Страница 6 из 19
В недавнее время эти обстоятельства побудили стареющего прославленного монарха задуматься над возможным выходом, который наверняка ошеломит даже его весьма проницательного собеседника. Передавать Альтерак ставленнику Гилнеаса, племяннику Перенольда, Теренас не собирался. Идею раздела означенного королевства меж Лордероном и Штормградом он тоже разумной не полагал: такое непременно прогневает не только Гилнеас, но даже Кул-Тирас. О полной аннексии Альтерака также не могло быть и речи.
Но что, если передать королевство в надежные руки человека, внушающего всем восхищение, и, вдобавок, явного поборника мира и единства? И, кстати заметить, весьма способного (если король Теренас хоть что-либо в этом смыслит) к управлению государством, а кроме того – несомненно, верного друга и союзника Лордерона на веки вечные…
– Нет, в самом деле, Престор!
Потянувшись кверху, король хлопнул куда более рослого собеседника по плечу. Росту в Престоре насчитывалось почти семь футов, причем был он, хоть и строен, но вовсе не худосочен. И синий с черным мундир сидел на нем просто великолепно – герой войны, с какой стороны ни взгляни!
– В самом деле, тебе очень даже есть, чем гордиться… и награду ты заслужил немалую! Поверь, твою роль во всей этой истории я забуду нескоро!
Престор откровенно засиял, по всей вероятности, полагая, что наградой ему послужит восстановление крохотных владений, и Теренас решил до поры не лишать мальчугана сей скромной мечты: то-то забавную он состроит мину, когда король Лордеронский предложит ему стать новым владыкой Альтерака! Не каждый же день человеку доводится вдруг стать королем… если, конечно, он – не наследный принц.
Почетный гость Теренаса отсалютовал королю, с изысканной грацией поклонился и покинул покои монарха. После его ухода старый правитель, сдвинув брови, задумался о том, что шелковые портьеры, золотые канделябры и даже мраморный пол безукоризненной белизны в отсутствие юного аристократа не делают комнат светлее. Воистину, среди множества ненавистных придворных, стаями слетавшихся во дворец, лорд Престор выделялся – ярче некуда. Вот человек, на которого всякий безбоязненно может положиться, человек, достойный всяческого доверия и уважения. Ах, если бы родной сын Теренаса был больше похож на Престора…
Король почесал в бороде. Да, кандидат превосходный. Уж этот-то вернет стране былую честь и в то же время восстановит согласие среди государств Альянса. Новая, свежая кровь!
В продолжение этих мыслей Теренас вспомнил о дочери, Калии. Еще дитя, но вскоре, несомненно, превратится в красавицу. Быть может, однажды, если дела пойдут, как подобает, они с Престором смогут укрепить дружбу и союз династическим браком?
Да, Теренас сейчас же отправится к советникам и изложит им свое монаршее мнение. В этом вопросе – он был уверен – с ним согласятся все. С кем-либо, питающим неприязнь к юному аристократу, Теренас еще не встречался.
Престор, король Альтеракский. Только представить себе, какое будет лицо у друга, когда тот узнает, какая его ожидает награда…
– Вижу на губах твоих тень улыбки – кто же, осмелюсь спросить, встретил ужасную, кровавую, неприглядную смерть, о ядоноснейший?
– Избавь меня от своего острословия, Крилл, – откликнулся лорд Престор, закрывая за собою огромную железную дверь.
Наверху, в старом шале, отведенном ему гостеприимным хозяином, королем Теренасом, несли караул отобранные лично Престором слуги, дабы в дом не явился непрошеный гость. Их господину предстояло немало дел, и, хотя никто из слуг знать не знал, что происходит внизу, в подземельях, каждому дали понять: нарушение покоя лорда Престора будет стоить им жизни.
Впрочем, чьего-либо вторжения Престор не ожидал и был уверен, что эти лакеи скорее умрут, чем ослушаются приказа. Наложенные на них чары – разновидность заклятья, благодаря коему король и весь его двор прониклись таким восхищением к хваткому беженцу – места для задних мыслей не оставляли, а эффективность сих чар Престор оттачивал многие годы.
