Страница 7 из 22
Решительно сжала синий камень на груди. Моментального ничего не произошло, конечно, мне ещё минут семь пришлось постоять, подпирая стену, прежде чем передо мной появился Оркус. Взъерошенный какой-то, жилетка застегнута криво и через пуговицу.
– Всё купила? – торопливо спросил он, пытаясь привести себя в порядок.
– Да,– хмыкнула.– Я тебя от чего-то оторвала? Или от кого-то? – иронично улыбнулась.
– Второе,– осклабился Оркус.
– Ты ж вроде к брату собирался,– каверзно протянула.
– Знала бы ты, где в этот момент был мой брат,– хохотнул Гарахи, сверкая глазами.
– Избавь меня от подробностей,– подняла руки в защитном жесте.
Оркус тут же перехватил с них пакеты, взял меня за ладонь.
– Да ничего такого, я явился в самом начале вечеринки высокого круга, так что с Эскелем поговорить успел. Только вот после пары слов этот неисправимый провидец тут же усвистал к себе, а мне пришлось отбиваться от его расстроенной… гостьи.
– А я тебя доблестно от неё спасла,– покачала головой, пряча улыбку.– Ты обо мне ему сказал?
– Нет, решил пока не упоминать. Он завтра собирается заявиться ко мне в особняк, там и поговорим. Без лишних ушей, мне второе расставание с телом организовывать совсем не хочется, так что надо будет переоформлять документы и обзаводиться легендой. Эскель обещал устроить всё это.
На этой ноте мы и перенеслись обратно в дом Оркуса. Мне для переодевания была выделена комната в голубых тонах с полуторной кроватью. Как мне объяснили, когда-то её занимала мать Оркуса, пока была беременна им. Всех хитросплетений семьи Гарахи мне, конечно, рассказывать не стали, только пояснили, что мисс Элизабет, мать Оркуса, не была замужем за его отцом. Признал он только сына.
– Что ж, комната вполне мне подходит,– фыркнула, когда меня оставили одну.– Статус у меня когда-то был тот же.
Быстро переоделась, с наслаждением выбираясь из платья и облачаясь в приобретённый наряд. Плащ кинула пока на спинку стула, до смотрин оставалась ещё пара часов, так что смысла таскать верхнюю одежду в руках не было. Выглянула за дверь – там меня уже ждал слуга. Всё тот же мужчина, что встречал нас у портала.
– Лорд Гарахи просил проводить вас в подвал.
Звучит угрожающе, хмыкнула про себя, сама же молча последовала за мужчиной. Мы пересекли длинный коридор, спустились по лестнице к неприметной деревянной двери. Слуга открыл её передо мной, с поклоном вытягивая руку.
– Прошу.
После этого жеста заходить было несколько неловко, но я шагнула вперед, тут же упираясь в Оркуса.
– Обед уже накрывают, а пока они там с тарелками возятся, решил показать тебе тот самый винный погреб,– с удовольствием в голосе проговорил мужчина, щёлкнул пальцами, и в помещении зажглись магические светильники.
– Ого,– только и смогла выдохнуть я.
Потому что назвать это помещение погребом у меня язык не повернулся. Скорее музейный склад. Штук пятнадцать стеллажей под потолок, уходящих вдаль, и в каждом, как в сотах, лежали бутылки. Тёмное стекло таинственно поблескивало на свету.
– Заклинание от пыли – моё личное изобретение, когда бытовой магией в молодости увлекался,– довольно глянув на моё вытянувшееся лицо, проговорил Гарахи.– Пошли, посмотришь поближе.
Мы спустились по небольшой лесенке, Оркус театрально взмахнул руками:
– Знакомься, моё истинное богатство.
– А я всегда думала, что твоё истинное богатство – буйная голова,– всё ещё пребывая под впечатлением, проговорила, оглядывая ближайший стеллаж.
– И это тоже,– хмыкнул мужчина.– Но вот это – моё наследство, в том числе. Эту коллекцию начал собирать ещё дед. Эскель к вину равнодушен и ничего в нём не понимает, если уж быть честным. А вот мне отец передал всю любовь к этому удивительному напитку.
– Вместе с внушительным погребом,– оценивающе кивнула.– Нет, это здорово, серьёзно. Впечатлил, ничего не скажешь. Скажи, а вот это все просто лежит? Или ты по праздникам всё-таки открываешь какую-нибудь бутылку?
– Нат, ну ты даешь,– Оркус рассмеялся.– Какое же это ценительство, если его только хранить? Да выбирай любую, хоть сейчас откроем. За обедом по бокальчику для успокоения нервов, так сказать.
– Что, вот прям любую? – сощурилась.
– Именно,– расплылся в улыбке чеширского кота Гарахи.– Я вообще раньше прямо тут и пил, если желание было. Ну или если ноги не доносили до комнаты. Вон в том столе два бокала и штопор лежат всегда.
