Отпускаю

— Парни, вас гримеры ждут!  Вы почему это в коридоре втроем обжимаетесь?! — закричала с другого конца холла «русалка».

— Тебя не позвали, тебе и завидно стало?! — сохраняя совершенно серьезную морду, быстро парировал Дэвис.

— Да кому вы нужны, Гос-с-споди?! — закатила глаза девушка.

— Не твои, вот ты и бесишься! — промурлыкал Герб.

— Вконец ох*ел! — разведя руками, пробормотала актриса и скрылась за углом.

«Стоп! Снято!!!» — зазвучала команда.

— Том! Герберт! Стоп! Снято!

— Герберт! Стоп! Снято!

— Герберт!!!

— Ге-е-ерберт?..

Дэвис продолжал висеть на мне, ухватив предплечьем со спины, не прекращая театрального удушения. По идее, в следующей сцене я сдираю его с себя и швыряю в знаменитый миллиардерский бар. Поэтому, видимо, он просто решил продлить приятные его сердцу моменты торжества сил добра над злом.

Добро сегодня было в ударе и сейчас практически ломало мне кадык.

— Герб… — прохрипел я, давясь смехом, аккуратно ткнул бутафорским мечом в его стопу. — Признайся, ты на меня запал?!

— Уже давно… — дрожащим голосом признался мне в ухо Дэвис. — Ночей недосыпаю, белый свет не мил стал! Не чую вкуса воды и не слышу шелеста… Э-э-э…

— Травы… — шепнул, чуть повернув голову, я. — Хоть цитируй нормально!

— Травы, да, — закивал Герберт — Покорили меня глаза твои серые, губы коралловые, голос бархатный да руки изящные, — в забытьи, с выражением и страстью пел он, прижимаясь все теснее сзади.

— Бл*ть, — тихо прошептал я неосознанно на русском. Прикрыл глаза и, изо всех сил стараясь удержать на лице серьезное выражение, закусил губу.

— О, да-а!!! — взвыл сзади друг. — Да-а, ты знаешь, как меня завести!!!

— Я никогда, никогда не стану твоим!!! — закатывая глаза к небу и ухватывая его предплечье руками, с драматическим надрывом воскликнул я. — Никогда, никогда, никогда!!! — выдавил скупую слезу, и она благодарно побежала по щеке.

Съемочная бригада, давно замершая в удивлении, синхронно тяжело вздохнула, кто-то тихонько пискнул. Оператор снова приник к камере и, азартно топая ногой, продолжил снимать.

— Шедевр, шедевр, — бормотал он себе под нос.

— Кто он?! — горячо шептал Дэвис. — Назови имя, легкомысленная моя страсть?!!

— Это она!!! — прохрипел я, выронив меч, широко размазывая руками слезы по лицу. — Я перекинулся на темную сторону!!!

— О, Боги!!! Только не женщина!!! — Герберт, судя по охватившим его конвульсиям, зашелся в самых живописных рыданиях. — Почему, почему мне так больно?!!

— Потому что она настоящая!!! — не выдержав накала страстей, покатываясь со смеху, проорала диким голосом Диана-русалка. — Ведите сюда и Трандуила!!!

— Какого Трандуила?! — шикнул на нее режиссер. — У нас тут вообще-то комиксы…

— Я его шипперю с героем Тома!

— Замолчи, земноводное! — рявкнуло начальство. — Я тут сам разберусь, с кем Уилсона того…

— Баба! Еще и настоящая?!! — удивленно, жарко, разочарованно дышал мне в затылок Дэвис. — Как низко пал ты!!! Но я прощаю, прощаю тебя!!! Тебя, достигшего вершин гетеросексуального дна!!!

Оператор оттолкнул камеру, закрыл лицо руками и зашелся в беззвучном смехе.

— А что здесь происходит? — ошарашенно вытаращившись на сцену, вопросил только зашедший в павильон Касс.

Вид зареванного, вроде как ранее хитрого и всемогущего Бога, утирающего крупные слезы вперемешку с пудрой и кровью, и прижимающегося в судорожных всхлипываниях к нему миллиардера подломил и без того не особо стабильную психику Бессмертного Героя.

— Оторвите этого извращенца от Уилсона!!! — заверещал хохочущий Люк, — он же его прямо сейчас тут и оприходует, пока мы ржем!!! Помогите, я встать не могу-у-у…

Спрашивается, за что тогда я плачу своему помощнику? Чтоб он ржал, как гиена, пока я терплю невзгоды и лишения?!

Дэвис ослабил хватку, я вывернулся и резко обернулся к нему. Утер лицо рукавом. Грим у Герберта аналогичным образом потек, и теперь товарищ тоже вытирал запястьями крокодильих размеров слезы.

— Кто она? — поднимая на меня посерьезневший взгляд, уже приватно прошептал он.

— Да угомонись ты, ревнивец! — я снова начал ржать.

— Я серьезно, кто та русская?

Смех застрял в горле. Я вытаращился на друга.

— Блин, тебя на понт брать даже совестно… — разочарованно пробормотал Герб. — Как ребенок…

— Ты о чем? — приподнимая брови и надевая игривую маску, поинтересовался я.

— Да ладно, все знают о твоем подвиге со сбитым парнем! — Дэвис снова уперся в меня хитрым взглядом. — Поговаривают о русском враче женского полу…

— Чего?!

— Поговаривают, хороша, как Дьявол…

— Давай, я тебя, не дожидаясь завтрашнего утра, в бар закину? — тонко намекнул я, начиная почему-то закипать.

— Не-не… — Дэвис примирительно положил ладонь на мое плечо. — Ты чё завелся с полтычка-то? Томас, я тебе так скажу, на дворе двадцать первый век. Ты действительно думал, что зеваки, ловящие тебя на пути за кофе с карамелькой, пропустят сфоткать то, как Том Уилсон, весь в кровищи, посреди проезжей части и белого дня, лазает руками в чужой распоротой шее? А потом его куда-то еще и уволакивает неизвестная, но модельного вида барышня? Ты в интернет не ходил эти дни, да? — Герб посмотрел на меня так жалостливо, так нежно, что по павильону вновь пронесся дружный выдох.

— Опять убалтывает… — прокомментировали на отдалении.

— Не согласится… — ответил еще один умник.

— Нет, ты обрати внимание, как глазом косит… Уговорит, точно тебе говорю!

— Это же Том! — возразил второй. — Последний оплот гетеросексуальности! Цитадель традиционных ценностей!

— В общем, я что хочу сказать-то, — Герберт подмигнул мне, — познакомишь?

— Мра-а-ак… — руки у меня опустились, ноги едва не подогнулись в коленях. — Это ж ей как прилететь может…