Отпускаю

— Новенькая? — улыбнувшись, тихо спросил он, а взгляд его, откровенный, жаркий, скользнул по шикарному платью женщины, замер на кастетах, сковавших хрупкие пальцы. — Как звать? — призрачно-лавандовые теплые глаза снова вцепились в удивленное девичье лицо.

Девушка молча рассматривала сверхъестественно красивого мужика с чуть раскосыми глазами, острыми ушами, длиннющими серебряными волосами, подвязанными в высокий хвост.

— Маргарита Александровна! — озабоченно глядя то на предмет своего восхищения, то на мужчину, все же решился взять слово чертенок. — Великолепнейшая, а это наш коллега, Вэ…

— Вэниамин! — смехом оборвал чертячью речь незнакомец. — Приятно познакомиться. Надеюсь, что больше Вас здесь никогда не увижу.

Легко перескакивая ступени, нахал миновал компанию и уверенно зашагал к Дьяволу.

— Это что… еще… — Марго остолбенело обернулась через плечо и выпучила глаза — незнакомец в этот момент тоже обернулся. Вскинув густую бровь, насмешливо помахал девушке ручкой.

— Bestia tenebris. Хамло, — тихо, чтоб никто не услышал, объяснил Маргарите бесенок.

— В смысле, «темный зверь»? — поражалась Марго, таращась назад. — Темный эльф?! Они что, тоже существуют?!!

— Адольф, уважаемая Маргарита Александровна! Адольф! — напомнил, подталкивая девушку вниз, Дойль.

Дьявол тем временем устало провел ладонью по лицу:

— Это просто кошмар какой-то… — выдохнул он и, ухватив оставленный Марго кубок, пригубил ром, поморщился. — Как эту дрянь можно пить неразбавленной?

— Если б мы уже не были в Аду, — начал рассуждать Фрейд, потягивая водку, — я бы сделал закономерный вывод…

— Ну, не томи, друг, — психанул Дьявол, — ты, как специально, слова растягиваешь да кишки на кулак наматываешь!!! Терпеть вас, психотерапевтов, за это не могу!!!

— Я бы решил, что она хочет покончить жизнь самоубийством…

— Хы-хы-хы… — нервно засмеялся зеленоглазый. — Дак а дальше ходу-то нет! Ей кто-нибудь объяснял, что это, типа, все, «конечная»?!! Маршрутка дальше не едет!

— Да кто ей что объяснять будет?! — воскликнул оживившийся Гиппократ. — Ты вспомни, что она со мною в первый же день за клятву сделала?!! — он, скривившись, потер все еще болевший нос. — А клятвы-то никакой и не было!!!

— Сам виноват! — отрезал черноволосый. — Пить меньше надо было и под деревьями бредить!

— Ты ей все спускаешь с рук, — задумчиво наливая себе еще водки, пробормотал Зигмунд, скосил пытливый взгляд на красивое, бледное лицо Дьявола. — Подозрительно…

— Так просто… веселее… — пояснил, разглядывая увенчанные кольцами длинные пальцы, Владыка.

— А, да? — не унимался психоаналитик, отбирая полупустую бутылку русской водки у Шекспира. — Тебе нельзя! — громко шикнул на писателя врач. — Это вредно!

— Невыносимо… — простонал Дьявол, откидывая голову к изголовью кресла и закрывая глаза.

— Выносимо, — возразили ему. — Пойдем, дело есть на пятнадцать минут.

Мужчина жалобно свел брови. Нехотя открыв глаза, уставился на сидящего перед ним на столе гостя.

— Ты достал! Как ты сюда постоянно попадаешь?!

— Почему у тебя вдруг рожа нашего придурочного божества?

— Бита!

Через пару часов Маргарита вернулась к товарищам, принялась утирать залитые кровью руки заботливо поданной чертями тряпицей. Уставшие, но довольные и взбудораженные Авиценна и Дойль рухнули на соседние кресла и живо о чем-то зашептались, Артур возбужденно показывал Сине затейливые скручивающие движения руками, тот согласно, восторженно кивал и, в свою очередь, что-то на пальцах разъяснял.

— А где наша зеленоглазая фея? — поинтересовалась девушка, падая за стол.

— Наверх отскочил, сказал, что по делам, — вяло ответил Шекспир. — Что-то про конец Света говорил.

— Хм… — протянула Маргарита и отпила ром. — Весь-то в трудах…

Глянула в сторону Эйнштейна, что сосредоточенно рассматривал лист бумаги, уложенный перед ним на столе. Чуть склонившись вперед, девушка удивленно вскинула  брови, подняла взгляд на хранившего молчание ученого.

— Вы хорошо рисовали… рисуете.

— Я хорошо думаю, — медленно проговаривая слова, отстраненно поправил мужчина. — И как Вы полагаете? Что за существо могло увести всесильного Дьявола под уздцы? — он поднял заблестевший взгляд на товарищей.

Ладонь ученого накрыла рисунок — набросок насмешливо-мудрых фиалковых глаз.

Lasciate ogni speranza voi ch ‘entrate — (итал.) Оставьте всякую надежду, вы, входящие сюда.