Светоносный.

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и востор­женных криков.

— Так и должно быть!

Прокричал кто-то со стола Гриффиндора.

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, враз­валку двинулся к Дамблдору повернул направо и, мино­вав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

— Браво, Виктор! Браво! Я знал, в тебе есть дерзание!

Перекричал аплодисмен­ты Каркаров, так что его услышал весь зал.

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять было приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и артефакт вы­стрелил ещё одним куском пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

Возве­стил Дамблдор. Вейла, легко поднявшись со стула, откинув назад волну белокурых волос, летящей по­ходкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпаффа. А вот остальные представители французской школы были раздавлены. Две де­вушки, и вовсе, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд.

Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату и зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Остался только чемпион Хогвартса! Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дам­блдор поймал его и прочитал:

— Чемпион Хогвартса — Илиодор Байгод!

— Ну почему?! Почему он?!!!

Послышался отчаянный возглас из зала, который, впрочем, был мгновенно погребен под валом аплодисментов и громких криков. Все до единого рейвенкловцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, при­ветствуя меня, идущего к профессорскому столу. Но вот, за мной закрылась дверь комнаты и все звуки исчезли. Я оказался в довольно просторном помещении. Возле камина, в резных креслах, сидели Виктор Крам и Флер Делакур. Они рассматривали меня с не меньшей, а может быть и большей, заинтересованностью. Кивнув им, и получив кивки в ответ, я сел в свободное кресло и стал ждать, когда один парнишка снова вляпается в историю, на этот раз не по своей воле.

Ждать слишком долго мне не пришлось. Спустя пару минут дверь отворилась вновь и в комнату ввалился, по другому не скажешь, Поттер. Вид у него был, что называется — краше в гроб кладут. Глаза широко раскрыты, бледный как полотно, а ещё парня била крупная дрожь, ну, а после того, как он взглянул на нас, то, кажется, был готов грохнуться в обморок. Молчание прервала Флер:

— В чем дело? Надо ве'гнуться в зал?

Не успел Поттер произнести и слова, как позади него послышался дробный стук шагов, и в ком­нату вбежал Людо Бэгмен.

— Невероятно! Необычайное происшествие! Джентльмены… леди. Позвольте представить вам, как бы удивительно это ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира!

После этих слов Виктор Крам расправил плечи, оглядел Гарри с голо­вы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Я поудобнее устроился в кресле. Что до Флер, она взмахнула блестящей вол­ной волос и с улыбкой промолвила:

— О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгмен!

Однако в её эмоциях не было и крупицы веселья. Только непонимание и зарождающаяся злость.

— Шутка! Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка.

После этих слов Крам чуть сдвинул густые брови. Я пожалел что не взял попкорн. А Флер нахмурилась.

—Это ошибка. Он не может со'гевноваться. Он ошшень маленький.

А сколько презрения, как в голосе, так и в душе.

—Да, но случилось чудо. Вы ведь знаете, воз­растное ограничение наложили в этом году в целях бе­зопасности. И раз его имя выскочило из Кубка… думаю, теперь уже ничего нельзя поделать…

Вдруг дверь позади них опять отворилась. Вошли профес­сор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, ма­дам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снейп, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов.

— Мадам Максим! Они говорят, что этот пти-гарсон* тоже примет участие.

Негодующе воскликнула Флер. А Гарри наконец-то пришёл в себя и с гневом посмотрел на девушку. Мадам Максим, услышав и осознав то, что сказала её подопечная, выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался.

— Дамблёдорр! Кес-кёсе*? Что сие означает?

— Я тоже хотел бы это знать!

Поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, а синие глаза превратились в льдинки.

— Два чем­пиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы шко­ла — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами?

—Импоссиблъ. 'Огва’гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп’гаведливо. Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустить к участию в конкурсе только учеников старших курсов.

— Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов.

Но тут в разговор вступил Снейп:

— Каркаров, это все проделки Поттера. Вины Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил прави­ла Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня по­явления в школе только и делает, что нарушает правила.

— Благодарю, Северус, но я — Директор, так что вина исключительно на мне.

Проговорив это он подошёл к Поттеру и суровым голосом спросил его:

— Это ты, Гарри, бросил в Кубок свое имя?

— Нет.

— Может быть, ты просил кого-то из старших бро­сить в Кубок твое имя?

— Нет.

На удивление твёрдо отвечал Поттер.

— Он говорит неправда!

Воскликнула мадам Мак­сим. Снейп тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка. И всё же он на редкость поганый человек.

— Гарри не мог бы пересечь запретную линию, даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.

Вме­шалась МакГонагалл.

— Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр.

— Наверное, ошибся.

Согласился Дамблдор, а я решил вставить пару слов:

— Я не заметил ошибки, Директор. Ваше заклинание работало так, как и должно было.

Дамблдор быстро взглянул на меня, благодарно кивнул, а затем спросил:

— Ваше заклятие могло повредить моё?

— Исключено. Я всего лишь перехватил управление над контурами сканирования, не более того.

— А всё это пламя?

— Спецэффекты.

На секунду улыбнувшись Дамблдор вновь погрузился в свои мысли, а спор тем временем продолжился.

—Дамблдор, и так ясно, что вы не ошиб­лись. Все это глупости. Гар­ри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из стар­ших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно!

Закончив свою тираду МакГонагалл смерила Снейпа презри­тельным взглядом. Вслед за ней взял слово Каркаров.

— Мистер Крауч, мистер Бэгмен. Вы — наши беспри­страстные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшед­шее противоречит правилам Турнира?

Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчише­ское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в несколь­ких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похо­жим на призрака. Но заговорил Крауч спокойным и немного брюзг­ливым тоном.

— Мы должны строго следовать правилам. А в них на­писано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.

— Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев!

— Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня.

Карка­ров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось.

— Зажгите его ещё раз! Все шко­лы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамбл­дор, будет честно!

— Поймите, Каркаров, это невозможно. Кубок огня погас, и его разожгут не раньше сле­дующего Турнира.

Пролепетал Бэгмен.

— Которому мы объявим бойкот! После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бро­сить все и уехать.