Страница 4 из 7
Он понял. С поклоном принес веник, чтобы я подмела. Сам посуду помыл и при этом подмигивал как ненормальный. Я в ответ пару раз как бы нечаянно его грудью задела – он только зубы стиснул, молчит – к ночи готовится.
К десяти часам вечера разволновались вплотную. Коля две тарелки разбил, я – четыре. Значит, пора!
Согласно тибетской брошюре, «никакая нагота так не соблазнительна, как полуприкрытая».
Вырядилась в ночную рубаху расшитую и сапожки фабрики «Скороход». Сижу жду, в чем же мой выйдет!
Появляется в черных трусах, красной маечке и синих носках. И что же я вижу? На пятке здоровенная дырка!
«Что ж ты, – говорю, – дорогой, решил заняться любовью в рваных носках? На Тибете такое не принято!»
А он заявляет, мол, это и есть полуприкрытая нагота, которая должна ввести меня в возбуждение.
Ага! Позавчера, как дура, все позаштопала – и здравствуйте!
Николай в ответ: «Хреново заштопываешь!»
Я возразила: «Когда ноги кривые, какой носок выдержит!»
Он мне… Словом, жутко из-за носка возбудились дырявого.
Николай говорит: «Или займемся любовью, или я пошел к Петру в домино».
Я свет гашу и, как в брошюре указано, сквозь зубы заявляю: «Ползи сюда, мой единственный!»
Николай в темноте стул опрокинул, лапать кинулся. Я его осадила:
«Нетушки, сукин сын, давай по-тибетски, по-человечески. Шепчи слова ласковые, целуй шею мою лебединую!»
Он матерится, но целует. В шею, правда, в темноте не попал. Угодил губами в ухо. Господи! До чего получилось приятно!
Поскольку оба уже распалились, без разминки начали с позы номер четырнадцать.
Объясняю вслух, как запомнила: «Жена лежит на боку, вытянув нижнюю ногу, согнув верхнюю ногу в локте. Муж становится на колени, ноги жены кладет себе за пазуху, после чего жена смыкает ноги на спине мужа и откидывается назад. При этом муж может ласкать грудь жены, что чрезвычайно ее возбуждает».
Мы честно пытались такое проделать. На что ушло часа три. Но поскольку Николай, согласно брошюре, руками честно держал меня за ноги, одновременно пытаясь ласкать мою грудь, то от чрезвычайного возбуждения он меня выронил. Я, падая, коленкой во что-то попала. Николай взвыл. Падая, смел со стола бутылку молочную, осколком поранил пятку, которая раньше торчала из дырки носка.
Тут он много высказал насчет Тибета вообще и меня в частности.
Я его приласкала, ножку перебинтовала, говорю: «Коленька, будь мужчиной, терпи. Давай еще одну позу попробуем – попытка не пытка!»
Он со стонами говорит: «Какая любовь, если на пятку встать нет возможности!»
«Не горюй, – говорю, – есть изысканная поза номер пятьдесят два, там пятка фактически не участвует!»
Он заикается: «Что за поза такая критическая? Нам на нее йоду хватит?!»
Объясняю наизусть: «Во-первых, зажги свечечку. В брошюре сказано, любовью надобно на свету заниматься, чтобы видеть прелесть друг дружки…»
Николай свечку зажег. Но поскольку мы на свету непривычные, то при виде прелестей оба зажмурились. Добрались до кровати на ощупь. Я наизусть зачитываю порядок телодвижений:
«Поза пятьдесят два восхитительна своей экстравагантностью. Он поддерживает вес своего тела на вытянутых руках и коленях. Она садится на него сверху, икры ее ног прижаты к его тазовой части, и, откинувшись, грациозно предлагает себя…»
Мысленно этот разврат представляете?
Николай завис рожей вниз, а я на его спине сверху расселась и, как дура, грациозно себя предлагаю! Кому, спрашивается?
Тогда рискнули по примеру тибетцев плавно перейти в позу пятьдесят три, будь она проклята!
Николай плавно перевернулся, я одновременно грациозно откинулась и со всей страстью – головой о железную спинку кровати. Думала, все, конец мне пришел, или, как в брошюре написано: «Оргазм полный!»
Язык не шевелится, из глаз искры.
