Вперед в прошлое

— Три недели, — печально ответил Джон.

Глядя на него, я прекрасно понимала, что эти три недели были тяжёлые. Я прижалась к его крепкому плечу и потерлась своей щекой о его легкую небритость. Так было хорошо в его объятиях, что совсем не хотелось из них уходить.

Обнимая Джона, я в очередной раз убеждалась в искренности своих чувств к нему. Вспоминая ту тревогу и жуткий пронизывающий насквозь страх, который я испытывала в лагере, в ожидании, когда любимый наконец выйдет из этой адской пещеры. И сейчас, обнимая его, я чувствую, что хочу задушить его в своих объятиях. Мне кажется, что я недостаточно крепко его обнимаю и недостаточно страстно целую. Мне хочется буквально слиться с ним воедино и после этого мне все равно будет мало.

Я действительно люблю его, моего принца и отца нашего будущего ребенка. Стоп! А когда он узнал о ребенке?

— Джон, а откуда ты узнал о моей беременности?

— Сначала мне сказала мисс Бенгс, а потом еще Рихтер подтвердил.

Неужели, несмотря на свой скептицизм, выявленный мной в его характере, в одной из наших повседневных бесед о Боге, он поверил их словам?

Кстати, мисс Бенгс, её же не было в лагере, где она вообще?

— А где мисс Бенгс?

— Её убил Рихтер, а потом он убил себя. Заявляя мне, что они недостойные жизни демоны. Прости, но я не успел спасти её, — поведал мне печальную историю Джон.

Жаль мисс Бенгс... И зачем она вообще туда приехала, что ей дома не сиделось. Ради чего было жертвовать собой?! А Рихтер получил по заслугам за свои зверские поступки.

Джон, пересадил меня на кровать, предварительно чмокнув в нос. И ушёл давать распоряжение о наших запланированных банных процедурах.

В комнату забежала графиня и обняла меня за шею. Рана на спине дала о себе знать, обжигая сзади. Я ойкнула и графиня как ужаленная отскочила от меня:

— Прости милая! Тебе сильно больно? Я просто так переживала и места себе не находила. Они ведь когда привезли тебя сюда, ты была такой холодной и бледной. Мадли, я не вынесу этого больше. Я просто больше не выпущу тебя из дома, все хватит! Как ты могла так необдуманно поступить и пойти к этому ублюдку в дом, да еще и одна?! Его счастье, что он уже мертв, иначе я бы вот этими руками задушила его, — она показывала мне свои тоненькие ручки, будто это были не руки во все, а смертельное оружие против всемирного всепоглощающего зла.

Я потянула ее за руку к себе и крепко обняла, успокаивая её, поглаживанием по голове. Раньше, это была её обязанность, по отношению ко мне. Но в жизни все меняется, вот и мы сейчас поменялись местами. Теперь я глажу волосы и проговариваю успокаивающую речь.

— Дорогая, мне кажется я посидела ещё на несколько волосков, пока ждала твоего пробуждения. А сэр Лейтон, на нём вообще не было лица, все это время. Он буквально не отходил от тебя и почти все время держал за руку. Когда ты впервые проснулась, в его глазах было столько счастья и надежды. Заставила же ты нас поволноваться, дурочка, — она любя шлепнула меня по руке и крепко обняла.

После ванных процедур, мы лежали в обнимку с Джоном, на моих атласных розовых простынях. Мужчина очень сексуально смотрелся на них, что я не удержавшись пыталась атаковать его. Но все мои попытки были пресечены, объяснив это тем, что моя рана на спине может открыться при резком движении. Так что, как бы нам не хотелось сделать эту ночь жаркой и страстной, делать этого категорически было нельзя. По крайней мере, нам так сказал доктор. Поэтому пришлось обходиться нежными обнимашками  и целовашками. Когда мы наконец выбились из сил, после жарких целовашек, прижались друг к другу поближе, я сказала Джону:

— Когда я была без сознания, я видела нашего сына. Ты наверное сочтешь меня сумасшедшей, но это было так реально, что я действительно поверила в правдивость этого сна.

Джон нежно улыбнулся и спросил:

— Ты услышала его имя?

— Энди.

Мужчина странно посмотрел на меня с небольшим замешательством на лице:

— Так звали моего деда. Я всегда хотел назвать своего сына Энди.

Неужели я увидела наше будущее?

— Он был точной копией своего отца: черные волосы и прекрасные синие глаза, — сказала я, зарываясь рукой в волосы Джона.

— Я люблю тебя, Мадли, — прошептал мне на ухо Джон.

На меня нахлынула волна безграничного счастья и эйфории. И я, прижавшись припухшими от жарких поцелуев губами, к его горячим губам, заглянула в его глаза и сказала:

— А я тебя люблю, мой принц!

Эпилог

Три года спустя...

Свежий воздух наполнял лёгкие пленительной прохладой. Листья опадали и сменяли свой цвет с зеленого в золотисто-красный. Дождик все чаще становился прохладнее и довольно часто напоминал о себе.

Мне всегда нравилась осень. Многие впадают в депрессию и хандрят без повода, ссылаясь на время года — "осенняя депрессия" называют они ее. Но я никогда в это не верила, люди просто хотят быть несчастными, раз говорят такое. Только мы сами хозяева своих мыслей и своей судьбы. Хотите быть счастливыми? Так стремитесь к этому, идите к своей цели. Не надо жалеть себя и впадать в "осенью депрессию", идите и стройте своё счастье своими собственными руками. Не нужно ждать его от кого-то, и надеяться, что этот кто-то сделает это за вас.

У каждого свои приоритеты и своё личное счастье. Для меня это моя семья... И я обрела её здесь, и сделала это своими собственными силами. Когда я оказалась в новом мире, совсем одна, мне было очень страшно и одиноко и я отдалась в руки обстоятельств, в лице герцога. Но благодаря Оллроду, я поняла одно, ни кто кроме меня самой не сделает меня счастливой в этом мире. И я встретила их.

Эмили решила меня удочерить, поэтому сама того не ожидая, я стала графиней и обрела настоящую любящую маму. Процедура по удочерению была небыстрой, поэтому Джон воспользовался своими связями во дворце, и я стала графиней всего за три дня.