Страница 8 из 26
Таким образом, факт военной организации войска славян на основе общепринятых для всех родов и общин правилу – традиции, также свидетельствует в пользу общей сплоченности войска древних славян и достаточно сильным коллективным и личностным мотивирующим фактором.
Анализ действий войска славян в 551 – 552 гг., показывает также превосходную степень военной школы славянских племён по отношению к военному искусству Восточной Римской империи.
В своих работах, Прокопий из Кессарии и Маврикий, отмечали индивидуальную силу и выучку славянского воина. В историческом труде «Война с готами», Прокопий так описывал качества славянина:
«привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это они не раз проделывали у реки Истр…».
Византийский император Маврикий на страницах своего Стратегикона, рассказал о незаурядных способностях воинов славянского племени подолгу скрываться от своих преследователей под водой:
«Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежат навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадываться об их (присутствии)».
Такая практика действий, помимо возможности скрываться от неприятеля для сохранения собственной жизни, позволяла также славянским воинам вести разведку и добывать разведывательные сведения, скрытно выжидая своего часа в географических складках местности для того чтобы взять языка. Естественно, что искусство индивидуальной маскировки рядового воина, положительно отражалась на эффективности коллективной маскировки, что обеспечивало возможность скрытного манёвра войску славян и внезапность его действий.
Военная доблесть славянина была обусловлена укладом жизни древнеславянских общин. Из сказаний мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.), можно чётко определить ментальность славян того исторического периода. Воинственный нрав мужчины славянского племени проявлялся и в традиции, согласно которой у кого из славянских мужей рождался сын, тот брал обнажённый меч, клал его перед новорожденным и говорил следующие слова:
«не оставлю тебе в наследство никакого имущества, а будешь иметь только то, что приобретешь себе этим мечом».
В обычаях древних славян также существовало правило решать спор между двумя тяжущимися с помощью меча, если обе стороны были недовольны решением суда князя как первичной инстанции в разрешении спора. В таких случаях князь говорил следующие слова:
«судитесь мечом; у кого меч острее, тот и победитель». Тяжущиеся сходились в личном поединке, а окончательную точку в споре ставили крепость и острота клинка, помноженные на силу и ловкость воина.
В личном вооружении и средствах защиты, древнеславянские воины ничем особо не уступали воинам других народов того времени. Единственно, что отличало славянского воина от норманнского воина или византийского легионера, это наличие кольчуги, которая выгодно отличалась от оборонительных доспехов инородных племён.
Успешность исполнения тактики и приёмов на поле боя, что были связанны с быстротой манёвра и резким изменением рисунка боя, перехода от обороны к наступлению и наоборот, была обусловлена наличием у древнеславянского войска пехоты и конницы. Разделение сухопутного войска на два основных рода, придавало ему больше гибкости и позволяло полководцу использовать больше вариантов тактических схем направленных в первую очередь на вынуждение противника нарушить свои боевые порядки, с тем чтобы перехватить военную инициативу и только на выгодных для себя условиях вступать в бой.
Умение и использование мобильных полевых фортификационных сооружений складывающихся из обозных повозок, которые быстро разворачивались и снимались с места по необходимости, также способствовали древнеславянскому войску к быстрому манёвру и смене тактического рисунка на поле боя.
В условиях более эффективной формы вооруженной борьбы применяемой славянами в своих военных кампаниях наряду с превосходной степенью мотивации славянских воинов, превосходство византийских легионов в качестве вооружения ничем не могло помочь ромейским легионерам против военного искусства и уровня пассионарности древних славян.
Военная выучка и дисциплина позволяют, более слабой стороне побеждать военно-политического гегемона имеющего тотальное превосходство в экономическом и военном потенциалах, используя нестандартные, для военного классицизма гегемона, стратегию и тактику в рамках асимметричного военного отклика.
Использование армии, с мощным военным потенциалом, в конвенциональный манер совсем не гарантирует успеха в противоборстве с войском, с заведомо меньшей военной мощью, но находящегося вне рамок общепринятой системы военных стандартов в рамках определённого исторического момента.
Византийские же войска, на практике демонстрировали своё военное искусство в соответствии с вековыми академическими нормами военной школы Римской империи времён поздней античности, и уповали на мощь и великость сложившейся военно-политической системы империи, не осознавая полным образом трагедию Западной Римской империи.
Военно-политическая система Восточной Римской империи, того времени, только начинала осознавать эффективность форм и методов ведения боевых действий, которые применяли противники, как Древнего Рима, так и Нового Рима, на различных театрах военных действий, и в разное время, пытаясь нащупать наиболее эффективные стратегию и тактику ведения войны и боевых действий.
Во второй половине VI века, и начале VII века, в Византии были написаны три обширных трактата посвященных истории военного искусства Восточно-Римской империи в VI веке, через описание войн с готами, гуннами, вандалами, франками, персами и славянами, где параллельно уделялось пристальное внимание военным школам данных народов.
Именно трудам Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского, и автора известного под именем Псевдо-Маврикий, суждено стать бесценными кладезями военно-исторических знаний, в которых в полной мере отобразилось военное искусство той эпохи, с отображением всей полноты форм и методов ведения войны, пользуемыми армиями различных племенных союзов эпохи Великого Переселения народов. Именно эти знания оказывали, оказывают, и еще будут оказывать свое влияние на познание военной науки военными командирами и начальниками разных уровней военной иерархии.
В этих хрониках, заложена мысль о том, что любой стандарт в теории и практике военного искусства это всего лишь один из вариантов развития событий, а не панацея на любой случай развития событий. Лимитизация военной школы в практике ее применения на поле боя, посредством "авторитетного мнения", скорее позволит победить на поле боя свежести военной мысли и импровизации независимого и образованного командира противной стороны конфликта, чем обеспечит безоговорочную победу конвенциональных сил возглавляемых военным невеждой, опирающегося на принятые стандарты и шаблоны, независимо от складывающейся обстановки.
Фламандцы (золотые шпоры и годендаги)
Но вернёмся в западную Европу XIV века, к теме битвы «Золотых шпор» произошедшей в 1302 году во Фландрии.
Более высокий уровень подготовки военных лидеров Фландрии, чем у феодальной военной машины, свежесть военной мысли, её соответствие вызовам и возможности собственных войск, позволило им выработать эффективную стратегию и тактику против войска рыцарей Франции (линейность с тактической глубиной строя народной пехоты против строя конных рыцарей с более высокой индивидуальной военной подготовкой).
На фоне высокой степени пассионарности народа Фландрии, передовая военная школа военачальников была успешно интегрирована в войско и воплощена в практику действий на поле боя, что и позволило пехотному строю одержать военную победу в оборонительном бою.