Николай, видя, что я на его ласки не очень-то откликаюсь, скатился с постели, свечку задел, она опрокинулась. Пока он в чувство меня приводил, занялась занавеска и скатерть. Еле-еле всё потушили, осколки собрали, в шесть утра в крови и в бинтах в постель рухнули.
Я мужа спрашиваю: «Ну, Коль, хорошо тебе со мной было?»
Николай говорит: «Клянусь, ни с кем так не было, как сегодня с тобой!»
Первый раз в жизни я мужу поверила. Во всяком случае, никогда мы любовью так долго не занимались и никогда после этого так сладко не спали.
Хотя есть подозрение, может, что не так делали? Одним словом, передайте по телевизору разъяснения. Поторопитесь, поскольку весь поселок за нами в ту ночь следил, чем это сексанфу кончится. Растолкуйте, пока весь поселок на сексуальной почве не выгорел.
Удовлетворите потребности народа хотя бы в интимной жизни. Про остальную жизнь не говорю, бог с ней.
Бери, не бери
– Как ты думаешь, дорогой, свитер брать с собой?
– Бери.
– Тебе хорошо говорить «бери», а я в нем на юге запарюсь.
– Не бери.
– Ну днем-то жара, а вечером прохладно. Без свитера как пить дать – простужусь и умру.
– Бери.
– Что ты заладил: «бери, не бери»! Понятно! Тебе плевать, жена умрет или нет! Хочешь от меня избавиться! Убийца!
– Солнышко, делай, как тебе удобно!
– Боже мой, такую мелочь он не может решить самостоятельно – брать жене свитер или не брать?!
– Чтоб ты сгорела! Бери!
– Пожалуй, ты прав. Чего таскать с собой лишнее, верно?
Не возьму.
Страус
Кто ловчей других в этой жизни устроился?
Страус!
Чуть что – голову в песок. А как «чуть что» кончится – голову вынимает.
Однажды страус с утра голову в песок сунул, как говорится, от греха подальше. А остальное-то «чудо в перьях», целиком и полностью снаружи! Что и привлекло определенных товарищей.
Налетели и ну глумиться.
А страус головой в песок, будто его это не касается.
Хотя «касается» не то слово! Впятером! Надругались и убежали.
Страус непорочную голову из песка вытащил, перья взбил и пошел как ни в чем не бывало.
Ему кричат:
– Эй, приятель! Пока головой в песок, тебя тут и в хвост и в гриву!
– Извините! Чего не видел, того понятия не имею!
Печень Прометея
Согласно древнегреческому мифу, каждое утро с гор спускался орел и клевал печень прикованного к скале Прометея.
С годами боль превратилась в дурную привычку.
Прометей дремал, постанывая во сне.
Однажды солнце поднялось в зенит, а орла все еще не было.
Прометей проснулся от того, что его не клевали.
Посмотрел на истерзанную печень…
Так вот почему не прилетел орел.
Печень кончилась!
Вечер встречи
Когда-то они дурачились вместе на площадке молодняка.
Прошли годы. И вдруг – приглашение на вечер встречи.
Собрались на опушке леса. Заяц с Зайчихой, Лев со Львицей, Волк с Волчицей, Лисица с Бобром.
Выпили, разговорились.
Зайца от выпитого развезло, Льва по плечу хлопает:
– Лёва, я тебя вот таким помню. Давай поцелуемся – не пожалеешь! Как ты вырос, Лёва! А я, что ни ем, все такой же. Как говорится, «не в коня корм». Да и корм – то есть, то нету! Морковка не уродилась!
– Оленина зато уродилась. Что за манера: есть то, чего нет. Оттого и не растешь, Заяц!
Волчица метала в пасть куски мяса, косясь на Лисицу:
– Рыжая, что со шкурой? Болеешь?
Лисица дернула плечиками:
– До чего ты серая! На мне крокодилова кожа!
– Крокодилова? – Волчица перекрестилась. – У нас в лесу крокодилы отродясь не водились!
– Я за границу от нашего леса выезжала. Муж, бобер, работает соболем. Они на экспорт идут. Я их сопровождаю.
– Кого? Мужей, что ли?
– Пушнину! Кстати, скажи Зайчихе: заячьи шубы давно не носят. Ей бы чего-то приличного!
Заяц вскинулся:
– А на какие, позвольте спросить, шиши?!