Страница 1 из 3
Леонид Каганов
Дом ребенка
– Не подскажете, Капустный проезд, дом восемь дробь три? – громко спросил Виктор, сделал шаг вперед и учтиво склонил голову набок.
Но старушка прошла мимо, видимо, не расслышала. Улица снова стала пустынной, не считая двух мужичков, тянувших пиво возле ларька-автомата. Оля топнула ножкой и решительно направилась к ним.
– Простите, пожалуйста! Капустный проезд, дом восемь дробь три?
– Не знаю, – зевнул один.
– А чего там? – лениво поинтересовался другой.
Оля на миг опустила глаза, но тут же твердо произнесла:
– Районный Дом ребенка.
– Дом ребенка, – оживился первый мужичок, с интересом разглядывая Олю и Виктора. – Это вам туда, за сквер, желтое пятиэтажное здание возле рынка.
– Оно там одно такое, – кивнул другой.
Здание нашлось быстро. Окруженное сорокаэтажными жилыми башенками, оно смотрелось старинно и уже издалека производило официальное впечатление: помимо Дома ребенка, в нем располагалось отделение милиции, детская молочная кухня и стоматология.
– Дом ребенка номер шестьдесят восемь, – громко вслух прочитал Виктор, остановившись у двери. – Оля, нам сюда!
Но дверь и не думала сама распахиваться – это была старая ручная дверь.
– Все-таки нам надо было ехать в центральный Дом ребенка, – громко заворчала Ольга.
– Оля, прекрати, пожалуйста!!! – раздраженно рявкнул Виктор, толкая дверь. – Ты же слышала, какие там очереди!!!
– Почему ты все время на меня орешь?! – громко сказала Оля, но не Виктору, а в щель открывающейся двери.
Внутри оказалось тихо и действительно не было ни одного человека, не считая пожилого охранника в старом камуфляже времен первой половины XXI века, который встретил их сонным взглядом.
На стенах висели плакаты. На одном был грубо нарисован розовощекий малыш, а стилизованная надпись под ним гласила: «Евгеническое исследование – залог здорового потомства». На другом плакате были изображены два сцепившихся обнаженных тела, но прорисованы они были такими официально-неряшливыми штрихами, что заподозрить здесь порнографию не смог бы и озабоченный подросток. Тела были с чувством перечеркнуты жирной красной полосой, а подпись сообщала: «Нет кустарному зачатию!»
Виктор решительно взял из стопки прайс-лист, остановился прямо под самой дверью кабинета и погрузился в чтение. Ольга встала рядом.
– Витя, мне здесь не нравится! – наконец сказала она так резко, что охранник в углу вздрогнул и открыл глаза.
– Оля, прекрати, пожалуйста! – угрожающе прошипел Виктор.
– Витя, пойдем отсюда! Я не хочу здесь! – громко заныла Оля.
– Оля, перестань, на нас же люди смотрят!!! – рявкнул Виктор и в упор посмотрел на охранника.
– Витя, я боюсь! – захныкала Оля.
– Оля, прекрати, не позорь нас! – сказал Виктор в закрытую дверь кабинета и развернулся лицом к охраннику.
– Витя, я боюсь! – всхлипнула Ольга и тоже развернулась лицом к охраннику.
– Чего ты боишься? Чего? – рявкнул Виктор и дернул ее за рукав. – Хорошо, пойдем домой!!! Идем? Хочешь?! Да? Идем домой! Господи, как мне это твое нытье…
– Подсказать что-нибудь? – раздалось сзади.
Ольга и Виктор обернулись. Дверь в евгенологический кабинет была распахнута, на пороге стоял усатый менеджер в белом халате с бейджиком «Хрященко Сергей».
– Здравствуйте! – сразу же затараторила Оля. – Мы с бой-мужем решили завести ребенка и…
– Проходите, – кивнул менеджер и решительно углубился в кабинет. – Чайкофе? – раздалось уже оттуда.
– Большое спасибо, – хором ответили Виктор и Оля, входя.
Пока менеджер, вполголоса чертыхаясь, стучал по кнопке аппарата, они внимательно разглядывали кабинет. Здесь все было гораздо сложнее – по стенам развешены схемы, графики и таблицы, а в углу, под проекционным экраном, стоял небольшой пластиковый скелет, рельефно обмотанный красными резиновыми мышцами. Наконец кнопка сработала, автомат заурчал, и в стаканчики с хлюпаньем полилось серенькое чайкофе. Запахло кипятком и жженным сахаром.
Менеджер поставил на стол две чашечки и сел напротив. Виктор и Оля коснулись губами кипятка и отставили стаканчики. Теперь формальности были соблюдены, и менеджер начал разговор.
– Поздравляю…
– Виктор и Ольга, – подсказала Ольга.
– Поздравляю вас, Виктор и Ольга, с важным решением, хочу предложить услуги нашего центра: общее обследование генотипа и коррекция наследственных заболеваний, тюнинг, а также различные индивидуальные программы – но это уже насколько позволяют ваши средства.
– Вообще… – сказал Виктор, кашлянув и посмотрев на Олю, – мы не планировали дополнительных финансовых…
– Мы пришли на бесплатное обследование, – отрезала Оля.
– Нам вот это, бесплатное. – сказал Виктор и отчеркнул ногтем первую строчку прайс-листа. – Социальный минимум: общее обследование генотипа и проверка наследственных заболеваний.
– Это стоит четыреста пятьдесят, – сказал менеджер.
– Позвольте, но по нашей Конституции мы имеем право на… – возмутился было Виктор, но менеджер его перебил.
– Исследование бесплатно, но у нас линзы кончились. Приходите через месяц, может, подвезут.
– Но…
– Если не хотите ждать – мы предлагаем хорошую финскую линзу, но за свой счет. Это стоит четыреста пятьдесят. Вы что, первый раз?
– Первый раз, – сказала Оля. – Вообще-то мы мало что знаем об этом, и если бы вы нам рассказали…
– С самого начала? – удивился менеджер. – Хорошо. Современная медицина настоятельно рекомендует проводить искусственное оплодотворение с тестированием генокода. Коррекция генокода производится с помощью одноразовой электромагнитной микролинзы. Процедура абсолютно безболезненна – мы берем анализ крови, проводим расчет и программируем линзу. Чип с линзой вводится внутрь женского организма и при появлении оплодотворенной яйцеклетки вносит необходимые изменения в ее гены. Как минимум – это дает здоровье и защиту от наследственных болезней.
– Вот, – сказал Виктор. – Нам минимум, остальное дорого.
– Воля ваша, – кивнул менеджер, задумчиво побарабанив пальцами. – Хотя я бы на вашем месте крепко подумал о здоровье малыша…