Эпидемия

— Так вот, Тафар с этой Агнией, собирают выживших. — Продолжил парень. — Меня она нашла, я по городу скитался, искал что пожрать. Такая милая была, флиртовала. Я думал, не одному же мне теперь тусить, тем более баба, сам понимаешь. И поехал с ней. Это три дня назад было, как вторая волна пошла. Тут только вон та, — парень указал на спящую к ним спиной голую девушку, — Маша вроде, только она была. Они в первую же ночь нас накачали чем-то и оргию устроили. Потом еще этого, Стаса нашли, он с ними заодно, прислуживает, и спит с обоими, бисексуал. Потом других привозить начали. Кого Тафар находил, кого Агния, а кого и вместе привозили. Одна девка уже отъехала, не знаю передознули ее, или что, но она утром не проснулась. Тут каждую ночь такая фигня. Забирают двоих-троих и трахаются полночи. Потом дрыхнут до обеда и едут на поиски новых. Калигулы[25] хреновы.

— Он больной ублюдок. — Почти прошипела от злости девушка. — Мало того, что насилует, еще и садист. Бьет, лупит по лицу, сигареты об кожу тушит, душит. Его заводит, когда начинаешь в конвульсиях биться, психопат конченный.

— Тебе, я смотрю, тоже перепало?

Стив посмотрел на свое тело: плечи и руки покрыты глубокими царапинами, словно пытался унять взбесившуюся кошку. На груди виднелись несколько порезов, со следами запекшейся крови.

— Они помимо наркоты, еще возбудитель какой-то дают. — Снова сказал парень. — Член с яйцами потом весь день болит. Знаете, чего боюсь? Это у них сейчас жратвы еще навалом, а вот как кончится все, они может и жрать нас начнут.

От нахлынувшего страха перехватило дыхание. Засучил ногами, подтягиваясь как можно ближе к петле и несколько раз с силой дернул наручники. Браслет больно впились в кожу, но петля, торчащая из стены, осталась неподвижной.

— Эй, полегче, побереги себя. Это бесполезно. Там анкер в стене сантиметров на двадцать, ты себе только кожу сдерешь.

Захотелось кричать, звать на помощь, но вспомнил что звать некого, все кто могли помочь — мертвы. Он просто заперт в подвале у парочки сексуальных маньяков и вполне возможно, что не выберется отсюда живым. Безвольно опустился обратно на матрас. Другие узники молчали, начал думать о том, как планировал добраться домой.

«Проехать половину европейской части страны, найти яхту, перейти по морю пол мира. Какой же дурак. Насколько это мальчишеское и импульсивное желание. Можно было просто остаться в Москве, найти убежище и выжить. Нет, понесло черт знает куда. И вот результат. Чуть не разбился на машине и попал в рабство к двум психопатам.»

Вера в себя и людей таяла с каждой секундой, начал жалеть, что не умер вместе со всеми, тогда проблем было бы меньше. Просто лежал и таращился в потолок, не зная, чего ждать дальше.

Через пару часов в подвал спустился Стас с разносом еды. Каждому оставил пластиковую тарелку с картофельным пюре, котлетой и стакан сока. Ни ложки, ни вилки. Две девушки продолжали спать. Еще один парень и девушка проснулись, но вели себя молчаливо, избегая взглядов друг друга. Лицо проснувшейся покрыто синяками, обе груди в сотне неглубоких ровных порезов, успевших немного зажить. Девушка стыдливо прикрывала наготу рукой и прятала взгляд под опущенной головой.

Стив есть не хотел, желудок так и не пришел в норму. Вскоре проснулись остальные. Расспросили, как сюда попал, кто и откуда. В разговоре выяснилось, что еще одна остальные двое были пойманы по точно такой же схеме: ночь, прокол шин, неожиданная помощь и приглашение на ночевку.

«Быстро же эта парочка сообразила, что к чему, и показали, кто они есть на самом деле, — подумал про себя. — А ведь они не единственные, выжить могли и убийцы, и маньяки, и насильники. Помимо того, многие, кто скрывал свои пристрастия, под страхом уголовного преследования, сбросили свои маски. Теперь некого бояться. Простых людей некому защитить. Какой же я все-таки наивный идиот, даже оружием не обзавелся. В штатах у отца целый арсенал. Если там попробует кто-нибудь вычудить что-то подобное — просто застрелят. А здесь, в России, я отвык от оружия, нет его у людей, не привыкли они к нему, незаконно это. Хотя кто объяснит, что это незаконно, когда в дом вломиться грабитель или убийца, а у тебя нет даже завалявшегося двадцать второго калибра. Но после драки кулаками не машут, нужно думать только о том, как выбраться живым.»

