Чёрное. Белое

– Я могу принять душ?

Мужчина кивает. И все! Не рассказывает, как радушный хозяин, где находится его ванная комната, не встает, чтобы дать мне полотенце, просто наблюдает за мной, как за забавной зверушкой.

– Где у вас ванна?!

Он молча вылезает из-под одеяла, и я, невольно скользнув по его вылепленной из стальных мышц фигуре, смущенно отвожу глаза. Вроде нет ничего особенного увидеть мужчину в боксерах, на пляже ведь люди, не стесняясь, ходят в плавках, и это совершенно никого не волнует, но почему-то смотреть на Марка в таком виде наедине мне кажется слишком интимным.

По-прежнему ничего не надев на себя, он открывает дверцу шкафа-купе и достав что-то оттуда, направляется в мою сторону. По мере его приближения я начинаю дергаться и краснеть. Он слишком красивый и слишком раздетый, а я… я правда его боюсь…

Не смотря ему в глаза, я нервно мечусь от его каменной большой грудной мышцы вниз по эффектно прорисовывающимся прямым. Оттуда испуганно перевожу взгляд на мощные плечелучевые и дельтовидные мышцы к шее и снова вниз… На его экземпляре можно без учебника изучать анатомию, настолько его тело развито и рельефно.

Чувствую кожей его ухмылку, автоматически начинаю злиться и поднимаю рассерженные глаза. Что с того, что мне некомфортно наедине с чужим полуголым мужчиной?! Это нормально для приличной девушки! Прикусываю язык. Слово «приличная» после сегодняшней ночи можно вычеркнуть из арсенала моих качеств. К сожалению…

Взгляд, с которым я встречаюсь, обжигает меня своим огнем, как палящее солнце, и снижает накал моих эмоций. Осторожно, стараясь не коснуться его пальцев, забираю полотенце и футболку, которые он протягивает мне, и автоматически отступаю на шаг, чтобы обезопасить себя.

– Давай на ты?!

Я тут же, не споря, киваю в знак согласия. Я хочу быстрее закончить это пугающее и одновременно волнующее меня общение и оказаться в спасительном одиночестве ванной.

– Пойдем, – бросает мужчина, отворачиваясь, и направляется из комнаты.

Я послушно иду за ним.

Ванна оказывается буквально сразу в коридоре. Войдя в распахнутую для меня дверь, я сразу трусливо защелкиваю замок и чувствую такое невероятное расслабляющее чувство безопасности.

Подойдя к зеркалу, я кидаю взгляд на свое отражение и ужасаюсь: лихорадочно блестящие глаза, черные подтеки от размазавшейся туши… Я похожа на сошедшую с ума панду! И он видел меня такой! Да, день начался скверно.

Сбрасываю с себя одежду, разбираюсь с рычагами душа и, настроив воду, вхожу под блаженные струи. Пару минут просто стою под ними и наслаждаюсь их теплыми объятьями, а потом начинаю исследовать содержимое зеленых баночек, стоящих на полочке. Все названия написаны на английском, и я не все понимаю, но, найдя знакомую надпись «shampooing», уверенно беру ее. Запах, источаемый флаконом, нежный и тонкий. Кажется, я даже улавливаю запах лаванды и прежде, чем начать использовать ее по назначению, я вдыхаю этот аромат и наслаждаюсь им.

Закончив с помывкой, выхожу, вытираюсь и одеваю футболку, пахнущую свежестью. Она явно Марка, поскольку я утопаю в ней. Подбираю вчерашние шорты, тоже натягиваю их на себя, остальные вещи складываю в найденный пакет для мусора. Снова подхожу к зеркалу, отмечаю, что выгляжу уже значительно лучше, и, уставившись на одиноко стоящую в стакане щетку, чищу зубы при помощи пальца. Покопавшись в ящиках и найдя расческу и фен, сушу волосы.

Когда я покидаю спасительные стены ванной, то теряюсь. Я не знаю куда идти: направо, обратно в комнату, или налево по коридору, туда, где я еще не была (по крайней мере, в адекватном состоянии). Прислушиваюсь и, услышав признаки жизни с неизведанной стороны квартиры, направляюсь туда.

Миновав коридор, я упираюсь в открытую настежь двухстворчатую дверь и заглядываю. Первое, что попадается мне на глаза, это большие электронные часы на полке. Прихожу в ужас – почти двенадцать. Я уже опоздала на вторую пару.

