Да, я паук, и что?

– Хорошо же недоразумение! Но попытка драки была. Паркер, – он на меня посмотрел, – а, да, Питер Паркер. Слышал, вы экстерном окончили MIT и получили докторскую степень? Про вас даже в журнале Science today было написано как про молодого гения. Хороши же вы, доктор наук, уважаемый в научных кругах человек, который влезает в школьные драки.

– Полагаю, я вёл себя достаточно вежливо и культурно, чтобы мне не было стыдно за своё поведение. Рекомендую посмотреть видео – очень занимательное зрелище.

– Директор не откажется с вами побеседовать, мистер Паркер. Всё-таки, вы в какой-то мере сделали нашу школу ещё более знаменитой, к нам даже журналисты приезжали, о вас спрашивали.

– Правда? Не знал.

– Приглашаю вас к директору. На чай. А мистер томпсон… может идти, занятия уже начались, к вашему сведению, – это он гаркнул остальным.

Школьники разбежались со скоростью ветра – опаздывать на первый урок в новом учебном году – такое себе. Впрочем…

Джером довёл меня до кабинета мистера Перкса. Перкс – это директор. Он чем-то похож на Пима – классический американец. То есть не негр или латинос, как показали бы в фильме. Вообще, среди учёных, докторов медицины и наук, процент чёрных – где-то один-два. При том, что по стране негров – двенадцать, а остальных чёрных – ещё процентов двадцать. Они конечно выступают в стиле что белые виноваты во всём, и им всем должны, но… я нахожу это ироничным. То, что либерал-демократы местные заигрывая с чернокожими и прочими угнетёнными, по сути – покупают их голоса. То есть используют негров так же, как использовали рабов – только их работа – это проголосовать за нужного кандидата. И никто не обращает поэтому внимания на то, что это чистейшей воды расизм. Более того, демократы – самые упоротые расисты в мире. Не республиканцы, как можно было бы подумать, а демократы – они больше всех озабочены разницей в цвете кожи.

В этой школе было примерно поровну чёрного и белого, но успеваемость у чернокожей части школы и их поведение… в общем, даже учитывая уникальную специфику школы – она находилась под патронажем ЩИТа, здесь была чёткая расовая граница. Чернокожие халтурят, ленятся и в целом их успеваемость значительно ниже чем у натуральных американцев.

Ну не люблю, не люблю я негров, пидарасов и латиносов – хотя тут в школе половина к ним принадлежит. Куда ни глянь – ставка на чёрное выигрывает. Но не в случае с директором – это был пожилой, сухопарый седой американец, он заметил меня и похоже узнал.

– О, мистер Паркер, – его лицо покрылось морщинами от улыбки, – вы решили зайти к нам? Скучаете?

– Честно говоря – не очень. Если судить по словам мистера Джерома, меня тут запомнили.

– Ещё бы! – он был сама любезность, – мистер Паркер, вы оказали школе огромную услугу – вы же стали самым молодым доктором наук в США, об этом писала вся научная переодика. И то, что основу своих знаний вы получили у нас – очень лестно для всей школы. Не согласитесь ли сфотографироваться? Мы повесим ваш портрет в холле школы, рядом с другими известными выпускниками?

– Я видел там портрет Хэнка Пима, кстати, очень недурно сделанный, – покивал я, – если и хотите повесить мой портрет – повесьте рядом и сделайте вдвое меньше портрета Хэнка.

– О, я слышал, что вы работаете в Пим Тех, – директор улыбался, как и многие американцы – постоянно и по-моему слишком часто, – вы уже знакомы с мистером Пимом?

– Знаком? Он мой непосредственный начальник. Я возглавляю лабораторию экспериментального машиностроения и материалов. За тот короткий период, что мы работаем вместе – удалось создать очень интересные образцы. Фотонит, к примеру. Я защитил диссертацию именно по нему.

– Читал, читал, удивительный материал, – согласился директор, – мистер Паркер, школа правда гордится вами. Может быть вы хотите выступить перед учениками?

– О, нет, – я замахал руками.

– Ну почему? Вы добились большого успеха. Ваш пример может быть полезен для учеников.

– Я понимаю, но… лучше бы выступил мистер Пим – у него образ такого мудрого седоволосого учёного, который одним своим видом внушает доверие и уважение. А я кто? Просто пацан шестнадцати лет от роду.

– Добившийся успеха, – поправил директор.

– Ну… это мало что значит – вообще, мне трудно находить общий язык с людьми. Я не оратор, полагаю.