– Покорнейше прошу простить меня, о князь лицемерия! – проскрежетало низкорослое, жилистое создание, стоявшее перед ним.
В голосе коротышки явственно чувствовалось нечто проказливое, безумное, нечеловеческое – что вовсе не удивительно, так как собеседником Престора был гоблин.
Макушка гоблина едва доставала до пряжки пояса молодого аристократа, отчего некоторые могли бы счесть его, худощавого, зеленокожего, противником слабым, не из серьезных. Однако его обнаженные в бесшабашной улыбке клыки были длинны и исключительно остры, едва ли не раздвоенный язык – кроваво-ал, а в узеньких желтых глазках без видимых зрачков поблескивали искорки веселья – веселья того самого сорта, что порождают забавы вроде отрывания крылышек мухам или же рук подопытным. Голову гоблина, от затылка до низкого лба, украшала жесткая, тускло-коричневая, буйным гребнем торчавшая кверху шерсть.
– Однако причины для праздника у нас имеются.
Некогда здесь, в подвале, хранились съестные припасы. В те дни прохлада земли сообщала вину во множестве бочек как раз ту самую, требуемую температуру. Ныне, однако же, благодаря кое-каким техническим ухищрениям Крилла, просторное подземелье казалось жерлом бушующего вулкана.
Потому-то лорд Престор и чувствовал себя здесь, как дома.
– Для праздника, о владыка лукавства? – захихикал Крилл.
Хихикал Крилл часто – особенно в предвкушении какой-нибудь грязной работы. Двумя основными страстями изумрудно-зеленого гоблина были эксперименты и членовредительство, а посему он при любой возможности старался совместить первое со вторым. Вся дальняя половина подвала была занята верстаками, флягами, порошками, странными механизмами и собранной Криллом коллекцией разнообразной жути.
– Да, Крилл, для праздника, – подтвердил Престор, не сводя с гоблина угольно-черных глаз. Под его всепроницающим взором Крилл разом прекратил улыбаться и оставил насмешливый тон. – Тебе ведь хотелось бы в нем поучаствовать, не так ли?
– Да… господин.
Облаченный в мундир юный аристократ, не спеша, набрал полную грудь жаркого, спертого воздуха, и на угловатом лице его отразилось явное облегчение.
– А-ах-х-х, как же мне этого не хватало…
Но в следующий же миг его черты обрели прежнюю жесткость.
– Однако я должен подождать. Действуй лишь по необходимости, а, Крилл?
– Как скажешь, господин.
На губах Престора вновь заиграла улыбка – улыбка весьма и весьма зловещего свойства.
– Представь: перед тобой, вполне вероятно, стоит новый король Альтеракский.
Узкоплечий, но мускулистый, гоблин склонился едва ли не к самому полу.
– Слава его царственному величеству, королю См…
Внезапный лязг заставил обоих бросить взгляд вправо. Из-за стальной решетки, ведущей в старый вентиляционный ход, появился гоблин поменьше. Ловко выбравшись из отворившегося проема, новоприбывший поспешил к Криллу. Под пристальным взглядом Престора веселая, дружелюбная улыбка, озарявшая его уродливую физиономию, разом угасла.
Подбежав к Криллу, второй гоблин что-то шепнул в его огромное остроконечное ухо. Крилл, зашипев, небрежным взмахом руки велел малышу убираться, и новоприбывший снова исчез в вентиляции, за открытой решеткой.
– Что там еще?
Голос юного аристократа звучал ровно и безмятежно, однако тон ясно давал понять: с ответом гоблину лучше не мешкать.
– А-а-а! О милосердный, – заговорил Крилл, снова расплывшись в бесшабашной улыбке, – похоже, сегодня удача на твоей стороне! Подумай: уж не побиться ли тебе с кем-нибудь об заклад? Ведь звезды, определенно, благоприятствуют…
– Что там еще?
– Кто-то… кто-то задумал освободить Алекстразу.
Воззрившись на гоблина, Престор умолк и молчал так долго, что Крилл съежился и втянул голову в плечи. Да, тут-то его гоблинской жизни наверняка и конец… а жаль. Сколько еще хотелось устроить экспериментов, сколько опробовать бомб и прочих взрывных устройств…