Ночной хирург

– Н-но, позвольте… Ксюша, она… ей почти семнадцать, и по закону…

– По закону вам отвесит суд, а дальше будет «по понятиям». Знаете, что делают в тюрьме с такими как вы, Вячеслав Борисович?

Слава не ответил – глядел в удостоверение, раскрытое перед носом, медленно бледнел.

– Мы войдем, если вы не против? – набалдашник трости толкнул хозяина в грудь, оттеснил с дороги, Тим шагнул следом, придав лицу значительное выражение. Слава съежился, но собственное лицо попробовал сохранить:

– Да, разумеется, я всегда рад гостям с чувством юмора. Ксюшенька, приготовь-ка нам чаю!

– Спасибо, мы не голодны. Побеседуем с глазу на глаз, это в ваших интересах.

Прошли прямиком на кухню, Тиму ударило в нос привычным столовским запахом: горелая гречневая каша, рыба и что-то еще, совсем не деликатесное. Ведро переполнено, на краю сидит наглый рыжий таракан, не думает даже бежать.

– Присаживайтесь, э-э…

– Арчибальд Генрихович, – помог «ночной хирург», с сомнением разглядывая стулья. Тронул ладонью ближайший, поморщился, но сел.

– Как вы поняли, Вячеслав Борисович, мы здесь не ради амурных дел, хотя для вас самого они могут оказаться фатальными. Посему предлагаю отвечать на вопросы честно, подробно и без утайки.

– Да-да, конечно… такая структура, ради моей скромной персоны, это ж понятно…

– Этот молодой человек уже сообщил, что является сыном ваших погибших друзей. Муж и жена Долгих, помните?

Слава побелел лицом – насколько это вообще возможно для живого человека. Хотел что-то выговорить, но закашлялся.

– Хлебните воды. Воспоминания настолько вас шокировали, Вячеслав Борисович? Или знаете, что пришло время отдать долг?

– К… какой?..

– Не лгите мне! Где имущество семьи Долгих и почему его никто не искал с тех пор?!

– Ах, это… ну, вы же знаете обычай, брать на память об усопших какую-нибудь вещь, недорогую, простенькую…

Тим перевел дыхание – не спугнуть бы! Выходит, всё, кроме фотографии, досталось этому вот?! Да кто он такой, вообще?!

– Понимаете, я тогда был при власти, – заторопился Слава ответить на незаданный вопрос. Обращался, естественно, к Арчибальду, а тот разглядывал его с непередаваемой брезгливостью.

– При власти, люди мне доверяли, и Володя с Танечкой тоже. Это естественно, я ведь им так помог в конце девяностых, когда перебрались в наш поселок. Тогда ведь суровые времена были, сами знаете. Потом Танюша заболела, они уехали лечиться, а за квартирой кому приглядеть? Естественно, мне! И оплата, и счетчики…

– Чем заболела?

– А вы разве не в курсе? Острый лейкоз, по-моему. Медицина обещала ей, максимум, три месяца жизни, но Володя нашел на юге доктора, или знахаря. В Анапе, кажется. Они уехали и вернулись здоровыми, а я в это время…

– Вы в это время присматривали за квартирой, понятно. Меня гораздо больше интересует другой период вашего общения. Пятью годами позже.

Снова паника во взгляде, пальцы забарабанили по столу нервным перестуком. Чего он так боится? Не Арчибальда же, в самом деле, даже с «ксивой» неведомой организации, и уж точно не его, Тима! Если присвоил имущество, ничего теперь не докажешь и не вернешь! С Ксюшей тоже «на пушку взяли», и он это должен уже понять, не маленький. Откуда страх?!

– Вы имеете в виду 2005-й?

– Именно. Август-месяц, одна из ночей, холодных и очень туманных. Что там было?!

– Н-но позвольте…

– Отвечать на вопрос! – рявкнул Арчибальд так, что посуда в шкафу задребезжала. Поднялся со стула, навис над Славой, а тот будто стал меньше ростом за долю секунды.

– Смотреть в глаза! Не увиливать! Р-раздавлю, с-сукин сын! Кто к тебе приходил тем вечером?!

– Н-но…

– В глаза!!! Он далеко, я близко, меня бойся!!! Кто это был?!!