– Да? Очень, очень жаль.

Я достал смартфон и открыл банковское приложение.

– Сэр, давайте я лучше переведу пожертвование школе.

– Не стоит, что вы, у нас хорошее финансирование.

Ага, знаю я их финансирование. На периферии ЩИТа отъедают бюджетные бабки.

– И всё же, школа многое мне дала. Думаю, если я переведу вам часть с последней сделки по реактивным двигателям – это будет справедливо, – я оформил на телефоне перевод на благотворительность десяти миллионов зелёных. С таких переводов не берут комиссии и налоги, кстати, – проверьте счёт школы.

Директору понадобилось несколько минут, чтобы справиться с ноутбуком и открыть счёт.

– Десять миллионов? – у него глаза на лоб полезли, – нда… Мистер Паркер, я не думал, что вы настолько успешны.

– Хехе, – я рассмеялся, – намного успешнее, чем вы думаете. Мне сфотографироваться на портрет, или у вас есть моя физия, запечатлённая лучшим образом?

– О, это необременительно, обещаю. Просто одна маленькая фотография. У меня где-то тут был фотоаппарат… кстати, с матрицей из вашего материала, – гордо сказал директор, – прекрасно фотографирует. На вас очень приличный костюм…

Чтобы сфотографироваться – мне пришлось минут пять помогать директору настроить свет – с помощью отражающих зонтиков, которые принесли в его кабинет секретари, и ещё несколько минут терпеть, пока он поймает хороший кадр. Портрет Питера Паркера на фоне американского флага. Распечатали портрет тут же – у школы было всё, в том числе и широкоформатный принтер, и вставили в рамку. Директор лично придумал подпись «Питер Бенджамин Паркер, ученик мидтаун ской школы науки и технологий 2007-2014, выпускник MIT, самый молодой доктор наук в США, член совета директоров Пим Технолоджис».

Директор хотел добавить меценат, изобретатель того-то и сего-то, но я настоял на короткой формулировке. Да, я был топ-менеджером Пим Тех. Как один из ведущих научных сотрудников и владелец довольно крупного пакета акций, и входил в состав совета директоров. Что характерно – состав никак возрастно не регулировался – там могли быть даже маленькие дети… если они владели акциями. Законом оговорено только то, кто может и должен входить в совет директоров – владельцы акций, и кто должен занимать роль председателя совета – избирается голосованием остальных членов, но никаких требований к членам совета не было.

Поэтому я вполне официально был одним из директоров Пим Тех.

Я вышел из школы вместе с директором после того, как мы торжественно повесили мой портрет рядом с портретом Хэнка Пима – он был одним из учредителей этой школы. Проще говоря – он когда-то пожертвовал школе мидтаун хай деньги и к названию школы прибавилось «науки и технологий», а школа получила научную направленность. Пим привлёк к школе внимание ЩИТа и выступил с инициативой взять школу под крыло. Это очень престижная школа, так то – попасть сюда со стороны нельзя. Сюда зачисляет ЩИТ. Я слышал, только слышал, что мой отец работал на ЩИТ, или около того – в общем, был учёным, и неудивительно, что Питер Паркер оказался именно в этой школе.

Тепло попрощавшись с директором, я помахал ему рукой, когда садился в свой электрический кёинсегг. Похоже, не зря зашёл – столько позитивных впечатлений! Плюс потешил своё самолюбие. А у учёного всегда есть самолюбие. Только идиот может работать без какой-либо моральной поддержки. Каждый настоящий учёный хочет признания. Хочет видеть, что его работу ценят, и дело не только в деньгах – деньги важны корпоратам. Для них нет ничего важнее денег – учёный же хочет признания. И я тоже, мне было очень приятно, что обо мне помнят, знают, и главное – ценят. Поэтому учёные так озабочены тем, чтобы не только продвинуть свои идеи, но и получить репутацию. Репутация в мире науки значит всё. Это главная валюта учёного, как уровень персонажа в РПГ-игре – по мере повышения репутации учёный переходит во всё большую и большую лигу. У Пима, к примеру, была репутация учёного на одном уровне с такими людьми как у Теслы или Кюри, или Эйнштейна. Это человек, который очень много привнёс в науку. Некоторые разделы физики частиц вообще основаны на его работах. Его работы изучают в университетах, его именем названы физические явления и уравнения, позволяющие их понять. Портреты Пима висят не только в Мидтаун Хай, но и в MIT и множестве других институтов и университетов, школ, рядом с портретами других выдающихся учёных.