Хмыкнула, выбрала бутылку наугад, протянула её владельцу погреба.
– Тогда давай эту.
– Сиос прошлого века,– протянул Оркус, глянув на этикетку.– У тебя есть вкус.
Глава 4
Хмыкнула и вместе с Гарахи устремилась на первый этаж, в столовую – довольно большое помещение с длиннющим столом и чередой задвинутых стульев. Там уже было накрыто на две персоны, благо, что рядом, а не по разные стороны от стола. Но всяких яств там стояло… У меня аж слюнки потекли, стоило только увидеть такое изобилие.
– О, да, ты вот это попробуй.– Стоило нам только сесть за стол, как Оркус тут же подтолкнул ко мне одно из блюд, на котором каким-то необычным образом была закручена рыба. Вроде бы.– Этого тебе твоя кухарка не готовила, зуб даю. Про твой мир вообще молчу.
– Понахватался от меня словечек,– улыбнулась, послушно накалывая на вилку одну из вертушек и тут же закидывая её в рот.– М-м, действительно вкуснятина!
– Да, мне приходится теперь следить за речью,– хмыкнул Оркус.– Отвыкать от твоих языковых вывертов тяжело.
Развела руками: мол, а что я сделаю.
– С кем поведёшься,– улыбнулась.
Правда, как бы ни был великолепен стол, от волнения я опять практически ничего не съела, а вот полбокала красного терпкого вина выпила с удовольствием. Действительно успокаивает. От стола до портальной комнаты Оркус вёл меня за собой, крепко держа мою ладонь. Принесённые слугой неприметные плащи мы накинули уже непосредственно перед порталом.
– Готова? – смерил меня серьёзным взглядом Оркус.
– Нет,– криво усмехнулась.– Но когда нас это останавливало?
Гарахи кивнул, принимая к сведенью. В портал мы шагнули одновременно. И вышли на залитую солнцем площадь перед трёхэтажным белым особняком. Точнее, рядом с ней, потому что сама площадь была забита людьми в различной одежде. Понятия не имею, как Оркус умудряется вот так появляться на людных улицах и ни в кого при этом не втелепортовываться.
А народу на площади было немерено. Здесь были и обычные люди в обшарпанных сюртуках, и высокопоставленные чины в мундирах, и дамы в широких расшитых платьях. Они заполняли собой всё свободное пространство. Только проход с красной ковровой дорожкой от «проезжей части» был свободен и огражден от толпы живым забором из стражников в доспехах и с имперским гербом на нагрудниках.
– Держись за меня,– предупредил Оркус, устремляясь в самую гущу народу.
Я крепко вцепилась в его руку и ещё в плащ для надёжности. Через несколько мгновений поняла, что Оркус подколдовывает потихоньку своей оракульской магией, чтобы заставить людей перед нами расступаться. Правда от этого те, кто стоял за ними, громко возмущались, добавляя общему галдежу большей громкости, но к серьёзному рукоприкладству от криков переходить не спешили, ибо понимали, что стража не будет разбираться, кто начал, закончат-то однозначно они. Таким образом мы добрались до подножия белой мраморной лестницы в пять ступенек, выводящей к площадке с колоннами, что украшали парадные входные двери в особняк. Между нами и живым ограждением оставался лишь один ряд людей.
– Отсюда и дорогу видно, и лестницу, так что не пропустим, когда приедут,– проговорил Гарахи, вертя головой.– Кстати, гляди вон туда,– он руками повернул мою голову, направляя взгляд.– Вон, в золочёных доспехах. И как они только его в них обрядили? Не его стиль, как я слышал.
Честно посмотрела в предложенном направлении и застыла. Для меня прекратил существовать орущий гомон толпы, постоянные толчки с боков от нетерпеливых соседей, даже пальцы Оркуса на голове перестали ощущаться. Потому что там, на вершине лестницы, подпирая плечом белую колонну, стоял Хэлмираш. Его доспехи отливали серебром и золотом. Кованые сапоги, рукавицы, наплечники, тяжёлый нагрудник с изображением ворона, сидящего на короне – императорского герба, оба боевых ножа без ножен на поясе. Непривычно было видеть на страже, всегда ходившем максимум в кожаном доспехе, такое нагромождение. Но не это заставило моё сердце сжаться, а то, насколько же он постарел. Волосы, когда-то тёмные, лишь местами тронутые сединой, сейчас были пепельно-серыми. Подстриженны коротко и как-то беспорядочно, как будто сам себя ножом кромсал в спешке. Серая от седины неопрятная и неровная щетина. Лицо в новых морщинах, сведённые к переносице брови только добавляли эффекта. А из-под бровей мрачно взирали на толпу красные глаза. Но ведь у него радужка краснела только в библиотеке, там, где он мог использовать свои стихии поодиночке, а не все разом! Так почему сейчас глаза красные? И он побледнел, всегда смуглая кожа теперь отдавала какой-то серостью, даже шрамы не так выделялись.