– Не ори на меня!!! – сорвался вдруг Слава, и тоже хотел вскочить, но упал обратно. – Чего вам надо всем, хрена ли все пугаете?!! Пуганый я, понятно?!! Вертел я вас всех… ой, извините…

– Ничего, бывает, – ответил «ночной хирург» вполне светским тоном, но нависать не перестал. – Время сейчас такое, все нервничают, все боятся. Все кричат. Вы владеете очень опасной тайной, Вячеслав Борисович, и сумеете выжить, только поделившись ею с нами. Перестав быть единственным свидетелем.

– Вам легко обещать, а он и сейчас нас слышит, я уверен. Это такой… или такая…

– Ну-ну, не преувеличивайте. Обычный человек, владеющий даром гипноза. Впрочем, могу кое-что сделать, если вам от этого полегчает.

Тон остался бодрым и деловым, но Тим расслышал в нем озабоченность, да и сам уже ощутил что-то. Снова щекотку, только изнутри, будто пристальный и недобрый взгляд отыскал, наконец, и проткнул до самого позвоночника. Голова даже закружилась, пришлось упереться руками в столешницу.

– Если полегчает, то намалюем вот это, вдобавок начертим такую вот штуку, – продолжил Арчибальд с интонацией психиатра, а простой карандаш в его пальцах порхал как у мастера графического рисунка. Малевал и чертил. На столе перед Славой появилась затейливая фигура, вроде звезды с кривыми лучами, у себя за спиной Арчибальд изобразил с десяток неведомых знаков, а в завершение вырисовал что-то мелкое на оставшихся трех стенах. Таракан шевельнул усами и скрылся, наконец, в ведре.

– Считайте, что мы под куполом, и никто нас теперь не подслушает. Рассказывайте!

– Да было б чего, – голос Славы стал совсем тихим, будто сквозь подушку. Зато щекотка исчезла. Тим перевел дыхание и выпрямился – липкая клеенка потянулась за ладонями, отклеилась со всхлипом.

– Я тогда один жил. С работы приехал поздно, дверь заперта, а он уже в квартире. Или – она. Свет не включился, а этот в кресле моем сидит, не разглядишь. Голос, будто игрушка компьютерная… вроде, ничего такого, а меня пробрало. Оцепенел и стою перед ним.

– Понятно, со всеми бывает, – тон Арчибальда стал почти дружеским. – Он вас заставил ему помогать, не так ли?

– Всего разок! Сообщить, когда Володя вернется из командировки. Он как раз был в отъезде, по бизнесу, Танюша сидела с ребенком… то есть, с вами, молодой человек. Этот сказал, что хочет им сделать сюрприз, появиться с подарком. Что я мог подумать?!

– Да, разумеется, ничего плохого. Откуда должен был вернуться Владимир?

– Из Москвы, по-моему. Хотя, Таня и про Анапу говорила… он ведь всегда подолгу ездил, но не распространялся.

– Как вы держали связь с этим человеком?

– Да, какая там связь! Позвонил ему разок, сказал, про Володю… ну, и что на выезд собираются. Знаете, в нашем поселке медицина не очень, они были вынуждены ездить в город, ради ребенка. Потом хотел сказать, что не буду делать всё прочее, набрал еще раз, а номер уже недоступен…

– Ну-ну, продолжайте, – улыбнулся Арчибальд. – «Всё прочее» – это что?

Слава молчал. Наливался не бледностью даже, а синевой, будто зимнее снеговое облако. За дверью прошуршали – наверняка, малолетняя подруга подслушивает.

– Вам всё равно придется сказать, Вячеслав Борисович. Что это было: булавка, иголка, пакет со смесью? Может, две птичьих косточки, связанные ниткой? Что именно он дал?

– Б-булавка, да. Простая, такие у каждой женщины при себе есть, потому я и решил…

– Потому и решили, что ничего в ней страшного. Прицепили ее к одежде Владимира, или Татьяны и предпочли забыть. Тем более, награда за этакий пустяк оказалась вполне достойной, не правда ли? Всё имущество погибших. О нем ведь никто не вспомнил, почему-то, и вы решили, что незнакомец всесилен.

Слава икнул. Лицо понемногу обретало нормальный цвет, а там и уверенность вернется. Исповедовался, типа! Как злодеи в кино! Потом убедит себя, что плохого не делал, и вообще, привиделось ему! Будет дальше жить со своей неряшливой подругой, а родители Тима сейчас…

– Испугался, вот и всё, – произнес Слава медленно и отчетливо. – Понимал, что какая-то гадость, но не смог его послать, правда. Потом узнал, что там было, сон потерял. Все годы ждал, когда этот вернется. Что со мной дальше?