами впавшего в просветительский экстаз учителя, гремевшими у меня в голове, создавали непередаваемую какофонию, чем приводили меня в несколько расстроенное состояние разума. С трудом собрав остекленевшие глаза в кучу, я обнаружил себя сотрясаемым этой самой Ванкси, схватившей меня за рубаху на груди.
— Ты уснул или умер, чертов старик?! Сделай что-нибудь!!!
Ах, да. Я же старик. Надо соответствовать.
— Чавось?! — проорал я ей в ответ. — Мы что, уже в городе?
Сбоку мне послышался странный звук, напоминающий вой лошади, страдающей астмой. Я отцепил от себя багровую от бешенства Ванкси и обернулся в ту сторону — передо мной стояла колоритная парочка. Хорошо одетый молодой парень, с тонкими чертами лица, его можно было бы назвать даже красивым, если бы не странный, бледный до синюшности цвет кожи, явно крашеные волосы (сквозь краску явственно пробивалась седина), и маленькую сосульку в районе носа. Парень, несмотря на лето, зябко кутался в теплый плащ. Странные же звуки издавал его спутник — дюжий бугай, по виду казавшийся тупее своего дружка на целую ступень эволюции, а прыщи на его лице и шее, судя по их размеру, в развитии обогнали их обоих вместе взятых. И был он также синевато-бледен, и не по сезону тепло одет.
Бугай смеялся, выдыхая клубы пара изо рта, и весело тыкал толстым, как сарделька, пальцем в нашу с Ванкси сторону.
Я подавил в себе естественный порыв взять его за этот наглый палец и загнуть его в обратную сторону, и, подслеповато прищурившись единственным открытым глазом, воззрился на него.
— А ты, полосатая гиена? Чему это ты веселишься? — грозно насупив брови, поинтересовался у него я. — Не устану удивляться, сколь глупа и похотлива нынешняя молодежь! Как ты смеешь приставать к невинной (не проверял, конечно…) девице при всем народе?! Нет, когда я был молод, глупость юнцов лечили розгами, вымоченными в соленой воде!
Здоровяк при этих словах снова взоржал.
— Когда ты был молод, старик, император прошлой эпохи Хуан Ци гадил в пеленки! — тонко ухмыльнулся его спутник.
— Как ты смеешь пререкаться со мной, сопляк? Я, твой дедуля, спрашиваю тебя, есть ли что-нибудь в том ночном горшке, который у тебя на плечах, хоть что-то, кроме скисшего пицзиу и собачьих экскрементов?
Толпа любопытствующих вокруг нас с началом скандала расступилась, образовала довольно ровный круг, и сквозь всеобщее веселье начинал проступать ропот негодования. По моим расчетам, лаяться мне придется минут десять, а потом этих двух придурков вынесут с площади на пинках, ну а тем количеством пощечин, которыми их в удивительном изобилии снабдят добрые обитатели славного города Цзегу, можно будет сравнять с землей небольшую гору.
Уважают местные праведность прошедших лет, и всегда готовы отпинать наглых чужаков.
Определенно, нравится мне тут.
Но нетерпеливая Ванкси не стала полагаться на этого старого мудрого Дао, и поспешила взять бразды правосудия в свои нетерпеливые ладошки. Быстр, словно порыв южного ветра, был ее шаг, когда она поспешила приблизиться к обидчику и неуловима, словно росчерк падающей звезды, была ее ладонь, которой она собралась от души хряснуть того по щам.
Хотя, не так уж и неуловима — пойманная за руку Ванкси беспомощно затрепыхалась, а будучи отпущена и небрежным толчком отброшена в сторону, изящно расположилась на мостовой.
Хотя мы и всего лишь попутчики, но я, безусловно, не был настроен просто смотреть, как обижают девчонку, поэтому был уже рядом.
— Юный негодяй! — праведно возопил я прямо в лицо сосульконосому. — Да как ты смеешь! Быстро отойди от нее!!!
Глотка мне досталась от папаши, а уж тот, как помню, когда чихал в одном конце деревни, то с другого конца отвечали: «Будь здоров!».
— Аааааа, Чертов старикашка!!! — завопил в ответ бледнолицый.
— А я тебе говорю — отойди от нее, немедленно!!! — ревом, исторгавшимся из моей глотки, можно было бы убивать ворон. — Или этот старик покажет тебе, почем баоцзы в Синнане!!!
— Ааааааа!!!
Справедливости ради, он бы, может быть, и рад был бы отойти, но не мог. Реализовать на практике стратагему организованного отступления ему мешала моя нога, которой я наступил на его туфлю, и вдохновенно всем весом на ней топтался.
— Ты мне перечишь, наглый сопляк??! — громогласно изобразил я удивление, и немного подпрыгнул, опустившись на его когда-то дорогую туфлю (а теперь грязный и бесформенный лапоть) уж двумя ногами. — Тогда этот старик преподаст тебе урок!
И с этими словами я схватил своей дряблой старческой рукой, закаленной упражнениями тайчи, переноской тяжестей и подметанием мостовых ломом, его за нос и, не ведая сомнений, повернул его влево ровно на девяносто градусов.
Вой, изливавшийся из бледнолицего, заметно сменил тональность и приобрел пикантные, но, стоит отметить, несколько гнусавые нотки.
Да, ему определенно нужно больше работать над своим вокалом.
— Если твои родители не вложили в тебя хотя бы капельку совести, то это придется сделать мне!
Но лишь протяжное «Оуууууоууууу…» было мне ответом.
— А ну ка, отпусти молодого господина! — поспешил вмешаться в воспитательный процесс здоровяк, и рванулся ко мне. Я не разделил его порывов, и толкнул бледного певца к нему в объятия, при этом его хобот едва не остался у меня в руке. Ну да ничего — пусть будет рад, что не оторвал совсем, а что немного вытянул, так будет наукой.
Да и в хозяйстве полезно, опять же — пусть белье на нем сушит, или фрукты с деревьев сбивает…
Процесс воссоединения парочки негодяев я сопроводил воспитательным пинком ему в область копчика.
— Ты… Ты… Ты посмел… Ударить молодого господина? — неверяще вопросил бугай, баюкая того в объятиях. — Ты ответишь за это, проклятый старикашка!
Нет, тактика слоновьей атаки, конечно весьма известна и уважаема как в среде культиваторов, так и среди подавляющего большинства военачальников нашего государства, но применять ее против практика тайчи, да еще вооруженного посохом?