– Проходи завтракать! – слышу голос Марка, но никак не реагирую, а потом извергаю из себя водопад вопросов:

– Где территориально находится твоя квартира? Где мои вещи и телефон?! Можешь вызвать такси?!

Встречаю внимательный взгляд мужчины и слышу:

– Сядь и успокойся!

Понимая, что упрямством ничего не добьюсь, послушно сажусь за стол. Он придвигает мне воду.

– Таблетка нужна?

Мотаю головой и, улавливая запах кофе, витающий в огромной кухне-гостиной, прошу:

– Если можно кофе.

– Американо?! Капучино?!

– Капучино.

Марк отходит к кофемашине и говорит:

– Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя в клуб за вещами.

Допиваю воду, аккуратно ставлю стакан на стеклянный стол и признаюсь:

– Я в институт опаздываю.

– Ты хочешь поехать так?!

Он насмешливо бросает взгляд на свою футболку, одетую на мне, из-под которой даже не видно коротких шорт.

– Нет, но я не хочу терять время на завтрак.

– Хорошо. Выпьем кофе и поедем.

Мужчина подносит мне приготовленный собственными руками напиток, садится рядом к своей чашке и смотрит на меня. Обжигаясь, глотаю молочную пенку, чтобы скорее прервать этот вводящий меня в смущение тет-а-тет, поскольку Марк не считает нужным пощадить мою внезапно обострившуюся застенчивость и отвести свой пронзительный взгляд.

В коридоре, запихнув ноги в неудобные стрипы, сижу на пуфике, ожидая хозяина. Мужчина появляется через пару минут и протягивает мне черную флисовую ткань.

– Надень! – в своем духе распоряжается он, и я, не имея сил и желания спорить, беру толстовку и выполняю.

В фойе, ожидая лифт, мы сталкиваемся со стильно одетой женщиной, которая, скользнув взглядом по Марку, облаченному во влитой и явно дорогой костюм, недоуменно смотрит на меня, явно диссонирующую своим внешним видом с представительным мужчиной, и от этого я чувствую себя еще более скверно.

В грузовой и вполне просторной кабине мне кажется невероятно тесно. Энергетика этого человека давит на меня настолько, что легким не хватает воздуха, а мне – мужества не отводить взгляд. Я смотрю на пол, на его начищенные до блеска ботинки, на стены, но только не на Марка. Нервничая, тереблю пальцами край черной мягкой ткани и не понимаю, почему железная клетка еле перемещается в пространстве. Спуск с шестнадцатого этажа, кажется, длится целую вечность и лишает меня нервных клеток.

Когда наконец на минус первом этаже лифт останавливается и выпускает нас из своих недр, я едва не выскакиваю из него.

Подземный паркинг, черная машина с хищным профилем, салон, пахнущий новой кожей и каким-то незнакомым запахом и будоражащий сознание, мужчина рядом.

Следом город, оживленное движение, неловкость от его присутствия и от вскользь бросаемых им взглядов и появившееся здание клуба.

Припарковав машину и заглушив двигатель, Марк ловит меня за локоть, когда я уже поворачиваюсь к двери, чтобы поскорее сбежать, и бросает:

– Подожди.

Очень хочется не послушаться, но я мужественно убираю свободную не горящую от его прикосновения руку от двери и поворачиваюсь.

Мужчина протягивает белый конверт, на котором написано Асаль, и я, опуская глаза, беру его. Надеясь, что это все, я снова тяну за серебряную ручку, чтобы покинуть салон его машины, но он оглушает меня своими словами:

– Я дам тебе денег на операцию. Возвращать их не надо. Но я не хочу больше тут тебя видеть.

Сижу в оцепенении. Марк вроде предлагает мне денег безвозмездно, как Стас, а у меня такое ощущение, что меня сейчас оскорбили.

Не знаю, что меня возмущает больше: фраза, что он не хочет меня видеть, или интонация, с которой она была произнесена.

«Кто он мне такой, чтобы решать, где мне появляться, а где нет!» – подает голос ущемленное самолюбие, и я, поддаваясь его настроению, с вызовом кидаю:

– Что еще я буду тебе должна?!

– Ничего.

Усмехаюсь. Я не верю ему. Это как раз тот случай, когда предложение изначально содержит подвох и к чему-то меня обяжет. Я это подозреваю каким-то седьмым чувством.