Спустя несколько часов, сколько точно не знал, но думал, что около трех-четырех, снова вернулся Стас и притащил стопку железных медицинских уток. Расставил их возле каждого пленника и сказал, что вернётся через пятнадцать минут. Стив не сразу сообразил, что делать с этой железной посудиной. Одна из девочек заплакала.

— Эй Американец, отвернись, девчонкам и так стыдно. — Сказал парень, разворачиваясь к стене.

Повторил его действие и через минуту услышал звук журчащей струи.

— Простите, простите, простите! — Запричитала девушка с порезанной грудью сквозь слезы, стараясь заглушить звук опустошающего кишечника.

От неловкости и абсурдности ситуации захотелось провалиться на месте и забрать с собой всех присутствующих, чтобы оставить эту девушку одну. Мог только представить, что она чувствует, но прекрасно понимал, что рано или поздно придется пройти через тоже самое. Все помещение заполнил запах фекалий, от чего стало еще сильнее жалко девушку. Она зарыдала в голос, сквозь плач донеслись невнятные извинения. Стас вернулся, как и обещал, через четверть часа, скривился от запаха, бросил девушке рулон бумаги, затем вылил содержимое в принесенное ведро, закинул утки в черный целлофановый мешок и удалился. Пленники не разговаривали. Всем было стыдно и противно, от самих себя, от того что тупо попали в такую ситуацию и теперь сидят, как животные на привязи, не имея даже права удовлетворить свои естественные потребности по-человечески. Ближе к вечеру белобрысый вернулся, принес еду, так же на пластиковых тарелках и так же без приборов. Почти весь день просидели молча, лишь обменялись именами и парой скупых вопросов. Парни старательно отворачивались от обнаженных девушек, никто не хотел приравняться к парочке психов, заточивших их. Вечером, когда за окнами начало темнеть, пришел Тафар со Стасом, оба вооружены, и начали уводить девушек по одной. Возвращались пленницы с мокрыми волосами, еще более подавленные и разбитые. После того, как все девушки были вымыты, пришла Агния.

— Американчик, живой? А ты мне понравился. Стойкий. И размер что надо. Сегодня ты опять мой. — Сказала она тем же мягким женским голосом, только сейчас он звучал угрожающе и отталкивающе. — Я обычно так не делаю, был горький опыт, но сегодня хочу, чтобы ты был трезв, так что готовься. Стасик, отстегни его. А ты, без глупостей, не то я отрежу тебе ступни и кисти, далеко с культями не убежишь.

Сжал зубы от злости. Когда белобрысый склонился над ним, отстегивая наручники, захотелось броситься, вцепиться зубами ему в лицо, вдавить глаза в череп, а затем влепить головой прямо в стену, но ствол пистолета Агнии угрожающе смотрел прямо в лоб и давил любую попытку к сопротивлению. Повели на второй этаж, спереди шел Стас, позади Агния, так что любое действие тут же пресеклось бы, да и наручники на руках лишал возможности вырвать оружие.

В душе пристегнули к трубе и Агния, одев резиновые перчатки, начала его мыть, беспардонно залезая руками куда только хотела. Стива трясло от бешенства и ненависти, но он старался абстрагироваться от происходящего. Узурпаторша делала всё с нескрываемой ухмылкой и горящими глазами. Было видно, что процесс доставляет ей удовольствие и сексуальное возбуждение. Она чувствовала полную власть над жертвой, как паучиха, которая заворачивает пойманную муху в паутину. После душа вернулись в подвал, где его пристегнули наручниками к проклятой петле в стене, и увели наверх следующего.

Когда за окном полностью стемнело, пленники оживились. Начали нервно ерзать, прислушиваться к шагам наверху в ожидании. Вскоре вниз спустилась вся троица. Тафар в банном халате, как и Агния, Стас в джинсах и футболке. Он мельтешил между мужчиной и женщиной и напоминал Табаки[26] своим заискивающим взглядом и желанием выслужиться.

25

Калигула — прозвище римского императора Гая Юлия Цезаря Августа Германика 21–41 г. н. э. прославившегося своим распутством и устраиваемыми оргиями

26

Табаки — шакал, прислужник Шер-Хана из книги Редьярда Киплинга «Книга Джунглей»